— Что делать-то будем? — спросил Дюк.

— Ну, — сказал Ловец, — думаю, если б я не назвал эту террористку «Горячие Губки», а потом не натравил на нее Лопуха и Хитреца Роджера, генерал не жевал бы сейчас задницу Генри. Поэтому так уж и быть — я снизойду и обсужу это с генералом.

— Мы с тобой, — в голос сказали Форрест и Пирс.

Их встреча с генералом была назначена на 9 утра следующего дня, но они прибыли в его приемную аж в 8:30. На них была рабочая солдатская одежда, имевшая поношенный вид, без знаков отличия. Они присели на скамью, тянувшуюся вдоль стены. В приемной святая святых генерала, за рабочими местами сидели три вполне привлекательных члена Женского Военного Корпуса: лейтенант и два сержанта.

— Ну, — произнес Ловец Джон через несколько минут, — будем?

— Почему бы и нет? — ответил Пирс.

Из дебрей одежды каждый достал бутылочку с черной этикеткой «Джонни Уокер Блэк Лэйбл». Ранее, еще в ДвойномНеразбавленном, эти бутылки наполнили чаем от сержанта Мама-Дорогая, и теперь Дюк Форрест поднялся со скамьи и обратился к лейтенанту ЖВК.

— Эт-та, а нету ли у вас бумажных стаканчиков, дорогая? — спросил он вежливо.

Сбитая с толку лейтенантша достала стаканчики. Их наполнили и зажгли сигареты.

— Как думаете, этим бабищам понравится чай? — поинтересовался Ловец театральным шепотом.

— Это не бабищи, — ответил Ястреб. — Это два сержанта и лейтенант.

— А кто главнее, сержанты или капитаны? — спросил Дюк. — Мы их выше по званию?

— Не знаю, — пожал плечами Ловец.

— Даже если они главнее нас, может им тоже хочется чаю, — сказал Ястреб.

Дюк снова встал, ну ни дать ни взять джентльмен-южанин.

— Пардон, леди, вы эт-та, не желаете ли отведать чаю?

— Нет, спасибо, — холодно ответила лейтенант.

Болотники попивали чай в тишине. Вскоре молчание прервал Ловец Джон:

— А спорим, генералам частенько обламывается?

Лейтенант взвилась из-за своего стола:

— Да, что же вы за люди? — спросила она возмущенно.

— Не кипятись, милочка, — сказал Ястреб. — Всего лишь кучка ошибок природы с фронта. Мы приперлись встретиться с генералом в 9 утра, нормальное штатское время, чтобы вздуть его.

— Генерал ожидает встречи в 9 с тремя военными медиками, — огрызнулась она, теряя самообладание.

— Эт-мы-и-есть, мэм, — заговорил Дюк Форрест. — Если вы, дамочки, от этого чувствуете себя дурно, мы вас с удовольствием осмотрим.

Несмотря на суровую подготовку, обязательную для всех офицеров и младшего командного состава в Военном Женском Корпусе, лейтенант и ее команда были абсолютно неподготовлены к таким ситуациям, и при виде врага дезертировали.

— Наверно, перерыв — кофе пошли попить, — заметил Ястреб.

Через несколько минут разговоров ни-о-чем, Болотники заметили, что время проходит бесполезно. Ястреб извлек пару кубиков и началась игра в кости.

В 8:45 прибыл генерал Хаммонд. Когда он проходил из приемной святая святых в свои внутренние священные покои, он с неприятным удивлением обнаружил отсутствие своих секретарских войск, плюс натюрморт из трех растрепанных игроков в кости и трех бутылок Джонни Уокера Блэк Лэйбл, что не понравилось еще больше.

— Хайль, генерал, как делищи? — поинтересовался Ястреб.

Генерала просто пригвоздило к месту.

— Дюк пытается выкинуть четыре, — сообщил Ловец Джон генералу.

— Давай-же, Малышка Джо! — умолял кубики Дюк.

— У Дюка четверки плохо получаются, — заверил Ястреб генерала. — Он вылетит через минуту и мы к вам присоединимся.

Дюк выкинул семь и встал.

— Рад вас видеть, генерал, — сказал он. — Я продул. Зато Вам везёт — три милашки из ВЖК вкалывают на вас, а вы-та сами на работу только к середине утра приползаете.

— А вот мы прибыли раньше, — объяснил Ловец Джон, — потому что провели ночь в борделе, и нам надо было свалить раньше дневной смены. Хотите рюмку чая?

Он предложил бутылку генералу. Генерал продолжал стоять как каменный.

— Входите, — наконец приказал он.

