Что делать с Дженни?

Лотти и Эмма Бартон смотрели друг на друга через голову Дженни. Отдать ее на курсы – это просто. Но куда ей деваться сейчас? Приговорить Дженни, по сути хорошую девушку, к исправительному дому – на это судья Бартон не могла решиться.

– Я возьму ее, – вдруг сказала Лотти.

– То есть как?

– Я возьму ее к нам. У нас много пустых комнат: весь третий этаж. Она может пожить там некоторое время. Во всяком случае, ей нельзя вернуться в тот бедлам.

Дженни поглядывала то на одну, то на другую, ничего не понимая. Эмма Бартон обратилась к ней:

– Что вы на это скажете, Дженни? Хотите переехать на некоторое время к мисс Пейсон, пока мы что-нибудь придумаем? Я постараюсь устроить вас на курсы стенографии.

Казалось, Дженни все еще не понимает. Лотти наклонилась к ней:

– Хотите поселиться у меня, Жаннета?

Тут червячок сомнения впился в сердце Лотти. Она вспомнила о матери.

– Да, – с готовность ответила Дженни. – Да!

Итак, все устроилось простейшим образом. Мамаша Кромек приняла это решение с тупым безразличием. Один из братьев Дженни принесет ее вещи на Прери-авеню. Дженни успела истратить только половину из украденных ста долларов. Она выплатит деньги по частям из своих заработков. Лотти улыбнулась Жаннете и повела ее к лифту и на свободу. Но саму Лотти мучили страшные предчувствия. Зачем она это сделала? Какая дикая идея! Что скажет мать? Она старалась выбросить эту мысль из головы. Открыв дверцу «электрички», она заняла свое место у руля и протянула руку Дженни, чтобы помочь ей войти. Тусклое солнце, пробившееся было утром, обмануло. Опять шел дождь.

Вынырнув из сутолоки Стейт-стрит и Уобаш-авеню на спокойную гладь Мичиган-авеню, Лотти обернулась к Дженни. Девушка пристально смотрела на нее. Глаза Дженни не забегали, неожиданно встретившись с глазами Лотти, – хороший признак.

– Гесси служит у моей сестры. Вот почему я приехала сегодня в суд, когда разбиралось ваше дело.

– А! – Дженни приняла это известие как еще одну деталь этого богатого событиями дня. – Потому вы и решили взять меня к себе? Ради Гесси?

– Нет, в ту минуту я даже не подумала о Гесси. Я думала только о вас. Я даже о себе не подумала. – Она улыбнулась довольно мрачно. – Я буду называть вас Жаннетой, хорошо?

– Хорошо, если вам так больше нравится. А вас как зовут?

– Лотти.

Жаннета вежливо промолчала. Лотти нашла нужным защитить свое имя:

– Это сокращенное от Шарлотты. Видите ли, моя тетя Шарлотта живет с нами. Нас бы путали. К тому же племянницу мою тоже зовут Шарлоттой. Ее мы называем Чарли.

Жаннета оживленно закивала головой:

– Я знаю. Я видела ее, когда была у Гесси. Ужасно красивая… И такая шикарная!.. Нравится вам, как я ношу волосы? – Она сбросила запыленную шляпу.

– Вам были бы больше к лицу длинные волосы.

– Ну тогда я отращу их. Можно надеть сетку, тогда они будут выглядеть как длинные.

Они продолжали путь в молчании.

Что сказать матери? Лотти взглянула на часы. Одиннадцать. Слава Богу, по крайней мере, не опоздала. Лотти была в ужасе от того, что наделала, и очень злилась на себя за трусость. Она отчаянно спорила с собой, сохраняя в то же время спокойный и хладнокровный вид.

«Не будь дурой. Ведь тебе тридцать два года – почти тридцать три. У тебя вполне могла бы быть своя семья, свое хозяйство. Вот тогда ты могла бы делать, что хочешь!..» Страх съедал ее, как ни презирала она себя за это.

Жаннета снова заговорила:

– Здорово шикарные здесь дома, а?

– Да, – рассеянно проронила Лотти. Их дом был в двух шагах.

Но мысли Жаннеты, словно кузнечик, перепрыгнули на другую тему.

– Я могу говорить хорошо, вы только мне указывайте, а то я все забываю, Дома и на фабрике говорят так, что ужас. А вообще я быстро все усваиваю.

– Хорошо, – сказала Лотти, – заметьте, что не надо говорить «здорово шикарные»…

Жаннета с минуту подумала.

– Здесь – дома – очень – красивые… Так?

