Всякие там супермодели неплохо смотрятся в модных шмотках, но, если честно, ни одну из них не тянет трахнуть. Сразу чувствуешь себя этаким индусом, из тех, что спят на гвоздях.
Старина Родж сегодня в полном дерьме. Берти, так сказать, поймал его за руку. Причем рука была не где-нибудь, а в трусах Марсии. За стойкой бара и все такое прочее, полный абзац.
Берти, само собой, прибежал ко мне и развопился насчет друзей, жен друзей и так далее. «Есть черта, Микки, которую нельзя переступать». Лично я знать не знаю никакой такой черты, но говорить ему об этом, само собой, не стал.
Ясное дело, имей я жену, думал бы иначе, однако такого со мной больше не случится: обжегшись на молоке, дуешь на воду, скажу я вам. Так что все эти сопли не по мне. Если разобраться, единственный способ подцепить мало-мальски сносную телку – это ловить замужних, но неудовлетворенных. А они не торопятся бежать с корабля, пока не найдут качественный товар на стороне. Опять же, баба ни за что не кинет своего благоверного, не имея в запасе какого-нибудь козла, чтобы свалить на него вину. Само собой, как только муженек растворяется, ты тоже получаешь от ворот поворот, либо сам посылаешь ее подальше, когда она совсем свихнется, а в итоге остаешься в дураках, да еще с репутацией тупого кобеля. Такова человеческая натура, и если за пять лет работы в питейном заведении такой простой истины не понять, значит, это тебе вообще не дано.
В конце концов, я и сам пробовал подкатить к засранке Марсии. Конечно, она слишком тоща на мой вкус, однако в сорокалетних худышках есть особая изюминка. Если она не запустила себя до сих пор, то непременно имеет какой-нибудь тайный порок, и, как правило, это распутство, знаю по опыту. Костлявая бабенка, которая приканчивает четвертый десяток, – почти всегда грязная шлюха, готовая на что угодно, стоит только взять первый барьер. Вот тут-то, как правило, труднее всего. Марсия вертела передо мной жопой как только могла, пока я не завелся и не прижал ее в коридорчике у туалетов. Ну, и схлопотал: она, мол, порядочная женщина… Динамистка хренова. Извинился, конечно: типа не понял ее, выпил лишнего… Джеку Дэниелсу не впервой за все отдуваться.
Родж, старый козел, вроде ей нравится. Мой деловой партнер тот еше тип. Напомаженные волосы и вечная улыбочка, даже когда получает от ворот поворот. Но Марсия явно не дура потрахаться, так что я лично не оставлял желания ее вздрючить. К тому же, будучи замужем за Берти, дай ему бог здоровья, баба небось уже зубами щелкает от голода. Короче, старина Родж, на мой взгляд, имеет все шансы, хоть и не слишком силен в эндшпиле.
Черт, сколько же торчков на этом острове! Вот и сейчас два ханурика сидят в углу и тарашатся на стену. Я извиняюсь, но за каким хреном мне было бросать Лондон? Дурака я свалял. Хотя вообше-то качество игры в так называемой премьер-лиге кого угодно подсадит на травку. Не футбол, а дерьмо! Одни тактические выверты, настоящим звездам в схеме с пятью полузащитниками и показать-то себя не на чем. Все думают только о рейтингах и ставках, билеты по сорок фунтов, а с простаков вроде меня дерут за спутниковые антенны и пакеты услуг. Сраные комментаторы и эксперты проплаченные симулируют оргазм, а болельщики засыпают перед экраном на диване или плюются, сидя в пивной, и просят включить музыку погромче.
Опрокидываю еще один стаканчик и чувствую, как горит лицо. Похоже, перебор.
Так или иначе, с Синтией у меня все на мази. Правда, и тут скотч не помешает. Она пока пару стаканчиков не пропустит, недотрога недотрогой. А как выпьет, так уж спуску не даст. Только не подумайте чего, я не циник, напротив, я по жизни очень даже оптимист, но что правда, то правда.
Накануне моего визита к мамуле в Уолтон мы с Синти толком ничего не успели, слишком увлеклись красненьким. Вроде я на нее все-таки полез, но был уже совсем никакой и мало что помню. Проснулся распаленный как кабан и сразу сунул руку в любимое гнездышко… Куда там, все равно что по наждаку! Однако, даже удивительно, как много значит жизненный опыт. В бытность юным дрочилой я непременно решил бы, что она ко мне равнодушна, и перешел бы к активной обороне типа «ты что, лесбиянка фригидная?», а теперь сразу понял, что это самый обыкновенный сушняк. Встал и принес ей стакан воды.
