Да и как говорят: волков бояться — в лес не ходить.

Даже Пограничье выглядело куда более цивилизованным, по сравнению с этой страной. Ни дорог, ни таверн, ни кабаков, ни малейшего подобия власти. Где-то конечно должны быть резные столбы или просто поставленные стоймя огромные валуны с выбитыми рунами, обозначающие границы между кланами, но боссонцу на такие мелочи было сейчас наплевать.

Ассассин отмахивал милю за милей. Изредка доносился до его слуха шум упавшего дерева или сердитое щебетание синиц. Впереди между заснеженными стволами сосен мелькнула фигура какого-то животного, Ангир присел и отвязал арбалет, привязанный ремешками к мешку с барахлом. Здесь толку от подобного оружия будет гораздо больше. Киммерийцы крайне редко обременяют себя лишними доспехами, в основном вся одежда их из меха или шерсти. Граненому наконечнику арбалетной стрелы, такое как раз под силу. Ну а сейчас арбалет поможет разжиться свежим мясом. Ангир наступил на арбалетное стремя и двумя руками с помощью рычага натянул толстую, плетеную из жил оленей, тетиву, деревянная дуга едва слышно скрипнула, глухо щелкнул спусковой механизм. На ложе боссонец аккуратно положил стрелу, длиной чуть меньше фута.

Ангир не спеша пробирался вперед, переступая через поваленные стволы деревьев, стараясь не шуметь. На большой поляне паслась дикая коза. Боссонец не считал себя завзятым охотником на зверей, но не раз охотился в ставшей ему родной Бритунии. Эти животные в конце осени уходят с гор в долины и лишь весной возвращаются назад. Странно, что она одна, обычно они сбиваются в стада, но да сейчас это неважно.

Коза неожиданно подняла голову и насторожилась, поводя ушами. И снова принялась выкапывать из под неглубокого снега мох.

Арбалетная стрела вошла примерно туда, куда и целил боссонец, в легкое. Животное успело пробежать несколько ярдов и завалилось на бок. Ангир бросился к добыче и ударом меча добил раненное животное. И по въевшейся в кровь привычке зарядил арбалет снова.

«Ну что же, сегодня у меня будет свежее мясо на ужин» удовлетворенно подумал боссонец и занялся разделкой. Провозившись не менее получаса, он стал обладателем десятка-другого фунтов свежего мяса. «Конечно, таких животных лучше разделывать вдвоем, чтобы в кожу рук не въелся отвратный запах козьей шкуры, ну да выбирать не приходиться». Ангиру вспомнилась мерзкая водяная крыса, пропахшая тиной и камышом, которую довелось пробовать в селениях на окраине болот западного Кхитая.

С трудом оттерев руки жестким снегом от крови и внутренностей, Ангир присел, и стал развязывать горловину мешка. И тут же наткнулся взглядом на четверых хмурых киммерийцев, только что вышедших на проплешину. На всех — шерстяная одежда, у троих, на вид не старше восемнадцати зим, сверху шкуры волков; на бородатом киммерийце — шкура медведя. Вместо сапог какие-то обмотки из шкур. У всех на поясе мечи, в руках короткие, но наверняка хорошо сбалансированные охотничьи копья. У одного даже лук. Мечи киммерийцам, разумеется, нужны не для охоты на зверя, а для возможной неожиданной встречи с кем-либо из своих соседей, например асиров…

— Ты чего здесь забыл, чужеземец? — обратился самый старший из охотников, с проседью в бороде и карими глазами.

Ангир не спеша поднялся со снега:

— Путешествую.

— А это что? Кареглазый указал копьем на кровавое пятно, в центре которого виднелись останки животного после разделки.

— Еда, разумеется.

— Это земли моего клана, и никто без разрешения охотится здесь не может! — нахмурился киммериец.

— От одного животного ущерба вам не будет…

— Не тебе решать — перебил киммериец

— Тогда подойди и забери мою добычу, — издевательски предложил боссонец.

— Не зли меня…

— А то что?

Глаза киммерийца блеснули гневом.

— Вперед, ребята!

Киммериец с луком в руках тут же выпустил стрелу.

«Что за дурачье? С таким луком только на медлительных глухарей охотиться. Человека из него даже ранить серьезно сложно».

