— А вот еще одна деревня, — показала Маргарет. — Но она уже разрушена: все крыши и некоторые стены исчезли. Я рада. Было бы слишком жутко думать, что рыбы селятся там, где раньше жили люди, проплывают по улицам, заплывают в окна и двери…Марк засмеялся. Эта мысль вдруг показалась абсурдной. Он хотел было ответить, но его прервал ужасающий грохот. Взрыв сбросил людей с сидений.

«Солнечная птица» неслась с бешеной скоростью. На мгновение показалось, что она стоит на хвосте; затем ее встряхнуло и бросило вниз.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Марк открыл глаза и сразу же закрыл их: сверкающие солнечные лучи жгли голову, как раскаленная добела проволока. Боль наполняла все клетки тела. После небольшой паузы он с трудом перебрался в тень и снова открыл глаза, уже более осторожно. На этот раз ему удалось держать их открытыми. То и дело голову пронзала резкая боль, и тогда лицо его искажалось страдальческой гримасой. С минуту он, ничего не понимая, смотрел на крышу «Солнечной птицы», пока не припомнил все, что произошло. Он сел, обхватив голову руками, когда пульсирующая боль немного уменьшилась, осмотрелся. «Солнечная птица» лежала ровно: легкая качка говорила о том, что она на воде.

— Маргарет! — позвал он.

Девушка, съежившись, неподвижно лежала рядом с ним. Рыжие кудри прикрывали ее лицо. Похоже, она находилась в шоке. Нежно перевернув ее, Марк увидел, что лицо почти такое же белое, как и костюм. Единственной живой краской была тоненькая струйка крови, скользившая по щеке возле правого глаза.

— Маргарет! — снова позвал он.

Она дышала. Ее грудь ровно поднималась, словно она спала: пульс был регулярным, но частым. «Слава богу, всего лишь последствия удара», — подумал Марк. Он с трудом поднялся, удобно уложил Маргарет на подушках сиденья, подобрался к окну и выглянул.

Они попали в беду. Должно быть, что-то случилось с реактивным двигателем. Реактивные двигатели нельзя починить: система или работает, или она бесполезна. По счастью, воспламенения не произошло — иначе от людей не осталось бы ничего, кроме нескольких кусочков протоплазмы на дне Нового моря. Корпус «Солнечной птицы» был приспособлен для путешествия в стратосферу, и, похоже, сохранил свою герметичность после крушения — во всяком случае, следов течи нигде не наблюдалось. Почти наверняка взорвалась одна из смесительных газовых камер или из-за перегрузки, или из-за изъяна в отливке. Взрывом оторвало всю группу выхлопных труб и оба руля.

Корпус самолета обладал очень малой осадкой, так что входная дверца была полностью свободна. Марк отпер ее и толкнул, намереваясь вылезти на крыло и посмотреть, велик ли ущерб. Но вместо крыльев обнаружились несколько искривленных стержней, на фут или более выступающих из ровного бока самолета. Ценой значительного напряжения, от которого кровь в голове начала пульсировать с невероятной силой, Марку удалось по фрагментам крыла забраться на изогнутый бок, а оттуда на крышу. И только тут Марк до конца осознал, в какое затруднительное положение они попали.

Ободранный фюзеляж слегка покачивался на поверхности моря. Теперь это было не более чем беспомощное суденышко, похожее на толстую металлическую сигару. Солнце уже давно село, с севера дул легкий бриз. Вдалеке виднелись несколько островов с редкими пальмами. Марк мысленно поблагодарил бога за то, что они упали не на них. Немного южнее из воды торчал еще один островок с пальмовой рощицей площадью в несколько акров. Он находился на расстоянии полутора миль, и ветер медленно гнал самолет к нему.

Марк молился, чтобы направление не изменилось. На суше он чувствовал бы себя в большей безопасности, потому что, хотя корпус и казался достаточно исправным, убедиться в этом можно только после тщательного осмотра. А пока следовало ожидать, что из какой-нибудь невидимой пробоины, которую он раньше не заметил, в любой момент может хлынуть поток воды.

