Я не могу сказать, что в то время мое мышление по этому вопросу полностью сформировалось, да и сегодня у меня нет жесткого правила по этому поводу. Но у меня возникли следующие мысли, и я задумался, насколько прочной была основа позиции, занимаемой моей организацией (членом Руководящего совета которой я являлся) — твердой, бескомпромиссной позиции, осуждающей приобретение таких партийных карточек как проявление неверности Богу.

Вся проблема заключалась в том, что этот билет был билетом «политическим», означающим членство в «политической» партии. Для многих и особенно для Свидетелей Иеговы слово «политический» всегда значит что — то изначально плохое. В течение многих столетий бесчестные политики дали основание такого неприглядного значения, с которым это слово часто употребляется сегодня. Однако то же можно сказать и о других словах, например, о слове «набожный», которое часто вызывает образы показного благочестия и поддельной святости из — за лицемерия некоторых религиозных личностей. Тем не менее, «набожный» на самом деле означает почтительное благоговение и истинное посвящение Богу; таково основное значение этого слова. И слово «политика» означает следующее:

Деятельность, связанная с отношениями между классами, нациями и др[угими] социальными группами, партиями и государствами; участие в делах государства, определяющее форму, задачи, содержание его деятельности; внутренняя политика охватывает отношения внутри государства; внешняя политика — отношения между государствами[127].

Я знал, что слово «политика», как и слово «политический», произошло от греческого слова «полис», означавшего «город». По — гречески «политес» означало «гражданин» (само слово «гражданин» — от корня «град», «город»), а прилагательное «политикос» («политический») означало «относящийся к гражданам, государству». Английский и русский языки заимствовали эти термины из латинского языка, где слово «politia» означало просто «гражданство, правительство, администрация». Такие слова, как «полиция» и «политика», происходят от одного корня.

Очевидно, все правительство является «политическим» в этом основном значении слова. Каждое правительство на земле является политическим образованием; каждый народ, объединенный под определенной формой правительства, образовывает политически организованное общество (английское «polity» от греческого «политея» — прим. перев.). Являться гражданином любой страны значит быть членом такого политического государства, получая блага и выполняя обязанности, связанные с таким членством. Человек может подчиняться требованиям такого политического государства в разной степени, но его членство остается фактом просто из — за его гражданства.

Именно об этих политических государствах и их правителях говорит апостол Павел в Римлянам 13, призывая христиан подчиняться им как «Божьим слугам» или «служителям». Конечно, политическая деятельность может быть нечестной — и, без сомнения, политическое правительство Рима было до чрезвычайности развращенным — но это само по себе не делает все политическое изначально нехорошим. Национальное гражданство — принадлежность к политическому государству или нации — также не становится от этого непременно плохим. Политические партии и их соперничество с целью приобрести власть во многом несут ответственность за дополнительное, второе (а не основное, фундаментальное) значение слова «политика» — «замысел или заговор людей, стремящихся к личной власти, славе, положению и т. д.». Это — действительно зло, но не потому, что все, относящееся к политической деятельности, является злом, поскольку отсутствие этой деятельности, в ее светском смысле, означает отсутствие правительства.

Это подводит ко второй причине моих сомнений. Я могу понять, почему человек, согласно своим убеждениям, может стремиться избежать участия в политической борьбе в яростном соперничестве, которые обычно характеризуют политическую деятельность партий. Однако фактор, заставивший меня серьезно взглянуть на ситуацию в Малави, заключался в том, что это государство было и до последнего времени оставалось однопартийным. Малавийская партия конгресса является руководящей партией страны, существование других партий запрещается. Таким образом, эта партия фактически становится эквивалентной самому правительству, «высшей власти». Если человек может быть гражданином, а значит, членом национального политического сообщества, не нарушая непорочности перед Богом, где найти свидетельство тому, что подчинение приказу правительства (исходящему от главы государства) о том, что каждый должен приобрести билет правящей партии, является таким нарушением непорочности? Я спрашивал себя тогда, спрашиваю и теперь, так ли велика эта разница?

Но более всего я хочу знать вот что. Если бы Авраам, Даниил, Иисус и Его апостолы или первые христиане оказались в подобной ситуации в библейские времена, согласились бы они с точкой зрения организации на подчинение таким требованиям правительства? Хорошо, в Малави не было фактического закона об обязательном приобретении карточек, но посчитал бы Иисус Христос важной эту тонкость в свете заявлений руководящих властей, распространяющихся по всей стране[128]? Как бы посмотрели на это первые христиане к свете назиданий апостола: «Отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь»[129]?

Подчинение таким требованиям тогда, как и сейчас, наверняка было бы осуждено некоторыми как «компромисс», как «пресмыкательство» перед требованиями политических властей. Но я уверен, что во времена Иисуса жили многие ревностные иудеи, которым казалось, что подчиниться требованиям военачальника ненавистной Римской империи, например, понести что — то в руках на расстояние тысячи шагов (одно «поприще»), было так же омерзительно; многие из них согласились бы подвергнуться наказанию, но не повиновались бы. Но Иисус велел повиноваться и идти, и не только тысячу шагов, но и две тысячи[130]! Многим Его слушателям такой совет был противен — трусливое повиновение вместо несгибаемой стойкости в своем отказе подчиняться враждебным, языческим властям.

В конце концов, мне стало ясно одно: перед тем, как защищать или распространять какую — либо принятую позицию, я хотел твердо убедиться, что она прочно стоит на Слове Бога, а не просто на человеческом рассуждении, особенно принимая по внимание ее серьезные последствия. Я больше не был уверен в том, что Писание так уж четко и ясно поддерживает политику организации по отношению к ситуации в Малави. Я мог понять человека, который по велению совести чувствовал, что ему надо отказаться приобретать этот билет, и если дело обстояло именно так, то он должен был отказаться, согласно совету апостола в Римлянам 14:1–3, 23[131]. Но я не видел основания навязывать убеждения в этом вопросе одного человека другому или представлять эту позицию в качестве жесткой нормы, которой все должны подчиняться, особенно если Писание и факты не давали этому убедительной поддержки.

Узнав об этих обстоятельствах в Малави, посмотрите информацию, вышедшую в свет во время обсуждения Руководящим советом вопроса об альтернативной службе. Многие высказанные заявления отражали то строгое, бескомпромиссное отношение Свидетелей Малави, которое поощрялось Обществом. Звучали такие высказывания:

Даже если есть малейший намек на компромисс или сомнение, мы не должны этого делать.

Компромисса быть не должно… Надо еще раз пояснить, что только позиция нейтралитета, как положение «не от мира», непричастность к делам мира — религии, политике и военной службе, отказ поддерживать их прямо или косвенно, — только такая позиция будет благословлена Иеговой. Мы не хотим серых пятен, мы хотим точно знать, свою позицию как христиан, не идущих на компромисс[132].