– Но оценками-то ее вы довольны? – обескуражено спросил Мэтью.

– Конечно, ее оценки за тесты исключительны, – ответила миссис Мэйсон. – Но для ребенка ее возраста развитие не исчерпывается результатами экзаменов. Важно учиться общаться с другими и развивать характер.

– Но… – Мэтью полез в бутылку, – она прекрасно учится! Неужели теперь это стало недостатком?

Софи чувствовала, как ее охватывает раздражение. Почему он не может просто слушать то, что ему говорят?

– Мэтью, ты слишком многого от нее хочешь. Ты не даешь ей забыть, что однажды она сказала, что хочет быть врачом.

– Значит, я во всем виноват? Не знаю, впрочем, в чем проблема…

Миссис Мэйсон вмешалась:

– Даже на переменах она все время сидит за учебниками, она никогда не выходит во двор поиграть. Честно говоря, мне кажется, она нездорова.

Софи перестала смотреть на Мэтью и обратила свое внимание на учительницу.

– Я ничего такого не замечала. Из Мэтью как будто разом выкачали воздух.

– Что заставляет вас так считать?

– Почему вы не сказали нам об этом раньше? – Софи была уверена, что пара позади них слушает разговор; ей показалось, будто ее пригвоздили к позорному столбу с табличкой «Плохая мать». Она вспомнила, как издевалась над «сумасшедшей мамашей» из «Триши», которая уверяла: она, мол, не заметила, что ее ребенок принимает наркотики. Она уже готова была развернуться к родителям, стоявшим за ней, и сказать: «Не будьте такими самоуверенными, сейчас она вам объявит, что ваш сын сидит на крэке». Она знала, что Сюзанна прилагает огромные усилия, чтобы сохранить свой титул самой умной девочки в классе, но вроде бы не была одержимой идеей учебы. Софи стало грустно: значит, она все-таки упустила дочь.

– Потому что в последнее время все стало намного хуже. Если бы сегодня вы не пришли, я бы вам написала. Я знаю, что в вашей семье не все гладко…

Миссис Мэйсон сделала паузу, словно для того, чтобы они поспешно возразили, но Софи и Мэтью уставились в пол, словно двое землемеров, чье внимание привлекло опасное оседание почвы.

– …и может быть, она ведет себя так нарочно, чтобы привлечь к себе ваше внимание. – Миссис Мэйсон сосредоточила взгляд на Мэтью.

– Вы кто – врач-психиатр? – запальчиво спросил он.

– Мэтью… – тихо одернула его Софи.

– В чем дело? Я неожиданно попал на суд?

– Ты преувеличиваешь, дело не в тебе. Миссис Мэйсон…

– Можно просто Лиэнн.

– В словах Лиэнн есть рациональное зерно. Никто не говорит, что это твоя вина, но ситуация, в которой мы оказались…

– Но ведь именно я ушел из семьи! Я виноват в том, что разрушил крепкую семью.

Стоявшие позади них родители навострили уши, жадно ловя каждое слово. Софи бросила на них презрительный взгляд, но все же понизила голос.

– Ты рассуждаешь как ребенок! Нам обоим надо подумать, что делать с Сюзанной, раз она думает, что мы ее замечаем только в том случае, если она получает хорошие оценки. Я ведь говорила тебе: мы взваливаем на нее непосильное бремя, постоянно говоря, какая она умная.

– Хочешь сказать – я взваливаю на нее непосильное бремя.

Просто невероятно! Какой же он эгоист… Хотя…

– Ну, хорошо, да – ты взваливаешь. Только и слышно: «Это Сюзанна, она у нас умница, она собирается стать врачом». Она, наверное, думает, что только одно это в ней и важно.

– Не пытайся обвинить меня. – Мэтью снова повысил голос. – То, что я ушел из семьи, не означает, что я – плохой отец.

Софи оглянулась на мужчину и женщину позади, которые теперь даже не притворялись, что не слушают.

– Вам помочь? – Она широко улыбнулась, и чужие родители пристыжено отвернулись. – Нет, в самом деле, – продолжала Софи, – чувствуйте себя свободно, присоединяйтесь.

– Может быть, нам с вами следует встретиться еще раз и все обсудить? – предложила миссис Мэйсон. – С глазу на глаз.