Осторожно наклонившись к боку, Марк смог увидеть в окно, что Маргарет не двигается. Внезапно, почувствовав легкое дуновение бриза, он твердо решил, что должен спуститься и попытаться привести ее в сознание. Вполне возможно, что, пока он был занят, они проплыли мимо острова, и хотя песчаные холмики в изобилии прорезали водное пространство, другой суши внушительных размеров и высоты поблизости не наблюдалось. В дополнение к его неуверенности ветер задул на несколько румбов западнее, и он засомневался, не пропустят ли они берег острова.

Через четверть мили стало ясно, что они обогнут самую восточную отмель, по крайней мере, в пятидесяти ярдах от берега. Марк решил рискнуть: он потянет за собой обломки самолета, если сможет плыть достаточно быстро. Спрыгнув с обломков крыла, он обнаружил, что вода доходит ему до подмышек. Похоже, эти островки были не вершинами случайных холмов, а гребнями обычных песчаных дюн.

Дотащить «Солнечную птицу» до берега оказалось делом гораздо более долгим, чем он думал: если человек находится под водой на три четверти, у него совсем немного веса, дающего ему выигрыш в силе. Усложняло задачу и то, что средиземноморская вода более соленая, нежели океанская, и выталкивающая сила ее больше. Впрочем, дно поднималось отлого, и вскоре, наконец, раздался желанный звук скрежета металлического корпуса о песок. Несколько минут спустя Марк вынес Маргарет на берег и положил под дерево.

Влажной тряпкой он охладил ей лицо и вытер струйку крови. Веки ее открылись неуверенно, словно неохотно. Выгнутые брови выпрямились в жесткие линии и сдвинулись, образуя между собой глубокие складки. Марк, вспомнив о случающихся с ним приступах ослепляющей головной боли, предложил ей фляжку с бренди.

— Выпей немного — это пойдет тебе на пользу.

Она, не протестуя, сделала несколько глотков и закрыла глаза. Через несколько минут она снова посмотрела на него.

— Мне уже гораздо лучше. Помоги сесть.

Катастрофы сближают людей: чопорное «вы», видимо, утонуло вместе с обломками крыльев.

— Полежи еще. Ты очень сильно ударилась.

— А что со мной было? Марк, как смог, объяснил.

— Если бы я не был таким дураком и не забыл о ремнях безопасности, с нами все было бы в порядке, — добавил он. — Я вообще не понимаю, как мы не размозжили себе черепа — я этого вполне достоин.

— Что же нам теперь делать?

— Пока не знаю. В любом случае нам придется остаться здесь на ночь. Через полчаса стемнеет. Завтра посмотрим, что можно сделать. Большей частью это зависит от состояния «Солнечной птицы». Бедная посудина, теперь она не оправдывает своего названия: летать она, конечно, больше никогда не будет!

Он с сожалением посмотрел на серебристый корпус, сверкающий в последних лучах солнца.

— У нас есть немного консервов и небольшая канистра воды, так что с голоду мы не умрем. — Он с тревогой взглянул на нее. — Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше. Помоги мне сесть.

Он все еще не понимал, как она восприняла сложившуюся ситуацию.

— Мне чертовски жаль, что все так получилось…- начал он. Она остановила его.

— Дорогой, ты ничего не мог сделать, даже если бы и мог, я вряд ли в состоянии добраться до дома.

Некоторое время она молчала, и он с удивлением увидел, что она начинает улыбаться. Он был готов к обвинениям, упрекам, раздражению, даже к тому, что она спокойно примет ситуацию, ко всему, кроме улыбки.

— Ты знаешь, — сказала она, — что мы побили рекорд?

— Что ты имеешь в виду?

— Никто до сих пор не терпел крушения в середине пустыни Сахары! Марк весело улыбнулся.

— Если уж на то пошло, — сказал он, — то я не думаю, что какую-либо девушку когда-либо целовали на Сахарском острове!

Марку приснился неприятный сон. Ему казалось, что он превратился в лежащую статую и с него стирают пыль. Гигантская горничная сняла рыжий парик и провела им по его лицу. Для поддержки она положила одну руку на его каменную грудь и наклонилась вперед, чтобы лучше дотянуться. Волосы отвратительно раздражали ноздри…Внезапно он проснулся. На груди у него что-то лежало и щекотало его ноздри. Он резко чихнул и сел, отшвырнув темный, мягкий комок на песок. Существо бросилось прочь, но потом вновь обрело свое достоинство и замерло неподвижной темной тенью в свете луны. Послышалось чуть протестующее мяуканье. Марк бросил недобрый взгляд.