– Нет, – смерил ее взглядом Джеймс.

– Нет – что?

– Нет – и все. Вы можете сказать своему шефу, что я высоко оценил его предложение мне помочь, но моя секретарша окажет мне поддержку во всех тех случаях, когда мне это будет необходимо.

– Но я же архитектор! – взвыла Кэлли.

– Уточним. Вы получили звание архитектора, – сказал ей Джеймс, – и однажды, когда вы научитесь проявлять дотошную основательность в проделываемой вами работе, сможете на самом деле стать архитектором. Составленный вами предварительный отчет вызывает недоверие к подготовке студентов в высшей школе. Для дипломированного архитектора это позор! – Джеймс со звоном отставил пустую чашку. – Я иду загружать автомобиль, Мэгги. Ты будешь готова через десять минут?

– Конечно. – Мэгги начала собирать чашки. Кэлли помогла ей отнести их на кухню и смотрела, как Мэгги моет посуду.

– Не очень-то он приветливый, – раздраженно сказала Кэлли.

– Но он абсолютно прав. – Мэгги почувствовала жалость к этой женщине, но не такую, чтобы лгать. – Я читала ваш отчет. Там такие провалы, что впору грузовику в них свалиться.

– Откуда вам это знать? – Кэлли метнула на нее короткий взгляд и поморщилась. – Извините, но я все просмотрела перед тем, как с ним встретиться, и вот… – Она говорила упавшим голосом. – Я просто не знаю, что случилось.

– Что случилось? Кэлли, Джеймс оценил ваш отчет по своим собственным меркам, не принимая во внимание ваши неоспоримые женские качества…

– Вы считаете, что я работаю по-дамски?

– Нет. – Мэгги вымыла последнюю чашку. – Я недостаточно хорошо знаю вас, чтобы сказать что-либо определенное. Просто, я думаю, что если вы серьезно хотите стать архитектором, вы должны еще немного поработать. – Она вытерла руки. – Ну, ладно. Джеймс говорил о десяти минутах, они уже почти прошли. Он терпеть не может ждать.

– Я ухожу – Кэлли улыбнулась. – Намек поняла.

Мэгги проводила ее к выходу, переполненная оптимизмом оттого, что смогла отстоять интересы Джеймса перед лицом самых блистательных усилий Кэлли. Она в спешке прошлась по квартире, проверяя водопроводные краны, газовые горелки и свет.

Когда она вернулась, Джеймс стоял в гостиной, держа в руке ее куртку.

– Зодчество выпроводило Мату Хари?[3] – мельком глянул он в сторону выхода.

– Г-мм, – улыбнулась Мэгги. – Она не такая уж и плохая.

– В ней таится опасность! – возразил он. – Мне не хотелось бы иметь ее у себя в штате. Ладно, пошли.

Он подал ей куртку в своей обычной блестящей манере. Как только она оделась, Джеймс притянул ее к себе.

– Подожди. – Он смотрел на нее чуть сверху пронизывающим взглядом. – Любимым разрешаются маленькие вольности.

Он стал медленно тянуть вверх застежку-молнию, и его длинные пальцы, пока молния застегивалась, касались ее живота и груди.

Мэгги не могла вздохнуть от этого чарующего прикосновения. Взгляд ее не отрывался от блестящих черных волос на тыльных сторонах его ладоней, а ее встревоженное сознание не ощущало ничего, кроме легкого движения его пальцев.

– Чуть ослабим. – Его спокойный голос смягчил ее нервное напряжение. – Обрати внимание на это.

Когда молния была, наконец, застегнута, Джеймс взялся за нижнюю часть ее куртки – и одернул. Его рука вновь коснулась мягкой выпуклости ее живота.

Во взгляде Мэгги сквозила слабость. Но она знала, что он не в состоянии ощутить напряжения ее мышц.

С одобряющей улыбкой посмотрел Джеймс ей в глаза, обняв за плечи и подталкивая к двери.

– Пойдем, Мэгги. Впереди у нас целый день. Мэгги послушно пошла, оставив без внимания его замечания о «целом дне». Каждый день рядом с Джеймсом был целым днем. Это интуитивно заставляло ее о нем заботиться.

Когда она решилась позволить ему стать своим возлюбленным, она думала, что их физическое единение произойдет в спальне. Она не была готова к тому, что случайные ласки отразятся на работе, вызывая необходимость постоянно скрывать проявления ее чувств.

