Распространение прав римского гражданства на всех италиков разбивает узкую привилегированную общину полноправных собственников — римлян. Комиций, олицетворявшие до сих пор populus Romanus, весь «римский народ», превращаются теперь в этом смысле в юридическую фикцию. Постепенно развиваются такие явления, как абсентеизм, беззастенчивый подкуп голосующих, давление на собрание при помощи вооруженной силы и т. п. В дальнейшем происходит определенное ограничение функций народного собрания: ранее всего комиций утрачивают свои судебные права. Начало этого процесса может быть отнесено уже ко времени Суллы.
Все эти факты и явления свидетельствуют о прогрессирующем разложении республиканского аппарата, причем даже в его основных звеньях. Но это не только кризис республиканских форм, это кризис полисной демократии. Происшедшая в конечном итоге смена республиканского государственного аппарата тоталитарным и нивелирующим аппаратом мировой державы знаменовала собой и крах республики, и крах античной полисной демократии.
Все эти процессы протекали, конечно, в обстановке крайнего обострения противоречий, в обстановке напряженной борьбы. В бурных событиях I в. до н. э. постепенно стали вырисовываться очертания некоей новой политической формы, а также методы или пути ее достижения. Этой формой были диктатура, единовластие, а средством достижения и решающей силой — армия. Первым политическим деятелем Рима, который сознательно или интуитивно вступил на этот путь, оказался Сулла. Но так как проблема единовластия была выдвинута самим ходом событий, самой логикой развития борьбы, то он не остался в одиночестве и вслед за ним появляется целая плеяда военных и политических деятелей Рима, которые с большим или меньшим успехом, вступив на тот же самый путь, борются за власть и за единоличное господство.
На этом, пожалуй, можно было бы завершить нашу характеристику кризиса полиса, и в частности кризиса республики, если бы речь шла только о причинах и основных симптомах этого процесса. Но очевидно, следует ответить и на вопрос о том, в какой форме этот процесс протекал и каково было его внутреннее содержание.
Существует довольно широко распространенная, особенно в буржуазной историографии, точка зрения, согласно которой гражданские войны I в. до н. э., крах республики и установление империи рассматриваются как период революции. Пожалуй, наиболее четко и последовательно эта точка зрения проводилась М. И. Ростовцевым, который, говоря о социальной структуре римского общества, наряду с земельной аристократией и городской «буржуазией» отмечал наличие революционной силы — новой римской армии, возникшей после реформы Мария, т.е. наличие «вооруженного пролетариата». Эта «пролетарская армия» и есть, по мнению Ростовцева, движущая сила гражданских войн I в. до н. э., а ее вожди — Марий, Цезарь, Антоний, Октавиан — революционные вожди и деятели.
Концепция римской революции I в. до н. э. с некоторыми модификациями вошла в труды многих западных историков, в частности в известную работу английского историка Сайма, которая так и называется «Римская революция», причем в понятие революции им включен период римской истории с 60 г. до н. э. по 14 г. н. э. (дата смерти императора Августа).
Однако изложенная концепция для нас неприемлема. Мы считаем, в частности, что не следует применять понятие революции к событиям римской истории второй половины I в. до н. э., приведшим непосредственно к установлению политического режима империи. Период революционных выступлений начинается, по нашему мнению, с движения Гракхов и достигает своей кульминации во время Союзнической войны — грандиозного восстания италийского крестьянства.
Каков был характер этого революционного движения? Начавшись в эпоху Гракхов в сравнительно замкнутой среде только римского крестьянства, движение приобрело к тому времени, когда вспыхнула Союзническая война, общеиталийские масштабы и размах. Что касается внутреннего содержания этого аграрно–крестьянского движения, то, как уже указывалось выше, оно было направлено против староримской аристократии, против крупного землевладения, а если рассмотреть движение в самой его основе, что, несомненно, и против Рима–полиса.