Ангир не спеша повернул голову, уклоняясь от стрелы. И не целясь прямо с земли, нажал на спусковую скобу арбалета. Короткая стрела, с узким серым оперением ввинчиваясь в воздух, проскочила между нападающими варварами и нашла свое пристанище в груди лучника. Варвар удивленно уставился на древко стрелы, торчащее из своего тела и, покачнувшись, упал на снег. Боссонец отбросил разряженный арбалет подальше в снег, чтобы в суматохе его не повредили.

Трое варваров обернулись, замерли и издав боевой клич попытались наброситься на боссонца. Гильдеец подхватив легкий, не более полуфунта топорик, которым совсем недавно рубил на куски дичь и метнул его в одного из варваров. У того уже не было возможности увернуться, и из расколотого черепа на снег брызнула кровь и мозги.

Седой киммериец попытался на ходу метнуть копье. Боссонец молниеносным броском ушел от копья и выхватил мечи. Добежавший первым юнец попытался без лишних затей снести голову врагу мечом.

Ангир без труда уклонился и с разворота вбил локоть в ухо нападающему, тот на некоторое время выбыл из драки и оглушенный упал, ломая корку наста.

— Теперь твоя очередь! — он ухмыльнулся кареглазому.

— Кром! — издал клич киммериец и вступил в поединок.

Удары были конечно сильные, вот только точности и быстроты ему явно не хватало. То ли возраст тому помеха, то ли киммерийца не натаскивали лучшие мастера — мечники запретного города-храма на севере Кхитая. Ангир засмеялся от этой мысли, вызвав еще один крик ненависти варвара. Боссонец пробил защиту кареглазого и тут же поперек груди, закрытой лишь шерстяной одеждой прошла длинная рана. Одежда стала на глазах менять цвет со светло-коричневого на темно-красный.

— Дурак ты киммериец, зачем детей потянул в схватку? — сказал Ангир, мимоходом отвесив пинка сапогом по ребрам поднимающегося юнца. Тот со стоном упал назад в снег. — Я же тебе говорил, от одной козы не обеднел бы ваш клан. А теперь видишь, что получилось. Двое мертвы, и еще двое скоро будут мертвы.

— Тебя найдут! — проскрежетал зубами раненый кареглазый.

— Да ты меня за кого принял?! Через день-другой я буду на землях соседнего клана, а если посмотришь на небо — то к вечеру, пожалуй, будет еще и снегопад. Когда вас найдут, я буду очень далеко.

— Будь ты проклят! — заорал киммериец и, не помня себя от ярости, накинулся на боссонца. Вихрь ударов варвара кончился, не успев начаться. Глубокий рассекающий порез перечеркнул узловатое предплечье киммерийца, выпавший широкий киммерийский меч только коснулся стылого снега, как два узких меча вошли в загорелую грудь голубоглазого.

— Ничего больше не хочешь сказать? — осведомился гильдеец.

Тот, набрав крови побольше плюнул в Ангира. Кровавая клякса украсила плащ боссонца.

Ангир пинком ноги отбросил тело кареглазого, выдергивая мечи. Один из мечей отправился в ножны за спиной, а другой матовой черной полосой опустился на шею киммерийца, отрубая голову.

Юнец наконец-то пришел в себя, вытащил тяжелый кинжал и с боевым кличем накинулся на Ангира. Клич тут же оборвался, так как уйдя от удара, боссонец вновь пнул варвара, на этот раз в солнечное сплетение. И тот снова упал на окрашенный кровью снег.

И тут же гильдеец ударом меча пробил живот лежащего и поворотом кисти повернул его в ране. Киммериец захрипел, глаза замерли, уставившись на темно-серое небо.

Боссонец подобрал арбалет и двинулся к телу лучника, забрать стрелу. Как ни странно того не было. Зато были кровавые следы, красноречиво указывающие, куда направился раненый. Забросив арбалет на спину, Ангир пошел следом. Через пятьдесят шагов он наткнулся на с трудом, но ползущего варвара. Упорно пыхтя, тот продолжал на что-то надеяться и двигался вглубь чащи.

Гильдеец вытащил засапожный кинжал, схватил за волосы киммерийца, и перерезал ему горло. «Третье правило Гильдии — никаких свидетелей».

Ангир проверил мешок варваров, в нем обнаружился бараний сыр, несколько лепешек и кувшин с пивом, даже на запах мерзким, но выбирать не приходилось.