Хелен рассмеялась:

– Его зовут Карло, а не Карлос. И мне действительно очень жаль, но у меня уже есть планы на вечер пятницы. – Она быстро соображала. – У одной из моих клиенток премьерный спектакль.

В голосе Лео звучало сомнение:

– Вот как?

– Ее зовут… Рейчел… – Она огляделась. Голландцы все еще глазели на нее, убежденные, что она – девочка по вызову. – Хо. Рейчел Хо.

– Рейчел Хо?

– Она китаянка. Наполовину китаянка. Она только что закончила школу актерского мастерства, и ее необходимо поддержать. Очень жаль, я бы с радостью пришла…

Дверь открылась, и в паб влетела Софи.»

– Знаешь, мы ведь все равно можем остаться друзьями. Мы взрослые люди, – говорил Лео. – Но если ты не хочешь прийти, все в порядке…

– Мне пора, пришла Софи. Прости. И спасибо еще раз за приглашение – я серьезно, – но мы действительно не сможем прийти. – Она повесила трубку прежде, чем он успел возразить. Черт, теперь он будет думать, что она была грубой, хотя, правду сказать, какое это имело значение, если и так?

– Прости, прости, – задыхаясь, произнесла Софи, не дожидаясь, пока Хелен накинется на нее с упреками. Она, очевидно, бежала. – Я выбежала из дому так быстро, что забыла свой телефон, так что не могла позвонить тебе и сказать, что уже в дороге. Мне действительно очень жаль. Ты давно меня ждешь?

Она заметила сумку Хелен, висящую у нее на плече.

– Ты уже уходишь?

– Все в порядке, – успокоила ее Хелен. – Успокойся, я закажу тебе выпить.

– Все из-за Мэтью, – сказала Софи, и Хелен снова уселась за стол, забыв о выпивке. – Он был немного не в себе; ему хотелось поговорить. Очевидно, крупно поскандалил со своей Хелен.

Хелен сглотнула.

– Из-за чего?

– Хелен отказалась идти с ним на открытие ресторана Лео. Представляешь? Сказала, что не желает знакомиться с его родственниками.

– Может быть, она испугалась, что ты там будешь.

– Да, буду, но вот что я тебе скажу. Честно говоря, я с нетерпением жду возможности взглянуть на нее. Нет, я не собираюсь закатывать сцену и портить праздник Лео. Кстати, он и тебя приглашал.

– Я знаю, он только что звонил мне. Но я в пятницу занята. – Она встала. – Тебе, какого вина – белого?

– По-моему, он наконец-то избавился от шор на глазах, – заявила Софи, отпив глоток вина.

– Почему? – с любопытством спросила Хелен. – Что еще он тебе сказал?

– Что их отношения изменились. Вроде бы теперь, заполучив его, она утратила к нему интерес. И почему он считает, будто я должна ему сочувствовать?

– Потому что он знает, что ты чуткая. Что хорошо. Значит, ты выше его – ведь ты можешь спокойно, без истерики, слушать его жалобы.

– Он и в самом деле делится со мной интимными подробностями. Например, они больше не занимаются любовью. Никогда.

– Никогда?

– Видимо, да. Так ему и надо. Вообще так несправедливо – оказывается, мне его жалко. Я хочу сказать, и как у него только получается? Он может вести себя самым отталкивающим образом и все равно ухитряется вызвать сочувствие.

Разум Хелен был занят другими вещами.

– Что, он сказал – буквально никакого секса? Софи кивнула:

– Она просто этим больше не интересуется, так он сказал. Увидишь, скоро у них все будет кончено.

Хелен подумала о сочувствии и нежности, которые она дарила Мэтью всего три – или четыре? – недели назад. Теперь ей было неприятно заниматься с ним сексом, но она всякий раз уступала, считая, что нечестно отказывать ему в последнем. Она разыгрывала целые представления – он никоим образом не должен был понять, что стал ей неприятен. Но раз он сам жалуется посторонним, будто у них нет никакого секса, значит, так тому и быть!

Софи погрузилась в собственные мысли.

– Зачем ей это нужно? Сначала увела мужчину из семьи, а потом отталкивает его от себя. Бессмысленно как-то… Разве что она просто играет с ним, хочет насладиться победой. Ну и сука!

– Может быть, она действительно хотела его, но теперь изменила свое мнение. – Как обычно, Хелен не могла удержаться от того, чтобы не защитить себя. – Может быть, он ей надоел. Такое случается.

– Но тебе не может просто надоесть кто-то, кто пожертвовал ради тебя всем! Так просто не бывает.