Лотти порывисто обернулась и положила свою руку на руку девушки. Жаннета с открытой улыбкой смотрела на нее. Она видела в Лотти изящную даму средних лет.

– Вот мы и приехали, – вслух сказала Лотти. А про себя в ужасе добавила: «О Боже! О Боже!»

Она вышла из автомобиля.

– Как будет рада Гесси.

– О, Гесси! – не без яда заметила Жаннета. – Она сама себе госпожа. Иногда месяцами глаз домой не казала!

С любопытством осматривала девушка старинный мрачный дом. Дождь усилился. Лотти бросила быстрый взгляд на окно гостиной. Иногда мать высматривала ее из этого окна, раздражаясь все сильнее из-за каждой лишней минуты ожидания. На этот раз ее там не было. Лотти открыла парадную дверь. Обе девушки вошли в дом, и, надо сказать, Жаннета была из них двоих более храброй.

– Ах! – закричала Лотти с напускной веселостью. Ответом было молчание. Лотти поспешила на кухню.

– Где мама?

– Нету дома.

– Ушла! Куда? Ведь дождь идет! Льет как из ведра!

Несмотря на ужас при мысли, что ее страдающая ревматизмом мать ходит под ливнем, Лотти почувствовала некоторое облегчение. Такое чувство испытывает приговоренный к повешению убийца, узнав, что казнь отсрочена на один день.

Она возвратилась к Жаннете.

– Пойдемте наверх, Жаннета!

Лотти проворно побежала по лестнице, Жаннета за нею, прямо в комнату тети Шарлотты. Тетя Шарлотта дремала в своем старинном плюшевом кресле у окна. Она часто дремала так по утрам. Когда вошла Лотти, она быстро встрепенулась. Сна как не бывало.

– Где мама?

Тетя Шарлотта усмехнулась:

– Ускакала, как только ты уехала.

– Куда же?

– За арендной платой и на рынок.

– Но ведь дождь идет! Не может же она ходить под дождем. Дорога не близкая.

– Она сказала, что поедет трамваем… Который час, Лотти? Я, верно, немного вздремнула… Кто это там на лестнице? – зевок был прерван на половине.

– Подойдите, Жаннета. Познакомьтесь, тетя Шарлотта. Это – Жаннета, сестра Гесси. Я привезла Жаннету к нам.

– И отлично, – любезно сказала тетя Шарлотта.

– Она будет жить у нас.

– Вот как! А мама знает?

– Нет. Я просто… просто привезла ее.

Лотти погладила тетю Шарлотту по морщинистой щеке. Она едва сдерживала слезы.

– Милая тетя Шарлотта, позволь поручить тебе Жаннету, а я поеду за мамой. Покажи ей ее комнату – знаешь, одну из свободных наверху. И дай ей чего-нибудь горячего позавтракать.

– Я никому не хочу доставлять хлопоты! – застенчиво произнесла Жаннета.

– Хлопоты! – повторила, как эхо, тетя Шарлотта. Она бойко поднялась с кресла, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

– Идите за мной, Жаннета. Ах, как красиво острижены у вас волосы! Так, значит, Гесси – ваша сестра! Так, так!

И она даже ущипнула Жаннету за заплаканную щеку.

«Ах, милая, – подумала Лотти, как ни были напряжены ее нервы, – дорогая моя старушка!» У нее вдруг мелькнула мысль: «Что, если бы моей матерью была она!»

Опрометью сбежала она с лестницы и прыгнула в «электричку». И с такой силой рванула ее с места, что старенький экипаж заходил ходуном и едва не опрокинулся на скользком асфальте.

Она решила прежде всего проехать к одноэтажным домикам на Холстед-стрит, где миссис Пейсон принадлежал целый ряд из шести лавочек. Обычно мать начинала с них свой объезд. Миссис Пейсон собственноручно собирала арендные деньги, вела все книги. Лотти пыталась ей помогать в ведении последних, но из этого ничего не вышло: в счетоводстве она была слаба и безнадежно все путала, если за ней внимательно не следили, в то время как миссис Пейсон жонглировала кассовыми книгами, чековыми книжками и кредиторскими списками, как заправский бухгалтер. Восемнадцатая улица, по которой ехала Лотти, представляла собой весьма неприглядную картину – мешанина жидкой слякоти, ломовики, замызганные вагоны трамваев, мрачные, унылые лавчонки. Скользкие трамвайные рельсы сулили неприятности самоуверенным автомобилистам. Лотти приходилось ехать очень осторожно. Добравшись наконец до лавок на Холстед-стрит, она быстро обежала их одну за другой.