– Точно. – Мэтью переминался с ноги на ногу. – И еще… я хотел бы забрать свои клюшки для гольфа. Можно?

– Нет, извини.

– Почему?

– Я их выбросила. Наверное, их забрал тип из дома 146. Если хочешь, сходи к нему.

– Ты выбросила мои клюшки для гольфа на помойку? – Он сам не понял, почему вдруг заулыбался.

– Ну да. Извини.

– И все остальное твое барахло, – сказала Клодия. – Я помогала.

Мэтью рассмеялся:

– Ну, у меня все равно нет времени на гольф. Пойдемте, девочки. Увидимся в школе, – бросил он через плечо, садясь в машину.

– Пока, – проговорила Софи ему вслед.

– Чем это так воняет? – Сюзанна сморщила нос, когда он закрыл за собой парадную дверь.

Хелен вышла в коридор, держа на руках Нормана, словно меховой щит.

– Это Норман, – сказала она. – Точнее, его туалет.

– Ух ты, ух ты! – вскричала Клодия. – Вы завели кота! Можно взять его на руки?

Хелен едва не остолбенела. Неужели Клодия улыбается?! Хелен еще не доводилось видеть на лице девочки хотя бы выражения радости, но… да, она несомненно раздвинула губы в улыбке. «Слава богу, – подумала Хелен. – Я выиграла».

– Ну конечно, возьми, – сказала она, отдавая Нормана. – Мы завели его для тебя – подарок к дню рождения. Можешь считать, что он твой.

– Не люблю кошек. – Сюзанна прошла через коридор в гостиную.

Великолепно.

– Но ты ведь любишь, не так ли, Клодия? И… я заодно принесла домой кучу косметических пробников – подарок одного клиента. Можете порыться в них. Пойдем, Сюзанна, посмотрим, найдется ли там что-нибудь тебе по вкусу.

– Ик, – сказала Клодия, зарывшись носом в мягкую спину кота.

– Классно, – сказала Сюзанна.

– Откуда он взялся? – спрашивала Клодия. Хелен позволила себе улыбнуться девочке.

– Из приюта «Кошачьи лапки», недалеко отсюда.

– И вам просто так его отдали?

– Да…

– Они не имели права. – Клодия перестала улыбаться. – Мало ли кто вы. Они должны были сначала проверить ваши бытовые условия и все такое.

– Мы ведь не кто угодно, ведь так, подумай, Клодия, – сказал Мэтью, пытаясь разрядить обстановку.

– Но они этого не знают! А что, если к ним заявится маньяк и попросит: «Дайте мне эту зверюшку», и они дадут, а маньяк будет плохо с ней обращаться и мучить?

Хелен увяла. Хорошая минутка закончилась.

– Ты права. – Она наклонилась и почесала Нормана за ухом. – Именно поэтому мы и пошли туда, потому что, если они намеревались отдать его любому, кто ни попросит, тогда лучше, чтобы они отдали его нам, чем кому попало. Потому что мы знаем, что будем хорошо обращаться с ним. Мы знаем, что все животные из приютов «Баттерси» и Королевского общества защиты животных от жестокого обращения попадают в хорошие дома, потому что тамошние служащие проверяют своих клиентов. Но кто знает, где бы мог, в конце концов, оказаться бедный старый Норман, если бы мы его не взяли?

– И все равно это неправильно. – Клодия была не из тех, кто легко уступает.

– Согласна. Но теперь он здесь, и он твой.

Она жадно наблюдала за Клодией; ей показалось, что девочка едва заметно смягчилась.

– И он замечательный, разве не так?

Норман играл свою роль безупречно: большой пушистый мурлычущий комок в руках Клодии. Она поцеловала его в нос.

– Да, – сказала Клодия. – Это так.

Два с половиной часа спустя она поняла, что они провели свой лучший вечер. Сюзанна накрасилась, как французская проститутка (о боже, Софи бы это понравилось, подумала Хелен), а Клодия дала Хелен детально написанные инструкции по уходу за котом, Хелен притворилась, что она до этого не знала разницы между сухим и консервированным кошачьим кормом и не понимала, как важно регулярно очищать кошачий туалет.

Когда девочки вернулись домой, Софи ожидала неизбежных жалоб, которые сопровождали воскресный вечерний визит. Она открыла парадную дверь, когда услышала, как подъезжает машина Мэтью, и помахала рукой. Клодия выскочила из машины, не дожидаясь, пока она остановится, и рванула к двери.

