Я покинул Кешан и отправился в Дарфар. Работать снова за мелочь мне уже не хотелось. Я знал, на что способен и поэтому в городе Зибебу первым же делом отправился во дворец властителя, которого звали Музородзи. Встал перед ним и заявил, что хочу стать его телохранителем. Наивный Музородзи со смехом приказал своим воинам выкинуть меня из его покоев. Но недолго он смеялся, — ухмыльнулся Шанго. — Вместо наглеца, как он меня назвал, из его покоев вылетели все его отборные воины. Один за другим. Так я получил свою первую высокооплачиваемую работу. И клянусь Нергалом, это было отличное место. У меня было все — красивые женщины, изысканные яства, роскошные одеяния, все блага высшего общества. Но такая жизнь не долго радовала меня. Скоро мне просто стало скучно от однообразия. А хотелось нового, хотелось чего-то узнавать. Сначала я взялся за изучение нового для меня оружия — лука и кривого дарфарского меча. И, видит Митра, я вскоре превзошел в воинском искусстве своих наставников.
А потом я познакомился, и вскоре подружился с престарелым стигийским жрецом Туткересом. Он много лет назад явился в Дарфар с необычной, как я потом узнал, для нетерпимых и высокомерных стигийцев целью. Проповедовать культ Сэта — нести правильное имя бога, коего в той черной стране все называли Дамбаллахом. Явился, и как этого и следовало ожидать, успеха не добился. Но для меня это знакомство это стало подарком судьбы — он открыл мне знания разных народов, науку, мысли мудрых людей. Я научился писать, считать, узнал историю мира, изучил карты. Рассказы стигийца об огромных, могучих и богатых северных странах, гигантских армиях, великих культурах, потрясающих воображение каменных городах, шпили которых пронзают серое небо, запали мне в душу. Я захотел все это увидеть.
Конечно, больше всего старый Туткерес скучал по родной Стигии. Поэтому и восхвалял ее больше всего. В его словах она представала самым могущественным государством мира, управляемым мудрыми жрецами бога Сэта, ночью предающимися философским размышлениям о благе и судьбах своего народа, а днем воплощающими эти мысли в жизнь. Сами дарфарцы, впрочем, отзывались о Стигии немного по-другому. Тем не менее, я решил все это проверить. После долгих споров Музородзи отпустил меня, щедро одарив на прощание.
Как вы уже, наверное, догадались, Стигия оказалась не совсем такой, как ее расписывал Туткерес. Да, величественные сооружения поразили меня, да, воины этой страны организованы и обучены, да, государство обладает высокой культурой, но вот жизнь разных слоев населения отличается коренным образом. Я и раньше был знаком с рабством — в Черных королевствах с этими вопросами не церемонятся, но положение стигийских подневольных людей, причем там они официально людьми и не считаются, поразило и меня — их жизнь ничего не стоит, существуют они в полнейшем убожестве, питаясь так, чтобы только не умереть от голода. Ценность жизни крестьян, слуг, бедняков тоже не слишком высока — среди них процветают нищета и безысходность. Ну, а для людей более высокого положения все меняется кардинально — тут вам и уважение, и порядок, и справедливый суд. На самом деле такая картинка не особо удивительна — если говорить начистоту почти везде так происходит, однако особенностью стигийцев является то, что они относятся к такому положению вещей спокойно, с равнодушием, не ропщут, не возражают — ведь так захотел Великий Змей Сэт. Чьи дети спокойно ползают по улицам и выбирают жертвы для своего отца.
В Луксуре один такой выродок — огромный питон, почему-то нашел меня очень аппетитным и решил полакомиться. Я порубил змеюку на куски, однако местное население мой подвиг и удаль не оценило и вызвало стражу. Пришлось бежать. Стигийские власти отправили следом отряд воинов-следопытов. Лучше бы не посылали. Скажем так, домой из них не вернулся никто, наверняка грифы до белых костей обглодали их тела.
Так я покинул пределы Стигии. Возвращаться в Дарфар у меня не было никакого желания, слишком хорошо я помнил рассказы Туткереса о чудесах мира. Так начались мои многолетние странствия по хайборийским странам. В основном я занимался наемничеством, участвовал во многих войнах, путешествовал и познавал мир. И вот так, в конце концов, я оказался здесь, перед вами.
