Новоприбывшим оказался высокий черноволосый молодой мужчина, мрачное сероглазое лицо которого было украшено шрамами. В этом человеке чувствовалась первобытная мощь, чем он напомнил Шанго Торда из таверны. Безусловно, киммериец. Мужчина был облачен во много повидавшую холщевую рубаху, меховую безрукавку с длинным воротом, толстые кожаные штаны и высокие сапоги, также подбитые мехом. На боку его висел меч, за спиной закреплен лук и небольшой колчан. В руках он держал большую связку плотно сложенных шкур, которую и передал торговцу.

— Сам смотри, Эгон, — сказал он на ломаном аквилонском. — В прошлый раз я подойти не смог, поэтому сегодня больше, чем обычно.

Торговец кивнул и начал разворачивать шкуры.

— Как всегда, у тебя самый лучший товар, — сказал он, наконец. Затем достал кошель, отсчитал несколько монет и передал их киммерийцу. Шанго зная примерные столичные цены, обратил внимание, что и по местным меркам, денежная сумма была достаточно справедливой.

Дьюрнах взял деньги, кивнул и, не прощаясь, отошел.

Тут прибыл помощник торговца, и Эгон вместе с ним, попросив чернокожего подождать еще немного, принялся раскладывать шкуры. Шанго воспользовался предоставленной паузой для того, чтобы догнать киммерийца.

— Извини, друг, — обратился он к северянину.

Тот остановился, пристально посмотрел на черного воина и неохотно ответил:

— Я тебе не друг, чернолицый. Чего ты хочешь?

— Ты киммериец, я не ошибаюсь? — негр не обратил никакого внимания на холодный прием.

— Не ошибаешься. Чего тебе?

— Я направляюсь на север, в киммерийские земли и мне нужен проводник. Ты мне…

— Нечего тебе там делать! — нетерпеливо прервал его Дьюрнах. — Мне попутчики не нужны! — Он отвернулся и, расталкивая тех, кто попадался ему на пути, побрел прочь.

— Значит, сам доберусь, — равнодушно сказал ему в след негр. Ответа он не ожидал, тем не менее, северянин остановился на мгновение, и буркнул не оборачиваясь:

— Может и доберешься. Главное без меня.

И пошел дальше.

Шанго вернулся к торговцу одеждой и спросил его:

— Этот твой друг всегда такой дружелюбный?

— Кто? Дьюрнах-то? Конечно, — он улыбнулся, — он же варвар. Чего с него взять? Впрочем, если не обращать внимания на его манеры, то парень он хороший. Более того, я не слукавил, когда сказал, что он приносит лучшие шкуры. Один Митра знает, где этот киммериец находит таких зверей.

— Кром!

— Что?

— Кром знает. Это ведь его бог?

— А, — усмехнулся Эгон, — ну да.

— И много у вас бывает киммерийцев?

— Не очень. Они появляются достаточно редко. Только Дьюрнах сравнительно часто приходит — один, два раза в месяц. А тебе зачем?

— Ищу проводника.

— Значит, я угадал. Ты действительно в Киммерию собрался? Ты прости господин, но я даже представить что там можно делать.

— Есть кое-что, — хмыкнул Шанго. — Ты лучше скажи, этот «варвар»… Ты ему передал монеты. У них в Киммерии, что, пользуются деньгами? — он вспомнил свое родное племя, которое по местным меркам являлось, разумеется, варварским. Мабинти и понятия о деньгах не знали.

— Нет, — улыбнулся торговец. — Дьюрнах приносит мне шкуры, а на то, что я ему даю взамен, он здесь и вещи покупает. У этих горцев много чего нет.

— Понятно. Твой приятель получается, эдакий киммерийский торговец.

— Лучше так, чем если бы он вместе с толпой своих родичей приходил сюда пограбить! — рассмеялся Эгон. — Ну что, пошли к мастеру?

Киммериец поправил большую сумку, поудобнее разместив ее у себя ее за спиной, так, чтобы не зацепить лук и стрелы, а затем быстрым, уверенным шагом направился по снежной равнине в направлении холмов, над которыми возвышались крутые пики киммерийских гор. Эта была хорошо знакомая ему местность, которую он проходил множество раз. Дорога извилистой лентой тянулась между холмами и возвышенностями, после которых начинался горный кряж, где заканчивалась территория Аквилонии, и начинались земли южной Киммерии. Правда, сам Дьюрнах никаких границ не признавал. Да и большинство его соплеменников думало точно так же. Впрочем, у гандеров на эти вопросы было свое мнение — их хорошо вооруженные отряды охраняли все известные им горные проходы, перевалы, на случай если какому-то киммерийскому клану вдруг захочется совершить набег на богатые южные земли. Но поскольку на границе этой уже долгое время было спокойно, то на одинокого варвара они не обращали никакого внимания.