В результате названных выше событий некоторые вопросы аграрной революции были решены. Но нет ничего удивительного в том, что плодами и завоеваниями, достигнутыми италийским крестьянством в ходе его революционной борьбы, воспользовались не сами широкие массы, а некоторые, наиболее деятельные и «перспективные» слои господствующего класса. Такова судьба многих, на первый взгляд даже победоносных, революций, однако направленных на защиту «собственности одного вида» против «собственности другого вида». Вот почему римское революционное движение II — I вв. до н. э. знало свой термидор (переворот Суллы), свое 18 брюмера (диктатура Цезаря) и, наконец, в качестве итога — длительное утверждение единовластия (принципат Августа).
Мы подошли вплотную к тем событиям, к тому периоду истории Рима, который уже непосредственно связан с появлением на политической арене Марка Туллия Цицерона — главного героя предлагаемой работы. Его выступление, его общественная деятельность совпадают с самыми, пожалуй, напряженными и бурными годами республики, а его трагическая смерть — с ее последними днями. Жизнь Цицерона нам хорошо известна, иногда даже до самых незначительных подробностей. Это, конечно, редкий случай, но его судьба, личность, политическая карьера, наконец, его ораторская и литературная деятельность важны и интересны не только сами по себе, но как яркое — быть может, даже самое яркое — свидетельство и отражение эпохи. Правда, говоря словами поэта, он «поздно встал» и на дороге был застигнут «ночью Рима». С Капитолийской высоты он наблюдал закат Вечного Города, «закат звезды его кровавой». Но ведь благодаря этому он и удостоился великой, избранной судьбы, обрел бессмертие. Ибо тот же поэт сказал:
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
4. Начало общественно–политической карьеры Цицерона
Марк Туллий Цицерон родился 3 января 106 г. до н. э. в поместье своего отца вблизи города Арпина, уже прославленного в римской истории тем, что в этом же небольшом городе появился на свет знаменитый полководец Гай Марий. Прозвище рода Туллиев Cicero, что означает «горох», возникло, по одной версии, вследствие того, что кто–то из предков Цицерона имел широкий, приплюснутый нос с бороздкой на его кончике, как на горошине; по другой же версии, потому, что один из предков великого оратора был хорошим огородником и выращивал отменный горох. Как бы там ни было, но молодой Цицерон гордился своим родовым прозвищем, и когда в начале его политической карьеры друзья советовали ему переменить имя, он наотрез отказался.
Семейное окружение Цицерона было довольно специфичным, и некоторые черты характера будущего оратора и государственного деятеля возникли, по всей вероятности, не без воздействия этого окружения. Его дед — землевладелец и земледелец староримского закала, сторонник неприхотливой сельской жизни — выступал в свое время против проекта введения в их муниципии тайного голосования, за что и удостоился похвального слова в сенате, произнесенного одним из вождей оптиматов — консулом Марком Эмилием Скавром. Мать Цицерона Гельвия происходила из рода, давшего еще во II в. двух преторов. Цицерон потерял ее в Отец Цицерона принадлежал к всадническому сословию. Вследствие слабого здоровья он предпочитал мирную сельскую жизнь жизни в городе; к политической карьере, по всей вероятности, не стремился и уделял много времени литературным занятиям. Однако, придавая серьезное значение воспитанию сыновей, он отправился вместе с ними — семилетним Марком и трехлетним Квинтом — в Рим, где у него был собственный дом, расположенный на западной стороне Эсквилинского холма, в городском квартале, который именовался Карины (Carinae).
Мальчиком Цицерон прошел хорошую школу. Под руководством знаменитого оратора Красса он вместе со своим братом обучался у греческих учителей. Блестящие способности молодого Марка уже тогда обратили на себя внимание. Следуя указаниям поэта Архия, защитником которого в суде он выступал позднее, Цицерон занимался поэзией; сохранились сведения о написанных им в юношеские годы стихотворном произведении «Главк Понтийский», эпической поэме в честь Мария, а также о переводах из греческих поэтов и т. д. Он не оставлял поэтических занятий и в более зрелом возрасте, в особенности в тех случаях, если представлялась возможность воспеть собственные выдающиеся деяния. Иногда Цицерон горделиво сообщал о том, что в течение той или иной бессонной ночи он сочинил целых пятьсот стихов.