Шанго долил себе еще вина и промочил пересохшее от долгого рассказа горло.
— Да, — проговорил после длительной паузы граф Донатос, — впечатляет, клянусь Митрой. Подумать только — сын вождя.
— Ай, да брось, ты, — махнул рукой чернокожий воин, — племя небольшое и по сравнению с даже самым маленьким государством, ничтожно.
— Не скажи. Все страны начинали с таких маленьких общин.
— Может ты и прав, — проговорил Шанго, — но какая разница-то, сейчас я наемник. И собираюсь продолжать в том же духе.
— Мда-а, — протянул старый граф, — ну и куда ты направишься дальше, о сын вождя, ставший наемником?
Чернокожий воин подумал немного, а потом сказал:
— Скорее всего, на север. Благородный Донатос, скажи мне, что ты знаешь о Киммерии?
— Киммерии? — Граф удивленно поднял брови. — Что ты там забыл?
— Хочу побывать там, где не был, — пожал плечами наемник.
— Я, конечно, расскажу все, что знаю…
— Ой, еще рассказ, — Деспина захлопала в свои изящные ладошки, — сегодня удивительно богатый на события день.
Шанго, вспомнив таверну, согласно кивнул.
— А знаю я не очень много. Ты прервала меня, дочь. — Покачал головой граф. — Киммерия известна, как суровый, мрачный край, населенный дикими варварами. Складывается впечатление, что он не слишком населен, но, несмотря на это, никто до сих пор не смог его покорить. Несомненно одно — киммерийцы могучие люди и великолепные бойцы. — Донатос улыбнулся. — Такое ощущение, что им там и делать нечего, кроме того как оттачивать свое мастерство.
— Впрочем, — продолжил вельможа, — возможно, все скоро изменится. Аквилонцы отстроили рядом с Киммерией несколько военных поселений. Начало вторжения, я так понимаю. Это, кстати, выгодно и нам — они постепенно оттягивают от наших границ свои войска, и очень скоро начнут выматывать резервы в постоянных стычках с киммерийцами.
— Где-нибудь можно найти проводника? — спросил Шанго.
— Киммерия исследована мало. Может быть это из-за малой приветливости киммерийцев, а может быть потому, что край этот не очень то и интересен для исследователей. Киммерийцы торгуют с другими странами мало и так же мало путешествуют. — Донатос развел руками. — Поэтому если проводника и можно найти, то это обязательно должен быть местный. Киммериец. Это вкратце все, что мне известно. Если желаешь, можешь воспользоваться моей библиотекой, может, что там найдешь.
— Не откажусь, — кивнул Шанго.
— Замечательно, — улыбнулся граф. — Ну а я, с твоего разрешения пойду спать, время уже позднее. Слуги покажут тебе библиотеку, а потом проводят в твою комнату. Я сейчас об этом распоряжусь.
— Один последний вопрос благородный Донатос. У тебя есть лошади?
— Разумеется, есть! — Рассмеялся граф. — У меня, как и у любого уважающего себя крупного землевладельца, множество великолепных скакунов. Я так понимаю, ты хотел бы одного приобрести?
— Да, — кивнул Шанго, — к местным торговцам обращаться не хочу — не очень доверяю тому, кого не знаю.
— Хорошо, договорились. Поговорим об этом завтра. — Донатос встал и протянул руку дочери, — ну так что там хотела твоя матушка?
Думая о своем наемник так и не заметил взгляда, которым наградила его напоследок Деспина. Ее восхитила необычная внешность странника, его экзотичность вкупе с хорошими манерами произвели на нее ошеломляющий эффект.
Шанго пробыл в обширной библиотеке старого графа около двух часов. Как того и следовало ожидать, по Киммерии было очень мало информации и, в большинстве своем, она совпадала со словами Донатоса. Летописцы записывали сведения, в основном, со слов ближайших соседей киммерийцев — аквилонцев, асиров и ваниров. И если первым вполне можно было доверять, то склонность последних к преувеличениям и приукрашиваниям заставляла относиться к их россказням с сомнением.