3)Краевский разъез д-почтово-телеграфный и железнодорожный пункт по Уссурийской железной дороге, на линии Владивосток-Хабаровск, в 275 верстах от Владивостока; тут же поселок с населением в 600 душ.

Свиягино (в транскрипции автора Svagena), называемое автором городом,-большая железнодорожная станция перед Краевском, в 19 верстах к югу от него (256 верст от Владивостока). (Прим. перев.).

* Таким образом полковник Уорд становится командующим Уссурийским фронтом. Остальная часть главы повествует о его энергичных шагах для подготовки наступательной операции

против левого крыла красных войск. Все приготовления к атаке были закончены, как вдруг из Владивостока получается приказание от политического представителя приостановить всякие наступательные попытки и держаться только оборонительной тактики. В досаде Уорд замечает: «Я был убежден, что это небольшое усилие произведет решительное военное и политическое впечатление в Восточной Сибири. Но «политики» в мундирах не всегда отличаются смелостью, а в данном случае они в самом деле оказались чрезмерно робкими, благодаря чему наше положение ухудшалось со дня на день».*

УСПЕХИ БОЛЬШЕВИКОВ

Обходное движение неприятеля, которое я предполагал^ как только принял командование над фронтом, и которому я собирался противопоставить свой план контр-атаки, теперь было? в полном ходу, но пока еще не нанесло удара нашей основной* позиции.

Генерал Дидерихс посетил фронт и сообщил мне, что Союзный Совет решил поручить командование этим фронтом майору Пишону из французского отряда, который ожидается на следующий день. После личного осмотра генерал выразил свое удовольствие моими диспозициями и указал, что я должен был бы сохранить командование за собой, а решение, принятое относительно? назначения майора Пишона, следовало бы пересмотреть в^виду найденных им изменившихся условий. Но мне казалось, что› пересмотр решения Союзного Совета может задеть французское самолюбие и поставить как Совет, так и командующего в ложное положение. Поэтому я попросил генерала Дидерихса не предпринимать никаких шагов к изменению решения Союзного Совета, и сказал, что я охотно буду служить под начальством майора Пишона или какого-нибудь другого командира, избранного1 Советом. Британский престиж, прибавил я, укреплен достаточно» хорошо, чтобы стоило заниматься такими пустяками, когда единственный смысл нашего пребывания здесь заключается в помощи нашим друзьям-чехам и русским. Он, однако, добавил,, что ^невозможно позволить, чтобы британский полковник был подчинен французскому майору, и что мое командование необходимо рассматривать как независимое.

Майор Пишон прибыл 18 августа, и я формально передал ему командование. Он попросил меня считать себя одинаково ответ

ственным с ним за положение на фронте и предложил время от времени совещаться относительно предполагаемых операций. Он оказался как воспитанным, так и рассудительным человеком, вникавшим в различные вопросы в связи с командованием; действительно он был джентельменом, с которым было приятно встретиться и работать. Батальонным командиром у него был майор Малле, тоже воспитанный человек, и все вместе мы представляли довольно счастливую комбинацию.

Весьма выдающейся личностью на этом фронте был капитан Стефан, командир 8-го чешского батальона. По профессии пивовар из Праги, он с началом войны должен был поступить в ряды австрийской армии, где служил солдатом, пока не попал в плен к русским; революция освободила его из лагеря военнопленных, и он был одним из тех, кто организовал своих земляков и предложил свои услуги делу Франции и Союзников, веря, что с победой английского оружия будет освобождена его обожаемая Богемия. Я спросил его, почему он предоставил свою шпагу Франции, на что он ответил: «Конечно, великую Англию мы считаем своей спасительницей, но германские полчища находятся во Франции: повстречаться с нашим врагом на поле битвы всегда бцло и будет нашей первой гордостью, ибо если Англия заявляет что мы-нация, то мы знаем, что будем таковой».