От Медуллы до нужного Дьюрнаху горного перевала, была ночь пути. Именно ночь, поскольку, несмотря на предостережения тех немногих жителей городка, кого киммериец мог называть своими друзьям, в путь он решил отправиться вечером. Северянин уважал гандерландцев как воинов, но многие их страхи считал смешными и надуманными. Каждый раз, как он приходил, ему рассказывали что-нибудь новенькое. В этот раз прибавилась история о стае волков, которые якобы подрали несколько крестьянских стад и много раз нападали на людей. Но он посчитал ее ничем иным, как глупой байкой. Варвар видел волчьи следы и по пути в город, и сейчас, когда приближался к холмам, но мысли о том, что ему может грозить опасность, даже не приходили ему в голову.

Впрочем, теперь, когда стемнело, а очередная возвышенность закрыла еще один виток дороги позади, Дьюрнах уже не был так в себе уверен. На безоблачном небе висела полная луна, хорошо освещающая окрестности, однако во многих местах, там, где один холм заслонял другой, где запорошенные снегом ямы и неровности казалось, наслаивались друг на друга, видны были только тени. Ночной мороз, сжимая, словно искусный палач, в своих ледяных объятьях редкие ветки и кусты, временами заставлял их трещать. Когда же где-то не так далеко раздался волчий вой, сначала одинокий, а затем дополненный множествами глоток, киммериец перестегнул сумку так, чтобы она не мешала рукам, натянул тетиву на лук и вложил в него стрелу.

Таким образом варвар прошел несколько часов. Все это время ничто не нарушало спокойствие его перехода, поэтому, в конце концов, он начал корить себя за то, что поддался волнениям. Он уже было собрался убрать оружие, как вдруг услышал тихий рык и едва слышное повизгивание — так волки подбадривают друг друга, когда в нетерпении от желания быстрее добраться до добычи, ведут охоту. Еще не зная, его ли ищут звери, или все же их внимание занимает другая, обычная лесная жертва, Дьюрнах перешел на бег, желая увеличить расстояние между собой и стаей. Однако когда послышался шорох и редкий треск, а по обеим сторонам дороги позади, появились движущиеся серые тени, стало ясно, что охота ведется именно на него. Киммериец презрительно плюнул, остановился и, сбросив сумку, повернулся лицом к своим врагам, высоко подняв меховой воротник, для того, чтобы защитить одну из самых вероятных целей на своем теле — шею.

Увидев мелькнувшую между камнями тень, Дьюрнах быстро прицелился и спустил тетиву. Жалобный визг возвестил о том, что стрела нашла свою жертву. Уже не скрываясь, около десятка волков рыча и визжа, выбежали на дорогу. Северянин выстрелил еще несколько раз наугад, ни разу не промахнувшись, затем бросил лук и, обнажив меч, с громким боевым кличем бросился на зверей. Подобное поведение добычи удивило волков, да так, что заставило их нерешительно остановиться, а некоторых из тех, что были позади, даже испуганно отскочить. Это дало варвару возможность убить двух волков, находившихся к нему ближе всех. Впрочем, хищники бездействовали недолго. Самый крупный волк — старый самец, чья морда была испещрена зажившими шрамами, издал полу-вой полу-рык, тем самым дав стае приказ к атаке. Первый же зверь напоролся на меч. Сбросив его пинком под ноги остальным волкам, Дьюрнах раскроил череп еще одному хищнику. Тут же он почувствовал, как кто-то вцепился в его воротник, пытаясь добраться до шеи. Толстый мех помешал хвостатой твари одним махом разодрать плоть и добраться до позвоночника, однако зверь, мотая головой, сжимал захват и порвав в некоторых местах человеческую кожу, добрался до мяса. Одновременно с этим, еще один волк схватил киммерийца за свободную от меча руку. К нему присоединились несколько членов стаи, которые, ухватив варвара зубами за бедро и лодыжку, попытались завалить его на землю.