«Черт побери», – выругалась она про себя, выйдя за дверь впереди Джеймса. Казалось, что сложная, но вовсе не непосильная, обычная работа быстро становилась противной.

– Помоги, держи меня! Ох! – Мэгги вцепилась в ручку на дверце внутри кабины, когда автомобиль угодил в гигантскую рытвину, да так, что от удара кости захрустели.

– Проклятье! – выругался Джеймс, когда мотор в знак протеста против столь рыцарственного с ним обращения, заглох. Он осторожно завел мотор, вывел автомобиль из рытвины и только потом обернулся к Мэгги.

– Не смотри на меня так, Джеймс. Я же не виновата. Дорожный знак указывал, что надо свернуть на эту дорогу, чтобы попасть к «Лыжному спуску».[4]

– Дорога, дьявол! Здесь просто плутал бродяга!

Он посмотрел налево, и Мэгги взглянула туда же. За полосой разбитого тротуара в шесть футов шириной следовал пятидесятифутовый обрыв. Она глотнула воздуха и решительно осмотрелась. Чувство ответственности усиливается, когда знаешь, что если ошибешься на повороте, то можешь улететь в эффектном падении с горного склона.

– Так или иначе, возвращаться мы не можем. Комнаты ожидания поблизости нет, – добавила она со свойственным ей практицизмом.

Тихонько бормоча, Джеймс тронул машину с места и осторожно повел ее вперед. В нескольких сотнях ярдов далее был резкий поворот направо, и внезапно открывался вид на горный склон, где в сосновой роще приютилось полуразвалившееся строение. «Лыжный спуск», казалось, написан был одной бледно-молочной краской. Большая часть деревянного строения в этом климате приобрела монотонный серовато-бурый цвет, сочетаясь с той самой горой, что высилась над ним. Оконные рамы растрескались и ощетинились щепками, а широкий кусок черного кровельного покрытия хлопал на ветру. Длинная покосившаяся веранда проходила вдоль дома. У левой стороны строения снег был расчищен, чтобы приезжающие могли оставить там свои машины.

– Как, – Мэгги подобрала эпитет, – живописно.

– Живописно! – Джеймс, не веря себе, разглядывал шаткое строение. – Масса слов приходит на ум, но слова «живописный» среди них нет. Какого черта думал этот Джонсон? Почему он хочет объединить вот это вот – с новыми техническими приспособлениями?

– Ладно, – Мэгги пыталась казаться беспристрастной. – Это на самом деле довольно оригинально сочетается с очертаниями скалистых гор вдали и пышными соснами вокруг. Если забыть о разбитой дороге.

– Дорогу, что ведет к этому чудовищному месту, как будто нарочно долбили. – Он мягко остановил машину на стоянке, затем, задумчиво изучая ветхое строение, забарабанил пальцами по рулю.

– А вдруг внутри не так уж и плохо, – предположила Мэгги. – Может быть, нужен просто небольшой ремонт.

– А скорее всего, тебе нужны очки! – Джеймс выключил мотор. – Бесполезно откладывать неизбежное. Давай-ка начнем. – Он вышел из машины и открыл дверцу Мэгги.

– Кажется, солнце светит здесь ярче, чем дома. – Она оценивающе оглядела горный склон.

– Точно, – неожиданно поддержал Джеймс. – Здесь мы на милю выше, чем в Денвере, если сравнивать с уровнем моря. Тамошняя атмосфера поглощает солнечный свет, а здесь очень легко загореть, – предупредил он Мэгги.

Он взял ее за руку и помог пройти к дому по тропинке, изрезанной рытвинами.

– Подожди здесь секундочку, Мэгги. – Джеймс осторожно поднялся по ступенькам и через шаткую веранду подошел к двери. – Отлично, можешь подниматься. Тут достаточно прочно.

Достаточно прочно, чтобы выдержать ее вес! Ужасное чувство несоответствия охватило Мэгги, перед тем как память вернула ее к прежним временам. Нет, Джеймс не хотел намекнуть, будто ее вес чересчур велик для этого пола. Он просто пытался проверить, выдержит ли гнилое дерево.

Он толчком распахнул разболтанную дверь и провел Мэгги в маленький коридор. Солнечные лучи, от света которых, казалось, было теплее, не попадали сюда, и внутри было очень холодно. И мрачно. Прокопченные стены выглядели неприветливо.