Я должен сказать, что был польщен той почти детской верой, которую поляк, чехи русский питают к имени и чести Англии. Без сомнения мы представляем единственную нацию, из всех представленных на этом фронте и вообще в Сибири, против которой не направлено ни одного слова подозрения. Я естественно ожидал, что французы сохраняют большой престиж в России, особенно в виду своего давнего союза, но из ближайшего ознакомления со всеми слоями русского общества я вынес впечатление, что трудно сказать, кому больше всего не доверяют русские-Франции, Америке или Японии. Однако, присутствие французских солдат и вежливость французских офицеров могут содействовать возрождению более теплых'чувств в России по отношению к Франции. Напротив, присутствие солдат Восходящего Солнца, манеры и общее поведение его офицеров к сибирскому населению несомненно превратит страх в общую ненависть к ним.

*) Боевой участок тянулся от восточного берега озера Ханки, пересекая Уссурийскую железную дорогу между разъездом Краевском и станцией Шмаковской (293 версты от Владивостока) й упираясь затем в болота, расположенные по р. Уссури. Антоновка и Руновка-деревушки к северо-востоку от Краевского разъезда.

(Прим. перев.)

*Между тем на правом фланге боевого участка обнаружился упорный нажим красных войск, который повлек за собой потерю позиций у Антоновки и Руновки и отступление к Краевску 1). Превосходство неприятельской артиллерии заставило Уорда обратиться к содействию пушек броневых поездов, но и это не спасло положения. Чехи первые стали отходить с правого фланга в тыл. За ними потянулись британцы, французы и казаки атамана Калмыкова. Положение на фронте, так неудачно сложившееся для Союзников, радикально изменилось только с прибытием крупных японских сил. *

ЯПОНИЯ ВМЕШИВАЕТСЯ.

*) В начале ноября 1917 г. состоялась Конференция в Рапалло, на кото-

рой союзники для объединения командования решили создать Верховный

Военный Совет, состоявший из главных министров Антанты, ежемесячно

заседавших в Париже. (Прим. перев.)

Необходимо напомнить, что диверсия в Россию была непосредственно решена на Парижском Совете, как вернейший способ ослабить давление на французский фронт 1). Повидимому англичане первые решили участвовать в ней. Хотя бесспорно Япония находилась в самом благоприятном положении для оказания скорой помощи, однако, были известны такие обязательства ее по отношению к Германии, которые исключали всякое ее руководительство во всем том, что являлось в это время скорее борьбой с тевтонами, чем защитой русских интересов. Японская печать была явно германофильской, оставаясь такой во все продолжение войны, и как ни старался токийский кабинет сохранить верность англо-японскому договору, тем не менее и он должен был прислушиваться к голосу общественного мнения страны. Если бы дело шло только об английской экспедиции, Япония едва ли бы вынудила себя на вмешательство. Но когда телеграммы из Америки стали сообщать о спешной организации Соединенными Штатами грандиозной экспедиции в Сибирь, японское правительство, начавшее готовить еще более внушительные силы, чтобы затмить американцев и принять участие со своей стороны в готовящихся событиях, получило полное оправдание даже в глазах самых ярых пропагандистов германской ориентации. Уже несколько месяцев ранее японские подозрения были возбуждены телеграммой, посланной в Сибирь одной частной строительной железнодорожной компанией с предложением помочь России

реорганизовать железнодорожную сеть. Эта компания широкой благотворительности, оказанная народам Дальнего Востока, заслужила признательность со всех сторон. Но действительные успехи американского предприятия на этом пути возбудили в умах японцев сомнение в правильности политики, предоставлявшей американцам свободно проникать на восток. В виду всего этого японцы поспешили со своими приготовлениями, и несколько дней спустя после того, как я принял командование на Уссурийском фронте, 12-я дивизия под командой генерала Ои высадилась во Владивостоке. Он сразу же расположил свою главную квартиру в Никольске, и начальник его штаба генерал Канака занял свою позицию позади наших линий у Свиягино, пользуясь ими как прикрытием для развертывания своих сид 1).