We have seen (мы видели; to see — видеть) that this massed array of peeresses (что это великое множество знатных дам) is sown thick with diamonds (усеяно густо бриллиантами; to sow — сеять), and we also see (и мы также видим) that it is a marvelous spectacle (что это прекрасное зрелище) — but now we are about (но теперь мы около = нам предстоит) to be astonished in earnest (быть пораженными всерьез). About nine (около девяти), the clouds suddenly break away (облака внезапно расходятся) and a shaft of sunshine (и луч солнечного света) cleaves the mellow atmosphere (рассекает жирный = плотный воздух), and drifts slowly (и течет медленно) along the ranks of ladies (вдоль рядов дам); and every rank it touches (и каждый ряд, который он затрагивает) flames into a dazzling splendor of many-colored fires (вспыхивает в ослепительном великолепии разноцветных огней), and we tingle to our finger-tips (и у нас покалывает в кончиках пальцев; tip — кончик) with the electric thrill (электрическим разрядом) that is shot through us (который послан через нас; to shoot — стрелять, посылать) by the surprise and the beauty of the spectacle (удивительностью и красотой этого зрелища)! Presently a special envoy (вскоре специальный посланец) from some distant corner of the Orient (из какого-то дальнего закоулка Востока), marching with the general body (шагая с общей группой) of foreign ambassadors (иностранных послов), crosses this bar of sunshine (пересекает эту полосу солнечного света), and we catch our breath (и мы ловим наше дыхание = затаиваем дыхание), the glory that streams and flashes (великолепие, которое струится и сверкает) and palpitates about him (и подрагивает вокруг него) is so overpowering (так всеобъемлюща); for he is crusted (ибо он покрыт) from head to heels (с головы до пят) with gems (драгоценными камнями), and his slightest movement (и его мельчайшее движение) showers a dancing radiance (изливает танцующее сияние) all around him (вокруг него).

peeress [pıə`res], duplicate [`dju:plıkət], sow [sau]

At seven o'clock the first break in the drowsy monotony occurs; for on the stroke of this hour the first peeress enters the transept, clothed like Solomon for splendor, and is conducted to her appointed place by an official clad in satins and velvets, whilst a duplicate of him gathers up the lady's long train, follows after, and, when the lady is seated, arranges the train across her lap for her. He then places her footstool according to her desire, after which he puts her coronet where it will be convenient to her hand when the time for the simultaneous coroneting of the nobles shall arrive.

By this time the peeresses are flowing in in a glittering stream, and satin-clad officials are flitting and glinting everywhere, seating them and making them comfortable. The scene is animated enough now. There is stir and life, and shifting color everywhere. After a time, quiet reigns again; for the peeresses are all come, and are all in their places — a solid acre, or such a matter, of human flowers, resplendent in variegated colors, and frosted like a Milky Way with diamonds. There are all ages here: brown, wrinkled, white-haired dowagers who are able to go back, and still back, down the stream of time, and recall the crowning of Richard III and the troublous days of that old forgotten age; and there are handsome middle-aged dames; and lovely and gracious young matrons; and gentle and beautiful young girls, with beaming eyes and fresh complexions, who may possibly put on their jeweled coronets awkwardly when the great time comes; for the matter will be new to them, and their excitement will be a sore hindrance. Still, this may not happen, for the hair of all these ladies has been arranged with a special view to the swift and successful lodging of the crown in its place when the signal comes.

We have seen that this massed array of peeresses is sown thick with diamonds, and we also see that it is a marvelous spectacle — but now we are about to be astonished in earnest. About nine, the clouds suddenly break away and a shaft of sunshine cleaves the mellow atmosphere, and drifts slowly along the ranks of ladies; and every rank it touches flames into a dazzling splendor of many-colored fires, and we tingle to our finger-tips with the electric thrill that is shot through us by the surprise and the beauty of the spectacle! Presently a special envoy from some distant corner of the Orient, marching with the general body of foreign ambassadors, crosses this bar of sunshine, and we catch our breath, the glory that streams and flashes and palpitates about him is so overpowering; for he is crusted from head to heels with gems, and his slightest movement showers a dancing radiance all around him.

Let us change (позволим нам сменить = давайте сменим) the tense for convenience (время для удобства = перейдем в прошедшее время). The time drifted along (время тянулось дальше) — one hour (один час) — two hours (два часа) — two hours and a half (два с половиной часа: «два часа и половина»); then the deep booming of artillery (затем низкий залп артиллерии) told that the king and his grand procession (оповестил, что король и его величественная процессия; to tell — сказать, рассказать) had arrived at last (прибыли наконец); so the waiting multitude rejoiced (и ожидающая толпа возликовала). All knew that a further delay (все знали, что дальнейшее промедление; to know — знать) must follow (должно воспоследовать), for the king must be prepared and robed (ибо король должен быть приготовлен и облачен) for the solemn ceremony (для торжественной церемонии); but this delay (но эта задержка) would be pleasantly occupied (была бы приятно занята) by the assembling of the peers of the realm (сбором пэров королевства) in their stately robes (в их величественных нарядах). These were conducted ceremoniously (эти = они были препровождены церемониально) to their seats (на свои места), and their coronets placed conveniently at hand (и их короны положены удобно у руки); and meanwhile the multitude in the galleries (и тем временем толпа в галереях) were alive with interest (была оживлена интересом), for most of them (ибо большая часть из них) were beholding for the first time (наблюдала в первый раз), dukes, earls, and barons (герцогов, графов и баронов), whose names had been historical (чьи имена были историческими = в истории) for five hundred years (пятьсот лет). When all were finally seated (когда все были наконец усажены), the spectacle from the galleries (представление с галерей) and all coigns of vantage (и всех выгодных для наблюдения позиций: «углов преимущества») was complete (было завершено); a gorgeous one to look upon and to remember (роскошное одно = представление, чтобы смотреть на /него/ и запомнить).

Now the robed and mitered (теперь облаченные в рясы и митры) great heads of the church (главы церкви), and their attendants (и их прислужники), filed in upon the platform (вышли шеренгой на помост; to file in — в(ы)ходить шеренгой) and took their appointed places (и заняли свои назначенные места; to take — брать); these were followed by the Lord Protector (за ними последовали лорд-протектор: «они были сопровождены лордом-протектором») and other great officials (и другими высокопоставленными чиновниками), and these again (а эти опять = в свою очередь) by a steel-clad (одетым в сталь) detachment of the Guard (отрядом стражи).

There was a waiting pause (была ожидающая пауза); then, at a signal (затем, по сигналу), a triumphant peal of music (триумфальный трезвон музыки) burst forth (раздался: «взорвался вперед»), and Tom Canty (и Том Кэнти), clothed in a long robe of cloth-of-gold (одетый в длинную мантию из золотой парчи), appeared at a door (появился в дверях), and stepped upon the platform (и взошел на помост). The entire multitude rose (целая = вся толпа поднялась; to rise — подниматься; multitude — множество; толпа), and the ceremony of the Recognition ensued (и церемония коронации: «признания» последовала).