– У меня есть кот! У меня есть полосатый кот его зовут – Норманн и он мой!!!

– Что у тебя есть? – начала было говорить Софи, но вид старшей дочери, раскрашенной как Мэрилин Мэнсон, лишил ее дара речи. – Что, ради всего святого, вы там делали?

– Хелен дала мне кучу косметики. – Двенадцатилетняя Сюзанна в «боевой раскраске» казалась тридцатилетней, умудренной жизнью женщиной. По мнению Софи, вид у дочери был довольно дурацкий.

– Очень мило с ее стороны. Но краситься можно только по особым случаям. Никакой косметики в школу.

Клодия дергала ее за руку.

– Мама, у меня есть кот.

Софи посмотрела в сторону машины, которая выезжала в ворота. Мэтью помахал ей. – Где?

– У папы. Его взяла Хелен, и она сказала, что он мой.

– Ты ведь знаешь, мы не можем заводить кошек.

У меня на них аллергия.

Клодия нетерпеливо вздохнула:

– В том-то все и дело, глупая. Он живет с папой и Хелен, но он мой, и я смогу видеть его каждое воскресенье.

– Хорошо. Хелен просто молодец… Я так понимаю, теперь она вам нравится?

– Нет. – Клодия скорчила гримасу. – Я все еще думаю, что она – сука, но я не возражаю больше против того, чтобы ездить туда.

Софи обняла дочь:

– Вот и отлично.

Но она поняла, что многое переменилось, и забеспокоилась.

Глава 19

Иногда, когда Хелен не могла уснуть, она вставала и бродила по квартире, включая телевизор, делая себе кофе, читая. Это стало труднее с тех пор, как Мэтью переехал к ней, потому что через некоторое время она неизменно слышала, как он зовет ее обратно в постель, жалуясь, что она знает, что он из-за нее не спит. Но в ночь на понедельник она поняла, что больше не выдержит. Она проснулась в полвторого – сна ни в одном глазу. Неужели так и мучиться до утра, глазея на трещину в потолке? Она посмотрела на Мэтью, который глубоко спал. Может, растолкать его и заняться сексом, чтобы расслабиться? Она посмотрела на него снова: в уголке рта струйка слюны. С другой стороны… Она перевернулась и осторожно, чтобы не разбудить его, вылезла из постели, на цыпочках выбралась в коридор и притворила за собой дверь. В гостиной было темно и неуютно; стекла снаружи покрылись тонкой пленкой изморози. Было так холодно, что изо рта вырывалась струйка пара; поэтому она включила обогреватель, натянула джемпер и зажгла торшер в углу. Через шесть часов ей нужно будет вставать на работу.

Она вытащила записную книжку, пытаясь сосредоточиться на своей рекламной кампании, и прочитала список, который составила раньше. Убого! Может быть, просто разослать объявления в прессу? Делать то, что она умеет лучше всего… Она позволила себе на секунду снова погрузиться в мысли о Сонни, затем одернула себя. Черт побери, да что с ней? Допустим, она понравилась милому (ну хорошо, очень милому) мужчине, ровеснику, у которого еще не выпали волосы и зубы. Ну, хорошо, он признался, что готов подождать, пока она разберется со своей личной жизнью. И что? Такое происходит каждый день. Но, конечно, нет, в том-то все было и дело. Что, если Сонни окажется следующей большой любовью ее жизни, но все сорвется из-за Мэтью? Ради бога, подумала она, соберись – ты с ним едва знакома, не позволяй себе идти на поводу собственной похоти.

Она посмотрела на часы, которые стояли на столе, и попыталась подсчитать, сколько часов пройдет, пока она сможет позвонить Сонни, как он просил, и попытается притвориться, будто звонит исключительно по делу. Звонить в полдесятого утра слишком рано. Как будто она навязывается. А в десять? Он может подумать, что в десять она только начинает работать; пусть не считает, что она звонит ему первому. Десять двадцать, решила она наугад. Еще восемь часов.

В семь часов Хелен проснулась на диване, правая рука затекла. Она не сразу вспомнила, как здесь оказалась. Она заварила себе чаю и, убедившись, что дверь в спальню все еще закрыта, вытащила мобильник и позвонила Рейчел.