– Ты ничего не можешь тут поделать, – говорила Хелен. – Я уверена, что она ничего не планировала заранее.

– И почему она не хочет пойти познакомиться с Лео, раз это так много значит для Мэтью? Как будто она просто пугало.

– Давай считать, что так и есть, – рассмеялась Хелен.

– Софи, – сказала Хелен пару минут спустя, когда Мэтью и Хелен все еще были главной темой беседы. – Позавчера ты говорила, что хочешь, чтобы он вернулся. Ты серьезно?

– Ничего подобного я не говорила, – запротестовала Софи, но при этом так покраснела, что невольно выдала себя.

Хелен рассмеялась снова:

– Нет, говорила.

– Наверное, я тогда просто слишком много выпила. Конечно, я не хочу, чтобы он вернулся. – Софи покраснела еще гуще. – Давай сменим тему.

Пока Софи отходила к стойке, Хелен проверила входящие сообщения. Может, Мэтью прислал покаянную эсэмэску? Разумеется, ничего похожего.

– Хелен! Она застыла.

– Какая встреча!

Что делать? Господи, господи, господи…

Она покосилась в сторону барной стойки. Софи беседовала с барменом, вертя в пальцах десятифунтовый банкнот. Хелен улыбнулась Кристин, бывшей секретарше Алана.

– Привет, Кристин. – Мысленно она взмолилась: «Уходи! Ну, пожалуйста, уходи!»

– Как поживаешь? – Кристин явно намеревалась присесть.

– Отлично. Послушай, тут занято.

– О, я знаю, – сказала Кристин, устраиваясь поудобнее. – Я подвинусь, когда она вернется. Как «Глобад»? Что Алан – где он еще прокололся?

Хелен обернулась: Софи болтала с барменом, пока тот наливал ей вино.

– Честно говоря, не знаю.

– Между прочим, я все слышала, – Кристин заговорщически подмигнула, – о тебе и Мэтью Шеллкроссе. Джейми рассказал мне. Похоже, он тебя осуждает, а я рада за тебя – если ты хотела именно этого. Жаль, конечно, его жену и детей, но…

Хелен видела, что Софи уже идет обратно; она удивилась, заметив, что кто-то занял ее место. Она видела, что рот Кристин все еще открывается и закрывается, но постоянный шум в ушах заглушал слова. Больше всего на свете ей хотелось стукнуть бывшую сотрудницу по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы та заткнулась. Ей хотелось умереть.

– Кристин, – перебила ее Хелен, – извини, но нам с подругой нужно поговорить наедине. Ей очень плохо. Она больна, серьезно больна. Неизлечимо. И ей нужно поговорить со мной, прежде чем она умрет, понимаешь – обсудить, что станется с ее детьми и все такое…

Софи была уже совсем рядом.

– О боже. Мне очень жаль. – Кристин встала из-за стола. – Я вас покидаю. Позвони мне как-нибудь, хорошо?

Софи поставила на стол бокалы.

– Здрасте, – улыбнулась она Кристин. – Не вставайте, я найду другой стул. Кстати, меня зовут Софи.

Кристин с ужасом посмотрела на протянутую руку Софи, словно та была покрыта проказой, и нехотя пожала ее.

– Кристин. Э… нет, спасибо, я здесь с друзьями. Мне пора. Кстати, вы отлично выглядите. – Она посмотрела на Софи. В ее взгляде читалось почти восхищение. – В самом деле.

Софи выглядела смущенной.

– Спасибо.

Кристин перевела взгляд на Хелен.

– Ну, пока.

– Я тебе позвоню.

– Кто это? – спросила Софи, когда Кристин ушла.

Хелен только что снова начала дышать. – О… одна моя бывшая сослуживица. Мы не виделись много лет… В общем, я ее почти не знаю.

Хелен успела домой раньше Мэтью. Он сейчас, несомненно, пичкает Софи жуткими историями о ней. Во всяком случае, она на это надеялась. Она кое-как сполоснула половину грязной посуды, забралась в кровать и выключила свет, притворившись, что спит. Через десять минут она услышала, как поворачивается ключ в замке. Дверь захлопнулась; потом Мэтью принялся возиться в гостиной, очевидно доделывая начатую ею уборку. Она лежала с закрытыми глазами, ожидая, когда он войдет. Когда он не вошел, Хелен поняла, что он намерен провести ночь на диване, как она вчера. Непонятно почему его решение разгневало ее; она даже решила встать и закатить скандал. Впрочем, вскоре она передумала – какой смысл, ведь конец очевиден, ей нужно просто подождать.