Мы полагаем, что такое представление о расположении крепостных стен татарской Казани не соответствует действительности, и думаем, что стены придерживались естественных рубежей — шли "по крепостям, по горам и по заразам", где только было возможно. Естественными рубежами являлись склоны возвышенности к Казанке и к Волге, а также Рыбнорядский овраг. Мы думаем, что стены татарской Казани не спускались в нижнюю часть города и оставляли вне крепости не только Забулачье, но и Проломную улицу. Таким образом, по нашему предположению, стены охватывали Кремлевский бугор с северной и западной стороны от Консисторских ворот до угловой башни близ Преображенских ворот; здесь стена пересекала Тезицкий овраг и шла вдоль Воскресенского бугра над линией современной Малой Проломной улицы до встречи с Рыбнорядским оврагом; далее стена шла над Рыбноряд[259]ским оврагом к Николаевской площади. От Консисторских ворот, где стена пересекала ложбину Поганых озер, она поднималась ча Старое Городище у Пятницкой церкви и шла по краю возвышенности, которая круто обрывается к р. Казанке, вдоль Нагорной улицы, над Засыпкиной к Нижне-Федоровской, пересекая овраг Кошачьего переулка. Наиболее неопределенным является местоположение стены между р. Казанкой и Рыбнорядским оврагом, так как на этом пространстве не имеется ясно выраженных естественных рубежей. Это был самый слабый участок крепостной обороны. Каниц включает в пределы татарской Казани Федоровский бугор, ведя линию стены по Пушкинской улице, Заринский оставляет вне стен не только улицу Пушкина и Федоровский бугор, но даже Касаткину улицу, Попову гору и Кошачий переулок. За отсутствием определенных указаний в источниках мы не можем: высказать определенного мнения, ко самым естественным было бы предполагать, что стена шла от устья оврага Кошачьего переулка к Арскому полю по прямой линии, оставляя вне крепости Поганое озеро, расположенное в районе Театрального сада. При таком направлении стена проходила бы между линиями современных улиц Касаткиной и Поповой горы, составляющей как раз продолжение Нагорной улицы, по которой проходила стена. Намеченная нами линия стен татарской Казани неожиданно находит себе подтверждение в том старом мотиве, который был принят еще Каницем за основу его предположений и впоследствии отвергнут был Заринским. Мы говорим о маршруте крестного хода вокруг стен Казани, установленного в 1654 году. Каниц в своих предположениях соединил в одно целое маршрут обоих процессий — 2 и 20 июля и получил результаты, не выдержавшие критики со стороны П. Заринского. Поэтому и самый маршрут, как источник пригодный для определения стен татарской Казани, был опорочен. Но нельзя не обратить внимания на то, что если мы рассмотрим маршрут лишь одного крестного хода, совершаемого 20 июля, то получим полное совпадение с очерченной нами линией стен татарской Казани: маршрут проходит по улицам как раз таким образом, что вся линия стен остается внутри, будучи включена в тот магический круг, который должен был спасти город от морового поветрия, согласно с народными верованиями данной эпохи. Мы не берем маршрута крестного хода за основание своих соображений и отмечаем лишь совпадение, вытекающее из сравнения маршрута процессии с предполагаемой линией древних стен города; может[260] быть, маршрут имеет значение большее, чем то, какое ему приписывал П. Заринский.

Еще более трудной задачей является попытка приурочить крепостные ворота к определенным пунктам линии стен. Прежде всего, нам в точности неизвестно число всех ворот: мы имеем в "Царственной Книге" 10 названий ворот, в "Казанском Летописце" — 9, и названия эти не совпадают, В обоих источниках одинаково названы 7 ворот (Арские, Елбугины, Сбойливые, Кабацкие-Кебековы, Муралеевы, Ногайские и Царевы); в "Царственной Книге" отсутствует упоминание о вторых Ногайских воротах и о Водяных, "Казанский Летописец" не называет Аталыковых, Крымских, Тюменских ворот. Упоминание Ногайских ворот в "Царственной Книге" является единичным, и в распределении участков фронта перед штурмом эти ворота не значатся. Из сопоставления следующих мест "Царственной Книги": "Воеводы же став во рву против Царевых ворот, и Арских, и Аталыковых, также и Тюменских по всему рву и туры утвердиша" (стр. 295), "мосты же у Царевых ворот и у Аталыковых, и у Ногайских и через всю нощь горело", можно думать, что Тюменские ворота отождествляются с Ногайскими. Вторые Ногайские ворота, поименованные в "Казанском Летописце", должны быть отождествлены с Крымскими или с Аталыковыми воротами "Царственной Книги", Тождество Водяных ворот с Елбугиными доказывается "Отрывком русской летописи", где говорится: "А с Казани реки к стене приступиша правая рука от Водяных ворот".[441] С. М. Шпилевский говорит: "Название Курбским Елбугиных ворот «нижайшими» соответствует их положению: соответствующая им в настоящее время угольная башня размывается разливом Казанки. Эти ворота в "Отрывке русской летописи" названы, очевидно, по их положению в отложении к Казанке "Водяными".[442] В "Казанском Летописце" при описании взятия Казани говорится о 9 воротах: "Единем часом мало трудни девятеры врата града изломиша".[443] Это заставляет предполагать в Казани 9 ворот, тогда как Заринский насчитывал в татарской Казани 10 ворот, считая Ногайские и Тюменские за отдельные.

