– Не стоит благодарности, – обольстительно улыбнулся ей Джеймс.

Она ответила ему тем, что должно было считаться утонченной улыбкой. Но, по его глазам, поняла, что не обманула его. Джеймс точно знал, какова была ее реакция.

Самолет начал выруливать на взлетно-посадочную дорожку, что на этот раз не вызвало у Мэгги бессмысленного страха. Это, видимо, было связано с выпитым виски или с теплотой прижавшейся к ней ноги Джеймса. По какой-то причине взлет самолета не был столь болезненным для нее, как обычно.

Стюарт появился в проходе с напитками, и Джеймс быстро сделал заказ для Мэгги. Она почти все выпила, когда на нее напала чудовищная зевота.

– Хватит, Мэгги. – Нежность в голосе Джеймса разрушила ее намерение не спать ни в коем случае. – Ты уже готова. – Он взял почти пустой стакан с пятном от губной помады из ее слабеющих пальцев и допил напиток.

Мэгги наблюдала за ним как зачарованная. Ей так хотелось тронуть его кожу, любовно задержать на ней пальцы. Она сжала руку и глубоко вздохнула.

– Ты хочешь диктовать что-нибудь? – спросила она.

– Нет. – Он поставил пустой стакан на стоящий рядом поднос.

Глаза Мэгги сосредоточились на ярком красном пятне от губной помады на ободке стакана. Ее губы трепетали, как будто Джеймс коснулся их, а не пятна. Было странно, что такой случайный жест мог казаться столь интимным.

– Отдохни немного. – Он щелкнул выключателем и зажег свет, чтобы почитать. – Я хочу проверить некоторые заметки. Когда я закончу, ты сможешь кратко записать кое-что для меня.

– Ладно. – Мэгги откинулась на великолепное уютное голубое плюшевое сиденье, довольная передышкой. Она уселась глубже и закрыла отяжелевшие веки. «Я расслаблюсь только на несколько минут, – говорила она себе. – Только до тех пор, пока немного не взбодрюсь». Секундой позже она впала в беспокойный сон, в котором безнадежно влюбленный Джеймс целовал ее с удовлетворяющей основательностью.

– Я люблю тебя, Мэгги, – прошептал ей в ухо воображаемый любовник.

Мэгги беспокойно заерзала на сиденье, когда голос ее возлюбленного стал громче и настойчивее.

– Просыпайся, Мэгги, – решительная рука сжала ее плечо.

Она протестующе бормотала, не желая терять власть над приятными фантазиями.

– Пристегни ремень, мы на месте! – Командирский тон Джеймса наконец-то проник в ее разум, и она через силу открыла слипшиеся глаза. Туманным взором всматривалась она в голубые со стальным отливом глаза Джеймса, стараясь сориентироваться. Постепенно она выходила из состояния, подобного наркотическому.

– Где – на месте? – пробормотала она.

– Здесь.

– О, здесь. – Мэгги потрясла головой. Она быстро осмотрелась, изучая людей, стремящихся к проходам. Память стремительно возвращалась к ней. Она и Джеймс были на пути в Денвер. Она так устала. Так легко – от двух стаканов, подумала она с покорностью судьбе. На голодный желудок они сразу усыпили ее.

Она широко зевнула и повела одеревеневшими плечами. Они должны быть в Чикаго, ведь это их единственная остановка.

– Ты хочешь выйти из самолета? – спросила она, снова зевая. – Здесь посадка на пятьдесят минут. Мы можем только остаться… – Ее глаза начали слипаться снова.

– Нет, не можем. – Джеймс ласково пожал ей руку. – Это не аэропорт О'Хейр. Это Степлтон.

– Мы в Денвере! – Глаза Мэгги широко раскрылись. – Что случилось в Чикаго?

– Была прекрасная погода, когда мы улетали, – сухо сказал Джеймс.

– Почему ты не разбудил меня? – спросила Мэгги.

– Именно это я и сделал. Только что, если ты помнишь, – Джеймс указал на почти освободившийся проход. – Давай лучше сойдем, пока не улетели в Сан-Франциско.

– Не сердись, – Мэгги с трудом встала на ноги. – Это багаж теряют на авиалиниях, но довольно тщательно следят за своими пассажирами. – Она спотыкалась, выходя в проход.

– Не торопись, – Джеймс внезапно схватил ее руку, поддерживая ее.

