Wrapped in prison blankets of a soiled and tattered condition, Hendon and the king passed a troubled night. For a bribe the jailer had furnished liquor to some of the prisoners; singing of ribald songs, fighting, shouting, and carousing, was the natural consequence. At last, awhile after midnight, a man attacked a woman and nearly killed her by beating her over the head with his manacles before the jailer could come to the rescue. The jailer restored peace by giving the man a sound clubbing about the head and shoulders — then the carousing ceased; and after that, all had an opportunity to sleep who did not mind the annoyance of the moanings and groanings of the two wounded people.

During the ensuing week, the days and nights were of a monotonous sameness, as to events; men whose faces Hendon remembered more or less distinctly came, by day, to gaze at the 'impostor' and repudiate and insult him; and by night the carousing and brawling went on, with symmetrical regularity. However, there was a change of incident at last. The jailer brought in an old man, and said to him:

'The villain is in this room — cast thy old eyes about and see if thou canst say which is he.'

Hendon glanced up (Хендон взглянул вверх = поднял глаза), and experienced a pleasant sensation (и испытал приятное ощущение) for the first time since he had been in the jail (в первый раз с тех пор как он был в тюрьме). He said to himself (он сказал себе), 'This is Blake Andrews (это Блейк Эндрюс), a servant all his life in my father's family (слуга всю свою жизнь в семье моего отца) — a good honest soul (добрая, честная душа), with a right heart in his breast (с прямым сердцем в груди). That is, formerly (то есть — раньше). But none are true now (но никто не верен сейчас); all are liars (все лгуны). This man will know me (этот человек узнает меня) — and will deny me, too (и оттолкнет меня тоже), like the rest (как остальные).'

The old man gazed around the room (старик оглядел комнату; to gaze — глядеть, глазеть; around — вокруг), glanced at each face in turn (взглянул на каждое лицо по очереди), and finally said (и наконец сказал):

'I see none here but paltry knaves (я не вижу никого здесь кроме презренных жуликов), scum o' the streets (отбросы улиц; o’ = of). Which is he (который он)?'

The jailer laughed (тюремщик рассмеялся).

'Here (вот),' he said (он сказал); 'scan this big animal (рассмотри хорошенько это большое животное; to scan — внимательно разглядывать), and grant me an opinion (и сообщи мне свое мнение; to grant — даровать).'

The old man approached (старик приблизился), and looked Hendon over (и оглядел Хендона с ног до головы; to look over — оглядеть), long and earnestly (долго и серьезно), then shook his head and said (затем покачал головой и сказал; to shake — трясти, качать):

'Marry, this is no Hendon (черт возьми, это не Хендон) — nor ever was (и никогда не был = им; nor — и не; ever — когда-либо)!'

'Right (точно)! Thy old eyes are sound yet (твои старые глаза здоровы еще). An I were Sir Hugh (если бы я был сэром Хью), I would take the shabby carle and (я бы взял этого потрепанного мужика и) —'

The jailer finished by lifting himself a-tiptoe (тюремщик закончил тем, что поднял себя на цыпочки) with an imaginary halter (с воображаемой веревкой), at the same time making a gurgling noise (в то же время издавая булькающий звук) in his throat (в горле = горлом) suggestive of suffocation (напоминающий удушение). The old man said, vindictively (старик сказал мстительно):

'Let him bless God (да благословит он Бога) an he fare no worse (если с ним будет не хуже; to fare — поживать). An I had the handling o' the villain (если бы у меня было управление этого негодяя = если бы мне попал в руки этот негодяй; o’ = of), he should roast (он бы изжарился), or I am no true man (или я не правдивый человек)!'

The jailer laughed a pleasant hyena laugh (тюремщик рассмеялся приятным смехом гиены), and said (и сказал):

'Give him a piece of thy mind (дай ему кусочек твоих мыслей = поболтай с ним), old man (старик) — they all do it (они все делают это). Thou'lt find it good diversion (ты найдешь это хорошим развлечением).'

Then he sauntered toward his anteroom (затем он побрел к своей приемной) and disappeared (и исчез). The old man dropped upon his knees (старик рухнул на колени) and whispered (и прошептал):

'God be thanked (Бог да будет возблагодарен = слава Богу), thou'rt come again (ты пришел снова = вернулся; ‘rt = art — устар. вместо are), my master (мой хозяин)! I believed thou wert dead these seven years (я думал, что ты был мертв эти семь лет; wert — устар. вместо were от to be — быть), and lo (а глянь), here thou art alive (здесь ты есть = вот ты живой)! I knew thee the moment I saw thee (я узнал тебя в ту секунду, когда я увидел тебя; to know — знать; to see — видеть); and main hard work it was to keep a stony countenance (и главный тяжелый труд был — сохранить каменное выражение лица) and seem to see none here (и казаться не видеть никого здесь = делать вид что, я не вижу никого здесь) but tuppenny knaves (кроме дрянных плутов) and rubbish o' the streets (и отбросы улиц; o’ = of). I am old and poor, Sir Miles (я стар и беден, сэр Майлс); but say the word (но скажи слово) and I will go forth (и я выйду: «пойду вперед») and proclaim the truth (и провозглашу правду) though I be strangled for it (хотя бы я был удавлен за это).'

'No (нет),' said Hendon (сказал Хендон), 'thou shalt not (ты не сделаешь /этого/). It would ruin thee (это бы погубило тебя), and yet help but little (и при этом помогло бы только мало) in my cause (в моем деле). But I thank thee (но я благодарю тебя); for thou hast given me back (ибо ты дал мне назад = вернул; to give — давать) somewhat of my lost faith in my kind (кое-что из = часть моей утраченной веры в мой род = человечество; to lose — терять).'

The old servant became very valuable to Hendon and the king (старый слуга стал очень ценным для Хендона и короля; to become — становиться); for he dropped in several times a day (так как он заходил несколько раз в день) to 'abuse' the former (чтобы «поглумиться» над первым = над Хендоном), and always smuggled in (и всегда протаскивал внутрь) a few delicacies (несколько лакомств) to help out the prison bill of fare (чтобы дополнить тюремное меню; bill of fare — меню: «список еды»); he also furnished the current news (он также поставлял текущие новости). Hendon reserved the dainties for the king (Хендон оставлял лакомства для короля); without them his majesty might not have survived (без них его величество мог бы не выжить; might — мог бы; to survive — выжить), for he was not able to eat the coarse and wretched food (ибо он не был способен есть грубую и дрянную пищу) provided by the jailer (предоставляемую тюремщиком). Andrews was obliged to confine himself to brief visits (Эндрюс был вынужден ограничить себя короткими визитами), in order to avoid suspicion (с тем чтобы избежать подозрения); but he managed to impart a fair degree of information each time (но он умудрялся передавать изрядное количество информации каждый раз) — information delivered in a low voice (информации, произносимой тихим голосом), for Hendon's benefit (для Хендона; benefit — выгода), and interlarded with insulting epithets (и пересыпанной оскорбительными эпитетами) delivered in a louder voice (произнесенными более громким голосом), for the benefit of other hearers (для других слушателей).

pleasant [`plezənt], suggestive [sə`Gestıv], valuable [`væljuəbl]

Hendon glanced up, and experienced a pleasant sensation for the first time since he had been in the jail. He said to himself, 'This is Blake Andrews, a servant all his life in my father's family — a good honest soul, with a right heart in his breast. That is, formerly. But none are true now; all are liars. This man will know me — and will deny me, too, like the rest.'