– Хорошая идея, – сказала Софи, вставая и практически утаскивая Мэтью за собой. – Я позвоню вам завтра. Может, пойдете за нами? – обратилась она к подслушивавшим родителям. – А то еще пропустите что-нибудь…

Они протиснулись сквозь толпу, и вышли на игровую площадку; Софи раскраснелась от смущения. Как только они завернули за угол, и вышли из зоны видимости актового зала, она яростно накинулась на Мэтью:

– Как ты посмел?

– О, я понял, я действительно во всем виноват…

– Как ты посмел унижать меня при посторонних? Более того, при родителях одноклассников Сюзанны. И при ее учительнице. Самое главное, ты перевел разговор с дочери на себя! Мэтью, когда ты, наконец, повзрослеешь?! Пойми, ты – не пуп земли!

– Она пыталась сказать, что я плохой отец, – отрезал он. – Что, черт побери, она знает? Готов поклясться, что она – старая дева, с парой кошек для компании.

– Речь шла не о тебе. – Софи поняла, что она кричит, но понизила голос. – Как это на тебя похоже! Тебе говорят, что у Сюзанны проблемы, а ты берешь и переводишь разговор на себя!

– Потому что каждый пытается дать мне понять, что я виноват…

– ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ!!!

Мэтью ошеломленно смолк. Софи продолжала:

– Ну, раз уж ты так хочешь… Да, я действительно считаю, что ты виноват. Ты много лет расхваливаешь ее на все лады, если она хорошо сдает экзамены, и твердишь всем и каждому, какая она умная. И вдруг ты взял и бросил нас – а она решила: ты ушел из-за того, что она недостаточно старалась. Чтобы это понять, психолог не нужен. Конечно, я тоже виновата: я не заметила, какой плохой оборот все приняло.

– Я думал, что хвалить ее – это хорошо. Я хотел, чтобы она гордилась собой.

Его голос сел, и Софи поняла с неловкостью, что он плачет. Она немного смягчилась.

– Конечно, хвалить ребенка – хорошо, но все дело в том, чтобы хвалить ее за усилия, а не только за результаты. Если бы она была одной из последних по успеваемости, но при этом старалась, она была бы достойна не меньших похвал, чем сейчас, когда она лучшая ученица в классе. Ты меня понимаешь?

Мэтью кивнул, тяжело вздохнув. Софи могла разглядеть слезы на его щеках; она еле удержалась, чтобы не вытереть их. Иногда он совсем как ребенок.

– Я думал, что ей все легко дается.

– Ну, теперь мы знаем, что это не так. И даже если бы это было так, ее бы надо было хвалить совсем за другие вещи. Хвалить кого-то за то, что он от природы умен, – все равно, что хвалить кого-то за то, что он хорош собой. Как хвалить их за то, что они выигрывают в лотерею.

– Она, должно быть, ненавидит меня. Я дерьмо, а не отец.

– О, Мэтью, ради бога. Ты прекрасно знаешь, что она хочет тебе угодить, потому что обожает тебя. Попробуй хвалить ее за что-то, что ей не дается. Не за хорошо сданные экзамены. И все будет в порядке. Я тоже с ней поговорю. Хорошо?

Она посмотрела на него: похоже, он немножко собрался, но потом его лицо скривилось и он издал звук, который прозвучал, словно включилась полицейская сирена.

– Я так по ним скучаю.

Софи утешающе похлопала его по руке; в то же время в ней вспыхнуло раздражение. Он сам заварил кашу.

– Ты сделал свой выбор, – сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало осуждения. Она ждала, что он огрызнется ей в ответ, но весь задор, похоже, оставил его.

– Они терпеть не могут приезжать ко мне по воскресеньям, я точно знаю! И Хелен тоже ненавидит воскресенья. Я хочу сказать, она терпит, но я знаю, что лучше бы я повел их куда-нибудь еще.

Софи была задета – как смеет эта особа не быть гостеприимной по отношению к ее детям, – но она не собиралась спускать Мэтью с крючка так легко.

– Не надо было тебе уходить, вот что главное. И сколько бы мы ни пытались защитить их от этого, девочки всегда будут думать, что ты предпочел ее им.

«И мне», – подумала она, но прикусила язык.

– Выходит, я снова кругом виноват? Снова оказался никудышным отцом… – Он снова разрыдался, и родители, которые возвращались с собрания, мерили их удивленными взглядами.

Софи не хотелось бить лежачего, но она не смогла удержаться: