— Димыч, я пошла. Закрой за мной!

А ведь это в первый раз я хозяйкой на Димкином празднике буду и в его квартире! Хорошо, что хоть иногда в нашей жизни появляется возможность делать что-то в первый раз. Например, блеснуть кулинарным талантом перед гостями, пусть все видят, что твоему мужчине повезло и язва от плохой кормежки ему не грозит. А грозит только обжорство, вплоть до торжества желудка над разумом…

Люблю осень. Не за дожди — сеется потихоньку с самого утра, а зонтик не возьмешь, программа у меня насыщенная, на обе руки, пришлось курточку с капюшоном надеть, — нет, за щедрый базар люблю: всего навалом и цены невысокие. Выбирай, хозяйка, что хочешь.

А я хотела очень многое и все одновременно. Поэтому, когда забила третий пакет килограммов на десять, поняла, что надо притормозить и занести добычу домой.

«Домой», а не «к Диме». Вот так, красавица, перед собой лучше не кокетничать. Может, и впрямь согласиться наконец, сходить к Оперному театру? И подать заявление, как все нормальные взрослые люди. Не выделываться, не изображать торжество свободной любви.

Наверное, эти основосокрушающие мысли крепко отразились у меня на лице — Дима мне дверь отворил и сам в лице переменился. Перепугался, засуетился:

— Что с тобой, Ась, плохо? Сядь, посиди. Черт с ним, я сам все сделаю.

Я плюхнула сумки на пол (кроме той, что с яйцами) и чмокнула его в щеку:

— Еще не знаю, Дим, но надеюсь, что хорошо. Успокойся.

— Нет, посиди. Сейчас я тебе корвалола накапаю. Губы холодные. И руки тоже.

— Просто на улице прохладно — не май все-таки. И потом, у меня всегда руки холодные, как у змеи.

— У змеи нет рук. И ног тоже. И вообще, не морочь мне голову, Аська! Пей!

С чего это он так взвился?

Но все же послушно отсиделась несколько минут.

— Все, Димуля, я пошла. Не волнуйся, если немного задержусь. Может, в метро подойду за кофеем. А может, на Проспект в новый магазин — там, говорят, буженину делают. Дешево и возиться не надо.

— Ладно, не буду волноваться, только ты приходи поскорее.

Увы, далеко я не ушла, даже до базара (через дорогу) добраться не успела. Прямо у подъезда меня отловил бригадир Алексей.

— Анна Георгиевна, я за вами.

— Что-то Борису Олеговичу нужно?

— Нет.

Мы погрузились в машину.

— Так в чем дело?

Алексей ответил не сразу — только когда уже выехали на Хазарскую. Оказывается, несколько дней назад он заметил за мной слежку и вынужден был принять меры.

Я не стала уточнять, какие именно — ещё помнила, что знакомство наше состоялось, можно сказать, под грохот автоматных очередей. Да и вряд ли он ответил бы — страшный молчун. От него лишнее слово раз в год услышишь, и то в високосный. Тем не менее, он продолжил рассказ, чем меня несказанно удивил и заинтриговал.

В общем, с мужчиной, который меня преследовал, «побеседовали» (могу себе представить!) и выяснили, что заняться этим ему поручил давний мой знакомец — Манохин Евгений Борисович, директор фирмы «Татьяна», откуда я летом сбежала, изрядно подпортив ему бизнес. Тем не менее, насколько удалось понять со слов этого «побеседованного», Манохину моя голова пока что не требовалась. За мной всего-навсего постоянно следили, выясняя, где я живу, что делаю и с кем встречаюсь.

— Я доложил Борису Олеговичу. Он согласился, что вас надо подготовить. На случай неприятных встреч. Перестраховаться.

«Неприятные встречи»… Не хотелось бы выяснять на практике, что он имеет в виду. Опять кто-то похищать будет? Так обуви у меня на всех хватит. Одного уже отделала английской шпилькой, когда Мюллер послал своих горилл меня выловить и представить пред светлые очи. Английской шпилькой — в смысле, высоким и тонким каблуком английской туфельки, а не английской булавкой.