Ключ к определению пунктов, в которых были расположены ворота татарской Казани, дает помещенное в "Царственной Книге" распределение ворот по участкам русских полков во время осады 1552 года: из него мы[261] узнаем, что Арские, Царевы, Крымские и Аталыковы ворота были на фронте Большого полка (стр. 290, 291, 277, 299), Кабацкие ворота — на фронте Передового полка (стр. 299), Сбойливые — ертоула (стр. 293, 299), Елбугины — на участке Правой руки (стр. 299), Муралеевы — Сторожевого полка (стр. 299), Тюменские ворота — на фронте Левой руки (стр. 299). Из размещения же полков (стр. 263) можно определить, что Арские и Царевы ворота были обращены к Арскому полю, Кабацкие — также Сбойливые и Елбугины — против р. Казанки, Муралеевы — против устья Булака, Тюменские и Аталыковы — против Булака (стр.284). Легче всего определяется местоположение ворот Муралеевых, Елбугиных и Тюменских, которые совпадают с воротами каменной крепости, построенной русскими на Кремлевском бугре. Ворота Нур-Али (Муралеевы) против устья Булака соответствуют современным Тайницким воротам. От этих ворот было кратчайшее расстояние до ханского двора, удобное для проезда, почему через них и совершился въезд в Казань Ивана IV.[444] Елбугины ворота соответствуют северо-восточным воротам кремля, находящимся против городской мельницы на р. Казанке: через эти ворота произошло бегство казанцев из ханского дворца при взятии города русскими.[445] Тюменские ворота соответствуют современным Преображенским воротам, находящимся в юго-западной части кремля, на территории Спасского монастыря: в XVI веке эти ворота назывались Сергиевскими, и в Писцовой книге 1566-68 г. встречается выражение "у Тюменских ворот, что ныне Сергиевские ворота".[446]

С большими затруднениями поддается определению местоположение прочих ворот. Сбойливые ворота Писцовая книга помещает на Кремлевском бугре, когда говорит: "В городе же (т. е. кремле) у Збойливых ворот, что ныне Дмитриевские ворота",[447] тогда как "Казанский Летописец" помещает их на Старом Городище, допуская выражение "от нижних ворот, от старого городища, сиречь от Збойливых ворот, идеже ныне храм Никола Чудотворец (Пятницкая церковь)".[448] Как бы то ни было, местоположение Сбойливых ворот определяется в ложбине Поганых озер близ современной Пятницкой церкви, и существующее противоречие обоих источников не нарушает[262] такого определения, которое объясняет и причину наименования ворот «Сбойливыми»: они были расположены в низине и представляли слабый пункт оборонительной линии. Местоположение Кабацких или Кебековых ворот не поддается определению, так как самая линия стен на этом участке нам неизвестна. Можно указать два пункта, где могли бы быть расположены эти ворота — либо над спуском к Казанке, существующим близ Евдокиинской церкви (Поперечно-Казанская улица), либо в районе Поганого озера (Бассейная улица), в последнем случае они были обращены в сторону Арского поля. Арские ворота определяются пересечением линии стен и Арской дороги; Арская дорога — современная Грузинская улица, а Покровская улица еще в XVIII в. называлась Арскою улицей.[449] Они были расположены в районе Театральной площади, примерно на перекрестке Грузинской и Пушкинской улицы. Ханские или Царевы ворота представляли собою главные крепостные ворота татарской Казани. Эти ворота находились неподалеку от Арских ворот, так как источники нередко упоминают их вместе.[450] На коротком участке от Арских ворот до Рыбнорядского оврага можно указать лишь одно место, удобное для ворот — район Николаевской площади, у подошвы Клинической горы и при начале оврага, по которому, по-видимому, пролегал как и в настоящее время наиболее отлогий подъем из нижней части города в верхнюю. Крымские и Аталыковы ворота были расположены на западном склоне Воскресенского бугра. На этой линии можно указать лишь два пункта с более отлогими спусками, которые могли служить для проезда в ворота. Эти спуски находятся на Гостиннодворской и Воскресенской горе (Поперечно-Воскресенская улица); прочие спуски (Петропавловский, Судейский и Университетский) имеют сравнительно недавнее происхождение и слабо еще спланированы; спуск с Воскресенской горы Поп. — Воскрес. улица) был вполне упорядочен также лишь в XIX веке и становится понятным, почему главный въезд в крепость снизу вел не по этому спуску, а по Рыбнорядскому оврагу через Ханские (Царевы) ворота. Касаясь более точного размещения ворот, следует приурочивать Крымские к Воскресенской горе (район университетской обсерватории), Аталыковы же ворота — к Гостинодворскому спуску, так как эти ворота были ближайшими[263] к Тюменским воротам, и минный подкоп под стены Казани был заложен на участке стены между этими воротами.[451]