В одном журнале была предложена такая новая «словесная игра»: подобрать 10 (или как можно больше) таких слов, в которые вошли бы все до единой буквы русской азбуки (в любом порядке), каждая по одному разу. Если из найденных слов можно составить предложение, балл повышается. Сами играющие могут устанавливать правила и игры и судейства.
В журнале приведен такой пример для ряда слов:
«Душ зябь клюв пыж съем фон цех чай щит эрг»,
и предложение:
«Пиши: зять съел яйцо, чан брюквы… эх! Ждем фигу».
Это — игра. Но, кстати: радисты всего мира придумывают и отстукивают по волнам эфира примерно такие же предложения, испытывая, насколько четко передаются станцией все знаки алфавита (чаще все звуки данного языка). От этих предложений нельзя требовать ни красоты, ни глубокого смысла: чем нелепей, тем смешнее!
К более сложным упражнениям можно отнести составление так называемых палиндромов — таких предложений (слов — слишком просто!), которые могут одинаково читаться и слева направо и справа налево.
Еще наши бабки и деды знали два из них, правда, первый не очень точный:
Уведи у вора карову и деву,
и
А роза упала на лапу Азора.
(В первом — не избежать грамматической ошибки — кАрову; во втором — надумано собачье имя Азор.)
Известны и еще более старые образцы:
Я иду с мечем судия.
Но любители и сейчас придумывают новые. Самый длинный из известных мне палиндромов довольно неуклюж:
Я так мажу сажу и машу ушами ужас ужам Катя.
Первую премию за изящество я выдал бы вот какому предложению, в котором не чувствуется ни микрона нарочитости:
Леша на полке клопа нашел.
Эта игра повышенной сложности, да и навряд ли в нее можно часто играть: таких палиндромов ограниченное число, даже если судить теоретически.
Забыта теперь и занятная игра в буриме.
Задается две, четыре, восемь — сколько сочтете возможным — пары рифмующихся слов, скажем: лес — звезда и влез — гнезда. Играющие втайне друг от друга сочиняют каждый свое четверостишие с этими рифмами.
Можно брать конечные слова из строк уже известных стихотворений:
Лугами — веселя — рядами — шевеля, считая, что все игроки должны дать не тот текст, какой мы знаем у А. Майкова. Но, пожалуй, лучше придумывать свои, новые «чётки рифм». Требовать от стихов высокого качества трудно, но указать на явные недостатки желательно.
Неплохо заняться решением кроссвордов. Правда, их составители нередко суконным языком и неточно «задают» значение слов. Так, например, сказано: «летающее животное», а оказывается, что это птеродактиль. Но ведь и птица — летающее животное!!! Прежде чем взяться за кроссворд, проверьте его, пересоставьте неточные словесные формулировки автора.
Вот что следует еще заметить: ребята в десятилетнем примерно возрасте (и раньше) озадачивают родителей игрой со словами по-своему, перекраивая и коверкая их, как бог на душу положит. По-моему, не стоит расстраиваться: от такой забавы в конечном счете пользы больше, чем вреда. Перестраивая как им вздумается известные им слова или надоедливо подбирая рифмы ко всякому произнесенному старшими слову, они ощупью знакомятся со строением слов, привыкают обращать внимание на их форму.
Подростки впадают в другой смертный грех — начинают приносить из школы домой своеобразный школярский жаргон, начиная с известных каждому: пара, кол, училка и до весьма причудливых новообразований. Я уже говорил: не стоит в связи с этим поднимать панику. Школьный жаргон — явление древнее как мир и, по-видимому, нормальное. Он прилипает к ученику, подобно кори в определенном возрасте, а затем, к старшим классам, исчезает бесследно. Точнее, он заменяется жаргоном студенческим.
Не приходится бояться и этого студенческого арго. Доказать его безопасность легко: все мы были студентами, все в зависимости от «годов, когда это было», говорили кто «железно» — при всех случаях жизни, кто «он возникает» взамен «он лезет в бутылку». Вы перестали, став взрослыми, «лезть в бутылки»? Ну и ваша дочка прекратит обвинять своих знакомых в «возниканье», когда ей исполнится 30 или 35 лет.
Хотя, возможно, он и останется в виде несколько большей живости речи, в виде большего чувства свободы по отношению к словам, которые можно и которые недопустимо применять в разговоре.
ВОТ И КОНЕЦ
Да, мы подошли к концу. Вы — чтения этой небольшой книжки, я — многомесячного обдумывания своей работы, бесконечных ее переделок и переправок. Хочется на этой странице как можно лаконичнее сформулировать еще раз те общие положения, на которых книга основана и которые в ней отстаиваются.
Книга эта — не учебное пособие и не работа педагога. Это — свободные размышления литератора, который за свою жизнь много прислушивался к языку и речи, много «работал» и над ними, и при их помощи и наблюдал, как овладевали речью по меньшей мере три поколения детей.
Размышления о культуре речи. Под этим термином здесь разумеется свободное владение речью прежде всего устной, а затем уже и письменной, поскольку второе обычно зависит от первого. Говорится здесь о владении не только правильной речью, но и хорошей, т. е. доходчивой, эмоционально окрашенной, обладающей силой воздействия, красивой.
Речи хорошей человек обучается всю жизнь, с ее первых и практически до последних дней. Мне скоро 76 лет, а я все еще вношу усовершенствования в оба вида моей речи — и в письменную и в устную.
Важнейшим условием для того, чтобы маленький, а потом и молодой человек овладел культурой речи, является то «поле языковых сил», та «речевая атмосфера», в которую он бывает погружен с самых первых дней своего существования, и до возмужанья по меньшей мере. Поэтому в овладении хорошей речью неизмеримо велика роль семьи, встречающей ребенка в первые месяцы по его прибытии в мир.
Правильной письменной речи учит школа, и я советую не мешать ей в этом; она выполнит эту свою задачу лучше нас с вами.
Не существует волшебных таблеток, вложив которые в уста ребенку вы чудом сделаете его красноречивым оратором. Нельзя сердиться на тех, кому искусство свободной и живой речи не дается. Существует уйма людей высококультурных, которые неважно говорят. Тут кроме воспитания действуют и врожденные свойства, в точности как при обучении музыке или живописи.
Мы же не удивляемся, когда из одного мальчика получается Ойстрах или Ван Клиберн, а из тысячи не выходит даже сносных таперов. Нельзя приходить в отчаяние, если ваш сын или ваша дочь вырастут людьми немногословными, предпочитающими слушать, а не говорить. Это тоже неплохо.
Но каждому из них можно привить минимум вкуса к хорошей речи, отвращение к речи грубой, вульгарной, косноязычной.
Вот за этот минимум и стоит бороться. Успеха вам и вашим питомцам!