– На-ка вот, выпей, крошка.
– Ой, Майкл, ты чудо!
Само собой, я не стал говорить, что просто поливаю ее увядший садик.
Вторая стадия – поднять телку на ноги и погонять взад-вперед, чтобы включился обмен веществ. Имея дело с заезжей красоткой, я бы прошелся с ней под ручку по набережной или по пляжу, а по возвращении спокойненько отоварил бы, но с Синтией так нельзя. Она все еще замужем, хотя ее мудака-гольфиста можно почти не принимать в расчет. Поэтому я предложил заморить червячка – яичница, тосты и все такое. Приятная беседа за столом, свежевыжатый апельсиновый сок, еще стакан воды – и когда потом моя рука отправилась по привычному маршруту, насос уже работал вовсю. В общем, она кончила, а я пустил следом своего дружка, порезвиться вволю. Синти мягкая, как подушка; засовываю палец ей в пупок и приговариваю: «Как поживает моя девочка-пончик?», а когда вхожу в нее, сжимаю сочные ягодицы или складки жира на животе и, конечно же, ласкаю пышные груди, которые висят, как налитые плоды. Это чертовски здорово, но ни при каких обстоятельствах я не позволю Синти залезть на себя сверху. Держать на себе такую гору мяса? Нет уж, спасибо. Если мне приспичит быть погребенным заживо, я лучше пройду по забегаловкам Ист-Энда, поливая грязью братьев Крэй*.
Трахаться с Синти – одно удовольствие, но потом она все портит своим «обними меня, Майкл» и прочими соплями. С бабами как с едой – налопался и отвали. Как говорится, кончил дело, гуляй смело. Азы психологии, но разве ей объяснишь? Я-то надеялся хоть немного поспать – утром же в аэропорт ни свет ни заря, – а она надулась. В общем, полаялись, убежала в слезах… Ничего, после такого шикарного перепихона вернется как миленькая.
Так и вышло. Не зря говорят, что разлука смягчает сердце. Давешняя ссора забыта, сегодня Синти снова ластится ко мне как кошечка и донимает вопросами про сраный Уолтон.
– Местечко что надо, – отвечаю я. – Где бы я ни был, во мне всегда остается частица Уолтона. А как насчет тебя?
– Я из Фавершэма, ты же знаешь…
– Я имею в виду, как насчет частицы Уолтона в тебе?
*Известные лондонские гангстеры 1950-1960-х гг. – Примеч. пер.
Она игриво хихикает, оглядывается, не смотрит ли кто, и шепчет:
– В полночь, у тебя?
– Горю желанием, – произношу я самым многообещающим тоном.
Синти не заставляет себя долго ждать: едва вытурив посетителей и повесив замок, я слышу знакомый стук в заднюю дверь. И вот мы уже в спальне, срываем друг с друга одежду как парочка подростков. Пышные телеса Синти заполняют все вокруг, мы сливаемся в потный ком, и она взрывается, как заправская бомба с часовым механизмом. Чесать-молотить!
На следующий день проклятые дожди немного поутихли, но голова после вчерашнего гудит вовсю. Синти не осталась – набрехала своему старику, что играет в карты с подружками, вот и смылась ни свет ни заря. Я тоже не стал слишком долго валяться. Прогулялся по городку, закупил хорошей рыбы прямо с лодки, а потом взял да и позвонил своей бывшей в Уолтон-на-Темзе. Не успел я двух слов сказать, как эта сонная корова заявляет, неплохо, мол, чтобы Эмили провела у меня часть школьных каникул. Иными словами, «мне надо потрахаться, и я не хочу, чтобы дочка путалась под ногами».
Финтит, грязная старая карга!
Все настроение испоганила, ей-богу. Но не стоит падать духом, главное, спокойствие и порядок. Сажусь в машину и качу на ту сторону, к фрицам, сначала по прибрежному шоссе номер один, потом в объезд этой паршивой помойки – Пуэрто-дель-Росарио. Как только сворачиваешь на шоссе номер двадцать и берешь на юг, к Гран-Тарахалу, попадаешь в совсем другой мир. Эта часть острова гораздо красивее, и здесь в основном обосновалась немчура. Едешь и думаешь: кто, черт побери, войну выиграл? Паркуюсь возле любимого ресторанчика, захожу внутрь… Дохлый номер. Знакомой официанточки нигде не видно – наверное, сегодня не работает. Ладно, переживем, зато есть камбала на гриле.