Тем более, что когда я решила прислушаться к последней моде и все-таки приобрести туфли без каблуков, Дима весьма категорично заметил, что женская ножка без такенных каблучищ смотрится намного хуже. А ещё сказал: «Ты, Аська, маленькая и тоненькая, как молодь осетровых пород. Так что хотя бы каблуками росточку добирай». Спасибо хоть «тоненькая», а не «тощая». Деликатный у меня Колесников.

Поэтому каблуки — оружие слабого пола — всегда при мне. Но, боюсь, если неприятные встречи будут протекать, как тем вечером в Садах, каблуков окажется недостаточно, и мне ещё что-то понадобится. Например, раздвижная пружинная дубинка «кийога», как у Дика Фрэнсиса.

— И что вы мне посоветуете на случай «неприятных встреч»? Кевларовый бюстгальтер? Или солнечные очки с пуленепробиваемыми стеклами?

Съехидничала — и самой неловко стало. Конечно, Слон — сволочь, а его «бригадир» Алексей — наемный убийца. Но, между прочим, тебе, ехидна, и твоему Димке этот наемный убийца шкуру спас. И нечего выпендриваться, сама-то намного лучше, шпионка? Жизнь сегодня такая, нужны шпионы и нужны наемные убийцы. А он, между прочим, о тебе подумал, захотел помочь. И не по приказу, а по собственной инициативе…

Но Алексей мои бабские штучки оставил без внимания. А на вопрос ответил, по своему обыкновению, односложно:

— Пистолет.

Я присвистнула. А потом мне стало так стра-ашно. Вспомнила тот жуткий вечер и холодный черный блеск металла у Димки в руках…

— Да я же стрелять не умею. И боюсь!

— Научу. Учиться едем.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Алексей, но у меня же гора работы, завтра гости… И Вадима Андреича предупредить надо бы. И не одета я…

Допустим, я и сейчас в джинсах. Но это у меня единственные приличные джинсы остались. Можно себе представить, на что они станут похожи после урока стрельбы!

Я немедленно вспомнила военку в школе. Как наш учитель, подполковник в отставке, учил нас стрелять «из положения лежа». Тир был какой-то левый, открытый, зима, снег, холод жуткий, маты пропитаны пылью веков и потом стрелков. В общем, стреляли-палили, пока Танька Кривошапка грача не подстрелила. Дурак носатый некстати на забор присел. А мишень-то черная на белом фоне… Как та птичка, покойница.

— Зайдите домой, переоденьтесь.

— Так у меня все там, на Черной горе.

— Сейчас заедем.

Согласна я, не согласна — его не интересовало. Я уже хотела намекнуть открытым текстом, что думаю по этому поводу. Но тут пришло в голову, что раз уж домой попаду, то могу захватить пару-тройку баночек консервированных овощей. У Димки в запасах даже приличного соленого огурчика не найти. А терять лицо и ради такого пустяка на рынок идти?!

И потом, я от себя смогу Диме позвонить, предупредить. Только так, чтобы он не волновался.

Пара-тройка баночек обернулась туго набитой сумкой. Даже Алексей крякнул, когда оторвал её от пола. Правда, лифт работал — повезло бригадиру. Димке я позвонила, как и собиралась. Совсем врать не стала, но ведь консервы действительно необходимы к столу. И гостей лучше не в джинсах встречать, а в приличном платье. И ещё кое-какие мелочи ради праздника не помешают. Те же английские туфельки, например.

Алексей терпеливо ждал возле машины. Взял сумку с вещами у меня из рук, погрузил в багажник. Поехали.

Остановились в лесу, где-то за окружной дорогой. Я не очень хорошо знаю окрестности города.

Когда замолчал мотор, стало слышно, как на желтых опавших листьях шепчет слабенький дождик. А кроме него — ни звука, словно ни одного человека вокруг на тыщу километров.

Алексей, извинившись, потянулся через меня, открыл бардачок и без всякого предупреждения вытащил оттуда пистолет.

— Полуавтоматический пистолет «Вальтер ППК» калибра 7,65 миллиметра, объявил он, как будто представлял мне приятеля.

Этот самый ППК был почти такой же, как та штуковина, что я видела у Димки, только чуть-чуть меньше, по-моему, и не такой толстый. Весь черный и вообще посимпатичнее. Но все равно большой.

— А я думала, дамские пистолеты совсем маленькие…

Алексей, не повышая голоса, очень терпеливо ответил: