Однако с преемственностью Елизавета обманула своего племянника. Несмотря на то, что заинтересованный Роберт Сэсил подтвердил жест умирающей Елизаветы в пользу Джеймса, есть обратные свидетельства. Елизавета Говард, леди Соутвелл, присутствовавшая на этой церемонии, сообщает, что при имени Джеймса королева не подала никакого знака. А лорд Beauchamp передает более ранние слова Елизаветы: I will have no rascal's son in my seat (Я не желаю видеть на моем месте сына мошенницы). Слухи о незаконнорожденности Джеймса пересекли границы Англии. Наш знакомый юморист Генрих IV, называл Джеймса Соломоном, сыном Давида, имея в виду Дэвида Риччо, убитого ревнивым Генри Дарнли, официальным отцом Джеймса.
В заключение вернемся к Воде – ее роль в сцене на кладбище не ограничивается утоплением королевы. (Кстати, с точки зрения демонолога Джеймса, если человек, к которому пришла вода, утонул, то он чист перед Богом, поскольку Вода крещения не отвергла, не оттолкнула его!) Давайте перейдем к еще одному персонажу, который неявно присутствует в пьесе, и который, в отличие от утонувшей великой женщины, находится с водой в довольно напряженных отношениях. Этот персонаж – последний в нашем расследовании, но, возможно, самый важный.
III. ПОЭТ С ВОДОУПОРНОЙ ШКУРОЙ
Во второй части, исследуя сцену на кладбище, мы пропустили очень интересный эпизод. Гамлет задает шуту вопрос: сколько времени человек пролежит в земле, пока не сгниет? И могильщик отвечает: дольше всех пролежит кожевник (Tanner) – лет девять. На вопрос Гамлета, почему именно кожевник, шут-могильщик отвечает:
3359-61 Why sir, his hide is so tand with his trade, that a will keepe out water a great while; & your water is a sore decayer of your whorson dead body...
(Оттого, сэр, что его шкура так продублена его ремеслом, что будет сохранять от воды длительное время; а ваша вода есть сильный разрушитель вашего незаконнорожденного мертвого тела...)
Вторая часть фразы с этим your может означать отвлеченную воду и отвлеченное мертвое тело, но может относиться и к Гамлету, с которым разговаривает могильщик. Во втором случае – это предупреждение незаконнорожденному Гамлету, что его тело, в отличие от тела кожевника, вода разрушит быстро. Если могильщик – Джеймс, то незаконнорожденность Гамлета-Эссекса в его устах более чем понятна.
Чтобы лучше понять отношения воды и кожевника, нам следует выяснить, кто этот кожевник. Альфред Барков абсолютно естественно предположил, что речь здесь идет о поэте и драматурге Кристофере Марло (Christopher Marlowe). Простой расчет показывает – со времени смерти Марло (1593 год) до момента регистрации «Гамлета» (1602 год) прошло ровно девять лет, и эта фраза могильщика является лишним подтверждением тому, что Марло (сын сапожника-дубильщика) не умер.
В «Гамлете», как мы помним, есть неоднократные упоминания текстов и переводов Марло. Овидий, «Фарсалия» Лукана, «Дидона – царица Карфагена», и другие аллюзии, отсылают нас к погибшему в 1593 году поэту, ровеснику «страдфордского» Шекспира. Марло незримо присутствует в «Гамлете». Но в сцене на кладбище он появляется «лично». И хотя представляет его череп кожевника, зато примечание о том, что тело его не подвергается тлению вот уже девять лет, заставляет нас обратиться к биографии Кристофера Марло.
На Западе существует обширная литература о Марло – о его жизни и творчестве, о его смерти – настоящей или мнимой, – и о его вероятном авторстве шекспировского канона. Наше изложение будет ориентироваться на сведения из работ двух, наиболее объективных на наш взгляд исследователей – Питера Фарея (Peter Farey) и Джона Бэйкера (John Baker). После краткого биографического обзора мы вернемся на кладбище, чтобы добыть из его могил еще один интересный факт, который многое скажет нам об истинном авторе этой загадочной пьесы.