Генерал, а за ним и хирурги прошествовали в кабинет. Чувствуя себя лучше за родным столом, генерал недобро глянул на них.

— Я слыхал о вас, — сказал он, — но никогда не верил в это. Теперь верю.

— У вас в офисе работают симпатичные штучки, — заметил ему Ястреб.

— Заткнись! — рыкнул генерал.

— Генерал, — сказал Ловец. — Позвольте изменить тон разговора на серьезный. Мы были в каждом госпитале, что под вашим руководством. 4077 — самое лучшее, что у вас есть, и самая главная тому причина — полковник Генри Брэймор Блэйк. Да, это я довел ту глупую медсестру, даже зная, что нервы Генри на пределе. С нами — делай, что хошь. Но будешь чертовым глупцом, если избавишься от лучшего командующего МЭШ только из-за того, что Горячие Губки Халиган не переносит свое имя.

Генерал скрипнул зубами, нервно глотнул воды и зажег сигарету.

— Вы это серьезно, ребята?

— Генерал, — сказал Ястреб, — мы знаем, о чем говорим. Мы знаем изнанку таких госпиталей лучше тебя. Да и стали бы мы так стараться ради какого-то другого полковника Регулярной Армии Нехристей? Будь уверен — мы это серьезно. Прощу прощения, конечно, генерал. Я забыл с кем разговариваю.

— Это видно, — сказал генерал, задумавшись. — Предположим, я заменю Генри кем-то другим? Что тогда будет?

— Парень долго не выдержит, — сообщил ему Ловец Джон.

— Определенно, не задержится, — сказал Пирс.

— Точно, — встрял Дюк.

— Хорошо, — сказал генерал. — Ценю ваше старание и откровенность. За Генри не волнуйтесь.

Обитатели Болота толкаясь выскочили из двери как раз в тот момент, когда взволнованный, испуганный и растерянный Генри, торопившийся на собственную экзекуцию, внезапно ворвался сквозь другую.

— Рад тебя видеть, Генри, — приветствовал его генерал. — Наверно, мне не стоило приглашать тебя к себе за столько миль. На самом деле мне просто наскучила здешняя компания. Я просто хотел с кем-нибудь пропустить пару рюмочек и пообедать.

— А как же насчет майора Халиган? — сглотнул Генри.

— Ты про Горячие Губки? — спросил генерал. — Вставь ей.

— Нннет, ссспасссибо, генерал, — ответил Генри.

11

Каждый полдень, день за днем, воздух прогревался до +35 +38 °C. Каждую полночь, ночь за ночью, градусник показывал + 32 +35 °C. Поскольку жар и темп войны тоже резко подскочил, раненных солдат все привозили и привозили, и скорыми, и вертолетами, а Двойной-Неразбавленный изнемогал и от жары, и от работы.

Хирургам было тяжко оперировать в парилке под волнистой жестяной крышей ангара, да и пациентам это не добавляло здоровья. Все страдали от потери жидкости и солей. Капитан Ужасный Джон Блэк, анестезиолог, заявил, что любой пациент, получивший положенную внутривенную жидкость, выглядел обычно здоровее любого хирурга. Сон для уставших сотрудников был необходим как вода, но поспать было абсолютно некогда, особенно обитателям Болота. Они работали в ночную смену, и пытались отоспаться днем. Хирурги давно отказались от идеи спать днем в своей палатке. Вместо этого троица топала к реке в сотне ярдов к северу, спускала в нее надувные матрасы и дремала, наполовину свесившись в воду, в тени железнодорожного моста, где мягкое течение укачивало их между свай.

Потом случились два события. Во-первых, бои на фронте (а потому и в операционной) затихли. Во-вторых, полковника Генри Блэйка отослали в Токио на временное дежурство в Токийском Армейском Госпитале. На три недели его заменил полковник Гораций ДеЛонг — врач Регулярных Войск, постоянно закрепленный за Токийским Армейским Госпиталем.

Жаркая работа и собственно жара раскалили нервы до предела. Около полуночи, вскоре после прибытия полковника ДеЛонга, привезли солдата, раненного осколками в грудь и живот. Ранение в грудь не было главным, но все же требовало введения дренажной трубки для расправления легкого. Брюшное ранение было экстренным, но было весьма заурядным делом. Такой случай предполагал наличия осмысленного плана предоперационной подготовки, тщательно контролируемой анестезии, разумной торопливости, технически точной хирургии, знания и дотошности. Капитан Пирс вынес этот урок из истории с капитаном Уильямом Логаном: как просто пропустить одну малюсенькую дырочку в кишечнике, когда их десять или двенадцать.