Скандалище вышел грандиозный. Отец с сыном разругались до смерти, превратившись в смертельных врагов. Андрей, естественно, тут же прекратил отношения с Натальей. Больше всего он поражался даже не тому, что она одновременно имела более чем тесные отношения с отцом и сыном, а тому, что, будучи замужем, возила его знакомиться с матерью, представив будущим мужем, тому, что познакомила с детьми (тем, правда, представила его просто как «дядю Андрея»).

Роман Юрьевич вышел на работу только через полгода – свалил его после того скандала микроинсульт. Ненавидел мерзавку лютой ненавистью, да вынужден был периодически сталкиваться с ней в коридорах управления. Искренне надеялся, что встречи эти носили чисто случайный характер, да периодически замечал, что сталкиваться они стали все чаще и чаще. Гнал от себя подозрения, даже не здоровался с предательницей, да каждый день все снова и снова вынужден был с этой дрянью встречаться.

Наталья сначала здоровалась настороженно, опасливо. Потом, убедившись, что бывший любовник не собирается устраивать скандалов прямо в управлении, как не собирается и настаивать на ее увольнении, осмелела. Назойливо лезла на глаза, ластилась побитой собакой:

– Здравствуйте, Роман Юрьевич!

И не краснела, не бледнела, не услышав ответного приветствия, а натолкнувшись лишь на ледяной презрительный взгляд. Долго не мог понять Роман Юрьевич, зачем она все это делает. Решил – из великой к нему любви... Вроде и умный мужик, а так глупо прокололся. И почему-то все чаще бессонными ночами, лежа бревном рядом с женой, вспоминал, что вытворяла с ним Наталья. Не выдержал Роман Юрьевич, сдался, вновь нырнув в то же болото. Простил предательницу, рассорившую его до конца дней с сыном. И только после того как снова погряз в этом болоте по самое некуда, понял причину Натальиной настойчивости: оказывается, пока он отлеживался после микроинсульта, Наталья стала вдовой...

Если раньше Роман Юрьевич умолял Наталью о свиданиях, теперь уже она настаивала на встречах. Плакалась, как тяжело ей, вдове, с двумя детьми. Все чаще намекала, что девочка-то – не от покойного мужа, а от самого любимого человека на свете, от Романа Юрьевича. Настаивала на том, чтобы покинул любовник постылую супругу да женился на ней. Уж как старалась ради высокой цели, как ублажала!

Однако бросать семью в планы Романа Юрьевича не входило. Он с готовностью пользовался тем, что буквально навязывала ему Наталья, да ничего, кроме банальной связи на стороне, не планировал. Правда, отношения в семье испортились донельзя: с сыном – смертельная вражда, жена прекрасно осведомлена о его приключениях. Одна отрада – дочка ни о чем не догадывается, благо живет отдельно, под крылышком у мужа, и, не сговариваясь, вся семья оберегала ее от этой грязной истории.

Но и та обо всем узнала. Правда, только после смерти Романа Юрьевича. Следует сказать, что любила дочка отца безумно, беззаветно, как и он ее, а потому поверить в эту мерзость ей было очень нелегко. Наверное, зря мать излила на нее всю эту грязь, да не в себе, бедная, пребывала: мало того, что мужа схоронила, так и выяснилось еще, что в тот момент, когда его хватануло сердце, он ехал с очередного свидания с Натальей. Что уж там между ними вышло, а надумала бедная вдова, что это та дрянь довела мужика до последнего приступа. А стало быть, именно она ответственна за смерть Романа Юрьевича.

И тут приключилась финальная сцена этой истории, совсем уж некрасивая. Мать, зная о безумной любви дочери к отцу, так ее накрутила, так ее завела, что та поехала домой к Наталье. Наталья открыла дверь, ни о чем не подозревая:

– Вам кого?

– Могу я видеть Наталью И-ю?

– Да, я вас слушаю.

– Может, вы меня в дом пригласите? Неудобно как-то на площадке.

– Да-да, конечно, проходите.

И Наталья провела гостью в комнату. Пока все складывалось так, как и планировала себе мстительница за отцовскую поруганную честь. Вот только к хозяйке дома прижалась маленькая девочка...