Итак, историкам известно о Марло следующее. Он родился в городке Canterbury (графство Кент) в 1564 году. Известна дата его крещения – 26 февраля, а рождение помещается в промежуток между 15 января и 25 февраля. Его отец, Джон Марло был мастером цеха сапожников и дубильщиков, имел от своей жены Кэтрин Артур шестерых детей, среди которых Кристофер был старшим (первый ребенок Джона и Кэтрин, девочка, умерла в младенчестве).
14 января 1579 года Кристофер был принят в King's School (Школа Короля). Особенность приема была в том, что кандидат в школяры должен был не только читать и писать, но и владеть латынью! Это значит, что Кристофер к моменту поступления уже получил необходимое начальное образование. В школе юный Марло проявил немалые способности к пению, языкам, стихосложению, и был отобран для обучения в Кембридже. Отбор мальчиков производил Джонатан Паркер, сын Архиепископа Кентерберийского Мэтью Паркера. Уже в конце 1580 года Марло покинул Кентербери и отправился в Кембридж. Он был зачислен в кембриджский Колледж Тела Христова (Corpus Christi College) 17 марта 1581 года. Одновременно с ним начал свое обучение в Кембридже и Роберт Сэсил. Марло и Сэсил были старше своих 14-15-летних сокурсников, и это могло сблизить их. В исторических источниках не зафиксировано их дружбы, но вот сотрудничество не подлежит сомнению. Дело в том, что отец Роберта Уильям Сэсил, лорд Берли уже в то время обладал широкой шпионской сетью, которая вела свою информационно-подрывную деятельность в стане католической Контрреформации. В Сети была хорошо налажена работа по воспитанию квалифицированных кадров. Особое внимание уделялось талантливым мальчикам из семей ремесленников. Обычный путь в разведчики: посыльный – Школа Короля – Кембридж. Так что Марло поступил в Кембридж именно «по направлению» разведки лорда Берли. Об этом говорит и вся скупая на факты история его обучения.
В каждом учебном году студент Марло подолгу отсутствовал на занятиях. В 1584 он стал Бакалавром Искусств, но когда подошло время получать степень Магистра, кембриджское начальство вдруг заартачилось. Ссылались на большие пропуски, и на слухи о том, что Марло собирается поступить в Католический колледж в Реймсе, откуда выходили католические священники, работающие потом для подрыва протестантизма в Англии. И тут случилось совсем не рядовое событие. В университет пришло письмо из Тайного совета. В нем говорилось, что Марло вовсе не имел намерений уйти в Реймс, но во всех своих действиях руководствовался благородной целью служения Ее величеству. Поэтому следует развеять негативные слухи и способствовать Марло в получении степени. Ее величество будет недовольна, если те, кто не осведомлен об этих государственных делах, попытаются опорочить ее верного слугу. Письмо было подписано Архиепископом Витгифтом, Лорд-Канцлером Хаттоном, Лордом Казначеем Берли и другими высокопоставленными лицами государства. После такого окрика степень Магистра была присвоена Марло.
Для нас же это письмо является важнейшим свидетельством того, что уже с первого года обучения в университете Марло выполнял секретные поручения государственной важности. Есть некоторые сведения, проливающие свет на первые годы жизни Марло после университета. Бесс Талбот, графиня Шрусбери (Bess Talbot, C. Shrewsbury), в 1592 году пишет лорду Берли, что Марло, «сопровождающий и читатель» (attendant and reader) ее внучки, очень много претерпел за те три с половиной года, как он покинул университет, и его нужно достойно вознаградить. Графиня жалуется, что теперь ей будет трудно подыскать достойную замену «этому Марло».
Чтобы стал понятен характер задания, которое Берли поручил молодому Марло, достаточно сказать, что внучкой графини Шрусбери была Арбелла Стюарт, двоюродная сестра короля Джеймса и первая по крови наследница английского престола! Вот с кем проводил свои первые годы после университета Марло, вот кого обучал он стихосложению и языкам. Конечно, он не был просто домашним учителем – главный опекун страны Берли приставил его, чтобы охранять сироту Арбеллу от ненужных контактов, попросту присматривать за ней.