– Извини. – Мэгги сделала решительное усилие, чтобы собраться с силами. – По-моему, я очень устала.

– Если бы ты легла спать вовремя прошлой ночью, то не блуждала бы сейчас в прострации, – Джеймс съязвил и одновременно дал понять, что Фрэд должен быть изгнан и с глаз долой, и из сердца вон.

– Вовремя? – Она взглянула на свои часы. – Сейчас час десять дня.

– Это нью-йоркское время. На самом деле только одиннадцать десять.

– Я напомню тебе об этом завтра, когда тебе захочется остаться работать до восьми. – Она засмеялась, зная по опыту, что он обязательно использует двухчасовую разницу во времени как преимущество, присущее поездке.

Подняв сумочку, Мэгги шагнула в проход почти опустевшего самолета. Она рассеянно улыбнулась бортпроводнику, провожавшему их, едва ли даже замечая быстрый восхищенный взгляд, который тот бросил на нее. Джеймс, однако, заметил.

– Неосторожный молодой щенок, – проговорил он тихо.

– Где? – Мэгги оглядела туннель, ведущий от самолета к конечному пункту.

– Этот проводник. Ты обратила внимание, как он строил тебе глазки?

– Нет. – Мэгги подавила усмешку, вызванную его возмущенным тоном. Она могла бы сказать ему, что никогда не замечает других мужчин, когда он рядом, но передумала. Подобное признание могло намекнуть на любовь к Джеймсу. Но любовь не была тем товаром, который он покупал. Чего бы он ни ждал от нее в том деле, которое они собирались предпринять, она знала, что любовь тут ни при чем. Женщина в любви стремится быть собственницей и даже, что, с его точки зрения, хуже, жаждет постоянства. За те годы, что она знала его, Джеймс слишком часто высказывался об ужасах брака, чтобы она могла ошибиться в его чувствах на этот счет.

Мэгги моментально стряхнула печаль, вызванную напоминанием о временности их отношений. Она отказывалась думать о будущем. Она собиралась извлечь каждую каплю удовольствия из настоящего и беспокоиться о завтрашнем дне лишь тогда, когда он наступит.

– Он выглядит даже моложе тебя, – голос Джеймса проник в ее мысли, и она возразила на его замечание.

– Это наиболее лицемерная вещь из тех, что я когда-либо слышала, – набросилась она на него, окончательно просыпаясь. – При зрелом размышлении странно, что мужчина может назначить свидание девушке, годящейся ему в дочери, но только позволь женщине взглянуть на мужчину моложе ее, и свидания ей не добиться.

– Когда я назначал свидание девушке, годящейся мне в дочери? – Джеймс был оскорблен.

– Я не сказала, что ты так делал, я говорю предположительно.

– Я не назначал. Я говорю о конкретном случае, имея в виду именно этого малыша.

– Не сердись. Я не имею ни малейшего интереса ни к нему, ни к его восхищенным взглядам.

– Еще не хватало. – На краткий миг пальцы Джеймса сжали ее руку.

Его слова подняли ее боевой дух. Она любила Джеймса всем своим сердцем, но она очертила предел власти над собой.

– Ты держишь меня на службе. Это не дает тебе права диктовать, как мне себя вести.

Глаза Джеймса расширились в ответ на ее резкий тон, но она отказалась отступить.

– Ты устала, – успокоил он ее, очевидно, решив, что разговор ее обидел. – Сейчас – час пятнадцать.

– Не так давно было одиннадцать десять, – она с усмешкой посмотрела на него. – Как летит время, когда вам весело!

– Я покажу тебе веселье, – проворчал он. – Подожди только, пока мы останемся одни.

Живот Мэгги содрогнулся от сладострастной угрозы, прозвучавшей в его глубоком бархатном голосе. Она устремила взор на кафельный пол перед собой. Она не знала, что ответить на его добродушное поддразнивание, поэтому решила сохранить достойное молчание. По крайней мере Мэгги надеялась, что это было достойно.

– Сядь здесь. – Джеймс кивнул на серый пластиковый стул около багажного отделения. Стул выглядел так, как будто отвалился от сборочного конвейера. – Я возьму ключи от арендованного автомобиля и получу наш багаж.

– Я могу получить чемоданы, – предложила Мэгги, зная, что он устал. Он работал с раннего утра и в отличие от нее не спал пять часов в самолете.