Не Америка, а Китай стал самым притягательным направлением иностранного инвестирования, в результате ослабло экономическое основание мощи Америки. США сегодня пользуются меньшим влиянием, чем десятилетие назад, — и этот баланс продолжает меняться не в пользу Америки — в основном из-за того, что американский рынок ослабляет свою значимость для стран американского континента и в свете растущей зависимости Америки от иностранного капитала.
В-седьмых, ныне более 50 процентов готовых товаров и продуктов, потребляемых Соединенными Штатами, импортируются (рост с 31 процента в 1987 году). США ныне нуждаются в 600 млрд долл. ежегодно, чтобы оплатить этот импорт и покрыть дефицит внешней торговли. Международный долг США дошел до 30 процентов внутреннего валового продукта. Америка как бы повторяет судьбу имперской Британии, которая в 1913 году экспортировала огромные объемы капитала — 9 процентов своего валового продукта, финансируя Соединенные Штаты, Канаду, Австралию, Аргентину, а после Первой мировой войны превратилась в их должника. Подобным же образом США после Второй мировой войны инвестировали в весь мир.
В текущее время Центральный банк Китая стал крупнейшим покупателем ценных бумаг министерства финансов США и совместно с Японским центральным банком обеспечивает покрытие почти 45 процентов текущего дефицита расчетов США. Такой уровень внешнего долга обычно характерен для слаборазвитых стран — он делает страну-должника зависимой от экономических решений, принимаемых другими.
Американцы на протяжении трех десятилетий тратили с каждым годом все больше, доведя свои расходы до 10 трлн долларов. А сбережения каждого американца составляют всего 0,5 процента от его заработка [49]. В то же время объем задолженности домо-хозяйств сравнялся с суммой ВВП страны, увеличившись вдвое с 1980 года. Выплаты по кредитам стали отнимать почти 14 процентов от ежемесячного дохода, что является рекордным показателем. А зарплаты, с поправкой на инфляцию, снижались в течение всего 2008 года. Очевидно, что американским потребителям, привыкшим за последние десять лет транжирить деньги, скупая переоцененные дома, огромные автомобили и последние новинки электроники, сдедовало бы остановиться.
Ключевым структурным дисбалансом в мировой экономике стал огромный дефицит платежного баланса — 1 трлн долл. США (вкупе с увеличивающимся европейским дефицитом) и невиданный профицит платежного баланса в быстро развивающихся странах БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). В результате, как пишет американский экономист Брэд Сетсер, «капитал фактически двигался вверх по склону. Финансирование перетекало от бедных стран, таких, как Китай, к более богатым странам — прежде всего к США. И, по крайней мере, в течение большей части этого периода капитал перемещался из стран с ревальвирующимися валютами, которые приносили высокий доход, в страну с обесценивающейся валютой и низкой доходностью. Данному дисбалансу на глобальном уровне соответствовали дисбалансы внутренние. С одной стороны, американские домохозяйства имели низкую норму сбережения и вкладывали капитал в жилую недвижимость. Практически, они были крупнейшими нетто-заемщиками в глобальной экономике. С другой — домохозяйства и правительство Китая являлись крупнейшими нетто-кредито-рами. Сформировавшаяся система, в которой китайский бизнес оказался способен финансировать большинство своих инвестиций из сохраненного дохода, позволила стране стать основным источником кредита в мировой экономике. Уровень потребления в КНР является очень низким по причине необычайно высокого уровня потебления в США, а уровень сбережений в США стал низким из-за высокого уровня сбережений в Китае» [50].
Когда кризис уже начался в 2007 году, остальная часть мировой экономики продолжала расти, что породило явление, именуемое декаплингом. Это объясняется рядом обстоятельств. США — важнейший источник спроса на выпускаемую в мире продукцию. Потребление составляет значительную долю валового национального продукта Америки. Рост потребления в этой стране отражается во всемирном объеме. А падение — проблема для тех, кто полагается на нее, чтобы восполнить нехватку потребительского спроса в своих собственных экономиках. Но США — не единственный источник спроса в мировой экономике. К настоящему времени американский дефицит платежного баланса плавно падает рке более чем год. Европейские и экспортирующие нефть экономики, которые тратили больше нефтедолларов, были главными двигателями мирового роста за прошлый год — по крайней мере, в отношении потребительских товаров. Китай был главным двигателем роста в спросе на сырье. Сейчас началось торможение всех этих двигателей.
Множество стран сохраняет привязку своих валют к доллару. Поэтому их валюты имеют тенденцию падать, когда падает доллар, и расти, когда тот растет. Эти страны импортируют, по-существу, американскую монетарную политику. В результате замедление экономики США, которое ведет к понижению американских процентных ставок и к падению доллара, противоречиво воздействует на мировую экономику: уменьшение спроса в США негативно действует на мировую систему. Более мягкая американская монетарная политика стимулирует мировой рост. Тот факт, что так много стран импортировали американскую монетарную политику, стал одной из причин того, что мировая экономика не сразу замедлилась вслед за США. Ряд стран, которые добились большего роста, чем Америка, импортировали денежно-кредитное ослабление США 2007 года, и это первоначально стимулировало их собственные экономики. Еще недавно реальные процентные ставки были отрицательными во многих новых развивающихся странах. В 2007 году ни Китай, ни нефтеэкспортирующие страны не нуждались в более слабой валюте или более свободной монетарной политике, но как раз это они получили, импортируя финансовую политику США. Это же сделала и Россия, хотя связь здесь не была столь очевидной из-за ориентации рубля на бивалентную корзину.
В ноябре 2008 года нефть стоила 65 долларов за баррель; рис — 515 долларов за тонну. У Китая и нефтедобывающих стран были многие триллионы долларов. Финансовая система Америки находилась в середине наихудшего финансового кризиса со времен Великой депрессии — между социализацией и стагнацией. В июле 2008 года произошли очередные столкновения договаривающихся сторон. Британский премьер Гордон Браун оказывал немыслимое давление на результат завершения Раунда Дохи.
Обнаружилась существенная важность хорошего состояния американской экономики для глобальной финансовой системы. Если банки США испытывают проблемы с финансированием, они не могут предоставить кредиты банкам Европы и новым индустриальным государствам. В последние месяцы воздействие этого кредитного сжатия пересилили стимулирующий эффект денежно-кредитного ослабления США. А необходимость расплатиться по долларовым кредитам создала восходящее давление на доллар, и его курс вырос, несмотря на то что экономическое развитие США замедлилось.
В 2000–2001 годах началось необузданное печатание долларов Федеральной резервной системой США с целью смягчить последствия краха доткомов. Чем дольше американцы отказывались больше работать и меньше потреблять (как делают китайцы), тем громче хлопнул в 2008 году мыльный пузырь американской экономики. Отсутствие ограничений поощрило к спекуляциям, все возрастающая сложность которых соперничает лишь с их непрозрачностью. Последовал беспрецедентный по длительности период роста, когда сформировалась иллюзия, что экономическая система, основанная на пирамиде долгов, способна поддерживать свое существование неопределенно долго.
И наконец, столь резкого падения цен на жилье в Америке не наблюдалось со времен Великой депрессии. А на торговых переговорах раунда Дохи был упущен шанс достичь соглашения относительно либерализации мировой торговли. Рост просроченной задолженности по ипотечным кредитам, приближение уровня безработицы к 7 процентам всего трудоспособного производства стали симптомами надвигающейся бури.