Однако раньше времени обольщать себя надеждами не следует. Надо разузнать у мальчишки, кто ее родители. А если отец ее в самом деле тот инженер Борисов? Тогда что? Тогда… И в мозгу «Д-35» начали зарождаться наметки нового плана.

— Я тороплюсь, — сказала Ася, — будьте здоровы! Завтра жду книгу, Сема.

— О'кей, — ответил Розанов.

— Очень симпатичная девушка, — сказал Моро.

— Мировая девуля, — развязно ответил Семен, — вообще — девчонка что надо. Правда, слишком активная и чересчур старательная… Английскую и американскую литературу знает хорошо, большая поклонница Уитмена.

Лоб Моро с выступающим вниз мыском волос сморщился. «Интерес» к русской литературе, знание пословиц, цитат из произведений русских писателей, которыми он щеголял, его заставили приобрести в «школе», где он стал агентом «Д-35». Интересоваться американской литературой ему никогда и в голову не приходило. Кто такой Уитмен? Кажется, писал стишки лет сто или двести тому назад. Взбредет же в голову девчонке, вместо того чтобы искать мужа, увлекаться стихами поэтов, которых давным-давно забыли.

— Одобряю ее вкус, — осторожно сказал Моро.

— Она у нас вообще самая способная на курсе. А как она английский язык знает!

— Почему? У нее кто-нибудь в семье владеет иностранным языком? — «Д-35» постарался направить разговор в нужное русло. — Вряд ли занятий в институте достаточно для приобретения основательных практических знаний.

— Борисов — морской инженер, много бывал за границей, одно время работал в военно-морской миссии в Америке. Он немного помогает Асе. Василий Петрович ничего дядя, только нудный, настоящий тип без широкого кругозора. Вы же понимаете: мог совсем недавно поехать в заграничную командировку, причем надолго, на несколько лет, и отказался. «Не нравится на чужбине», — вот его слова. Типичный абсурд.

— Трудно хвалить его или осуждать в данном случае, — мягко сказал Моро. — Есть люди — домоседы по складу характера. А в Энске Борисов давно?

— С сорок четвертого года. Участвовал в десанте, когда брали город, был ранен, да так и остался здесь. Руководит конструкторским бюро.

— Интересное дело.

— Типичная скукота, — пожал плечами Розанов.

— Почему же вы считаете профессию Борисова скучной? — продолжал Моро.

— Не для меня она, всегда был равнодушен к технике.

— Напрасно. Иногда технические проблемы оказываются очень увлекательными, особенно если их решают в больших масштабах. Чем, например, занят Борисов сейчас?

— Право, не знаю. Все эти проекты, расчеты, чертежи — типичная муть.

«Осел», — с досадой подумал «Д-35», но, сохранив на лице благодушное выражение, сказал:

— Вот потому вы и равнодушны к технике, что не интересуетесь ею.

— Вполне возможно, — согласился Розанов. — Вот ваша гостиница. Я подожду вас на бульваре?

— Что вы, какие могут быть церемонии! — Моро любезно взял Розанова за локоть и повел к стеклянной вертящейся двери. — Не позволю ни за что. Милости прошу в наш шалаш, как говорится в русской поговорке.

У двери номера Моро вежливо посторонился и пропустил Розанова вперед.

Повинуясь приглашающему жесту, юноша сел в кресло, огляделся. Обычный номер гостиницы: круглый стол посредине, письменный в углу, несколько мягких стульев, пара кресел, шкаф из карельской березы, такое же трюмо в простенке между окнами, широкая кровать. На письменном столе ни бумаг, ни книг. Вообще в комнате нет ничего, говорящего о вкусах, привычках живущего здесь. Временное пристанище человека, который привык кочевать и не обращает внимания на окружающую обстановку.

— Я не люблю откладывать дела, — говорил Моро, роясь в шкафу. — Начну сразу с цели вашего прихода, надеюсь, не обидетесь? Вот галстук.

Полоска материи в руках Моро переливалась невообразимыми оттенками и сочетаниями ярких цветов. Пройди в воскресенье всю улицу Чкалова — любимое место прогулок щеголей Энска, — ни на ком не увидишь такого галстука. Семен представлял себе завистливые взгляды приятелей, когда он безразличным тоном процедит сквозь зубы, что «оторвал» шикарный галстук «у одного близкого приятеля — иностранного журналиста».

— Нравится? — спросил Моро, небрежно бросив галстук на спинку кресла.

Розанов молча кивнул.

— Тогда берите.

Семен медленно, как зачарованный, протянул руку, свернул галстук, положил во внутренний карман пиджака, проверил, надежно ли он там спрятан, не выпадет ли, и только тогда спохватился:

— Сколько я вам должен?

— О, — махнул рукой Моро, — как вам не совестно упоминать о такой мелочи! Примите мой маленький подарок в знак начала нашего доброго знакомства, которое, надеюсь, успешно продолжится.

«Чорт с ним, с галстуком, — думал «Д-35». — Такой убыток меня не разорит. Гораздо важнее войти в доверие к мальчишке. За паршивый галстук я куплю его целиком в полностью».

— Но мне, право, неудобно, — бормотал смущенный Розанов. — Как же так? Ваша вещь, вы за нее платили деньги. Мне совестно… — «Моро щедрой души человек», — думал он, вслух повторяя: — Очень прошу назвать цену галстука.

— Бросьте! — с грубоватой фамильярностью прервал Моро и снова полез в шкаф. — Давайте лучше выпьем. Наступил «адмиральский час», как говорили в старину русские моряки. Что вам больше по нраву: джин, виски, бренди?

Нерусские названия музыкой прозвучали в ушах Розанова. Семен чувствовал себя настоящим героем заграничного романа. Шутка сказать: он сидит с иностранным журналистом в фешенебельном отеле, готовится пить виски, настоящее виски, о котором раньше только читал в книгах.

Против ожидания, оно оказалось изрядной пакостью — неприятного цвета, с запахом лекарства. Розанов поперхнулся, закашлялся и испуганно покраснел: вдруг Моро подумает, что Семен не умеет пить! Но Моро смотрел в сторону и не видел или делал вид, что не видит смущения собутыльника. Собрав всю силу воли, Семен поборол отвращение и одним глотком осушил стакан.

— Ого, — поощрительно заметил Моро, — вы не робеете перед выпивкой. Еще?

Семен выпил еще, и через минуту, а то и раньше, добрый, щедрый Ральф Моро стал казаться Семену еще более милым. С трудом ворочая заплетающимся языком, Розанов рассказывал: давно хочется познакомиться с настоящим иностранцем; в институте не с кем поговорить по душам, никто не понимает его стремлений. Большинство однокурсников стремится скорее окончить институт. А дальше? Учить ребятишек? Семен Розанов иначе смотрит на жизнь. Его мечта — путешествовать по разным странам, стать настоящим «гражданином мира», одинаково хорошо чувствующим себя в любой столице.

Трудно определить, чего больше содержала полупьяная болтовня Розанова: мальчишеского желания поразить собеседника «глубиной» и «оригинальностью» своих взглядов, казаться похожим на персонажей авантюрных романов, или просто говорил он, что в голову взбредет… Возбужденный вином, новым знакомством, приоткрывающим перед ним уголок той жизни, о которой он до сих пор знал только по кинофильмам и книгам, Семен говорил, говорил, говорил…

«Д-35» слушал, не пропуская ни одного слова. Узкие зеленоватые глаза его не отрывались от лица юноши. Новый план, зародившийся в мозгу Моро при встрече с Асей Борисовой, приобретал все более и более ясные очертания.