– У меня к вам серьезный разговор. Было бы лучше, чтобы вы отправили ребенка в другую комнату.

– Нет-нет, ничего.

– Уберите ребенка! Она не должна услышать этот разговор!

Однако Наталья упорно отказывалась выпроводить пятилетнюю девочку из комнаты, только крепче прижимая к себе хрупкое тельце дочери. На сердце было неспокойно: кто такая, что за странная гостья? И почему у нее такие холодные, страшные глаза?

Неожиданно гостья достала из-за пазухи фото покойного отца:

– Узнаешь, тварь? Теперь поняла, кто я? Вот теперь ты знакома со всей семьей!

И, даже не пытаясь сдержать эмоции, гостья дважды со всей силы хлестнула по ненавистному лицу негодяйки...

История очень тяжелая, печальная и даже жестокая. Наверное, дочь Романа Юрьевича была не права – лично я склонна осудить ее поступок. Не будь рядом с Натальей ребенка – я бы была на ее стороне, но в том-то и дело, что Наталья категорически отказалась вывести девочку из комнаты. Страшно представить, какой шок испытал ребенок, в чьем присутствии чужая страшная тетка отхлестала маму по щекам, обозвав тварью. Наверняка этот случай не минет для ребенка бесследно: кто знает, какие комплексы будут преследовать ее всю жизнь?

С другой стороны – а разве не заслужила наказания Наталья? На мой взгляд – определенно заслужила. Вот только было бы логичнее, чтобы это наказание она получила от вдовы Романа Юрьевича или же от его сына – вот уж они-то оба являлись действующими лицами этой некрасивой истории, это они имели моральное право наказывать злодейку, но никак не дочь, объявившаяся на сцене только после смерти главного героя. Как бы сильно ни любила она отца, а не ее это было дело – мстить за его поруганную честь. Кто знает, что двигало ее матерью, когда она подбивала дочь на этот шаг? Почему не пошла к сопернице сама? Почему не сделала этого раньше, пытаясь сохранить семью? Почему не настроила на этот шаг сына, в конце концов? Хотя, пожалуй, насчет сына она была права. Отправь мать к Наталье сына с миссией великой мести, тем самым могла бы сама подтолкнуть его вновь в объятия негодяйки: ведь Роман Юрьевич-то простил, кто знает, может, и Андрей бы простил ей все подлости?

В общем, я не знаю, как было бы правильно поступить в этой ситуации. Я знаю только, что неправильно было то, что произошло при ребенке. Но вот что мне так и осталось непонятным в этой истории, так это мотивация поступков Натальи. Эту историю я знаю лишь со слов дочери Романа Юрьевича, которая, в свою очередь, знает обо всем только со слов матери, поэтому я изложила наверняка всего лишь половину правды. Увы – с Натальей мне не то что не удалось пообщаться, я даже желания такого не испытываю. Какие бы благородные порывы ею ни двигали, я просто не могу придумать сколько-нибудь правдоподобного оправдания ее поступкам. Я очень даже могу понять желание рядовой бухгалтерши закрутить роман с заместителем директора предприятия: пусть не из особой любви, пусть даже не из симпатии – сугубо из меркантильных соображений. Некрасиво – да, но по крайней мере логично и обоснованно. Могу понять ее нежелание открывать истинное отцовство своей дочери – да, женщины частенько прибегают к подобным уловкам, дабы подсадить мужика на крючок. Но я категорически отказываюсь понимать то, что, крутя роман с отцом, она САМА навязывает себя еще и сыну! Более того, она намеренно подводит его к женитьбе – ведь не зря же она сообщила ему о мнимом разводе с мужем, не зря ведь представила его своей матери как будущего мужа! А стало быть, САМА подводила двойной свой роман к финалу, к изобличению своего коварства. Как, чем все это можно объяснить?! Да еще и так, чтобы не осудить несчастную женщину, а лишь кивнуть: да, мол, может, и не очень красиво поступила бедолага, да это был единственный для нее выход. Даже моя писательская фантазия не позволяет выдумать хоть сколько-нибудь вероятную мотивировку ее поступка. В общем, в этой истории мне больше всего жалко несчастную маленькую девочку, виноватую только в том, что ее родила подлая женщина.