Справедливости ради стоит заметить: про тропу войны — это не она сама, Яна, придумала, а Оксана выдала на недавнем родительском собрании, настоятельно просила обратить внимание. (Она у них еще и классный руководитель, вот ведь повезло девушке, ничего не скажешь!..) Яне англичанка нравится больше всех других преподавателей: самая демократичная, по пустякам не придирается — конечно, если не припекут до живого, — да и приколистка, каких поискать, недаром же одесситка… Только вот жалко ее бывает, когда стоит вот так и полчаса распинается, а никто даже ухом не ведет!

— Можно? — Машка невинно округлила и без того сильно подведенные глаза, на неподготовленного человека это могло подействовать, как железный нокаут. (Особенно, если где-нибудь в темном переулке.) Оксана и здесь нашлась, что бы такое ответить позаковыристей: иногда возникало ощущение, что англичанка соревнуется с ними в остроумии. Чтоб считали своей, что ли…

— Марианна Викторовна? Что Вас так задержало? Самолет сломался?

— Погода нелетная! — неожиданно для себя выпалила со своей второй парты Яна. Весь класс, как по команде, одновременно повернул головы к окну и заржал с удесятеренной силой: на улице по-летнему ярко светило солнце и вливалось прямо в аудиторию безоблачное синее небо.

Оксана, видать, решила, что пора входить в роль "строгой и принципиальной":

— Вишневская, Степанова обойдется без адвоката! Садитесь, Маша, — и со смешной надеждой в голосе добавила: — Это все?

— Нет, сейчас Алина придет! — выкрикнула прямо с места Юлька, вытягивая шею в направлении выхода. И бывают же такие совпадения: ровно через минуту деликатно отворилась дверь и в щель просунулась светло-русая Алькина голова, готовая в любое мгновение скрыться обратно.

Алина опаздывала профессионально, всегда и везде: сама про себя говорила, что это такая неизвестная науке болезнь. За два года учебы в лицее учителя к этому неудобству привыкли, постепенно смирились и попросту закрывали на него глаза — тем более, что других грехов за Алей не водилось. Частенько складывалось, что они опаздывали с Янкой вдвоем за компанию, вот так незаметно и подружились, по дороге нашлось немало общих тем. Колкий на язык Денис Кузьменко одно время пристрастился отпускать ехидные шуточки про блондинок, их повадки и умственные способности. (Что было совершенной напраслиной: IQ у нее, Яны, очень даже приличный! Хоть и нацарапала в начале года тест на определение коэффициента интеллекта левой задней ногой, лишь бы Оксана отстала со своими нововведениями…) Слава Богу, Кузьменко вскорости затих, понял, видно, всю беспочвенность этих дурацких наездов (или надоело мусолить одну и ту же тему, что больше похоже на правду).

— Алина, как всегда, в своем репертуаре, — устало заметила Оксана. Алька уже уловила в ее голосе безопасные нотки и быстро прошмыгнула на свое место — что-что, а психолог Алина Николаевна отменный! Не зря ведь ей всё сходит с рук, не за одни красивые глаза.

Девочки, конечно же, не удержались и устроили Алине по возможности сдержанную овацию. Получилось всё равно громко:

— Алька!

— А мы уже и не думали!

— Не прошло и полгода!..

Тот самый Денис Кузьменко — друг детства, так сказать, просто учились раньше в одной школе — отчетливо за спиной пробормотал:

— Теперь вся банда в сборе.

Девчата зашевелились и привычно завозмущались в его сторону: "бандой" их прозвала старая консервативная историчка Римма Георгиевна (которой, скажем прямо, давно бы уже пора на заслуженный отдых! Всё никак не могут надежно проводить.). Девочки еще с восьмого класса, как поступили в лицей, сидели все вместе — "скопом", виртуозно определила Оксана. Занимали своей компанией половину среднего ряда: Машка с Заей на первой парте, Яна с Галей на второй, а на третьей Юлька с Алиной. Так удобней было обсуждать всякие возникающие по ходу дела важные мысли — которые, как известно, имеют обыкновение приходить в голову в самый разгар пары, нерушимый закон. Ну хоть бы раз хоть одна стоящая мысль пришла на перемене! Такого просто не бывает, нечего и надеяться…

Правда, Зая, "независимая республика", держится в их компании немного особняком, но девочки к этому давно уже привыкли и не слишком возмущаются. Пускай делает, что хочет: колхоз — дело добровольное.

Оксана, не поднимая головы от своих конспектов, машинально их одернула: по голосу было слышно, что не сердится, а так, выступает чисто для порядка:

— Группа поддержки, я к вам обращаюсь! Сейчас пойдете отвечать.

Всеми силами изображая предельное внимание, Галька ловко раскрыла под партой контрабандный журнал — то ли "Лизу", то ли "Натали", — не отрывая преданных черных глаз от англичанки. "Это ж надо так уметь!.." — поневоле восхитилась Яна и вдруг почувствовала, что кто-то бесцеремонно пихает ее в спину чем-то острым. Пришлось выкрутить голову назад: так и есть, Юлька со своей треснувшей от злоупотребления не по назначению линейкой:

— Как его зовут?

Янка бессильно уронила голову на парту: ну когда же это всё закончится?! А представление только начиналось: Галя настойчиво потрепала ее по плечу и вознамерилась что-то спросить, но тут подоспело подкрепление в виде Оксаны Юрьевны. Та как-то незаметно над ними двумя материализовалась:

— Я вот вижу, Демченко очень занята. Пускай всё-таки оторвется и пожалует к доске! С журналом, я на досуге почитаю.

Скорчив Яне немыслимую рожу и одарив на прощание убийственным взглядом, Галя поплелась в указанном направлении, подавшись всем туловищем вперед и заложив руки за спину на манер троицы из "Джентльменов удачи". Ребята этот дивный номер оценили по достоинству и неизвестно, во что бы всё вылилось — уложились бы до перемены или нет? — но Оксана энергично на них зашикала. Энергично и раздраженно — вот теперь было ясно, что чаша ее терпения если еще не переполнилась, то находится в опасной к тому близости… В мгновение ока оценив ситуацию, Галька аккуратно положила журнал на учительский стол, встала в боевую стойку рядом с таблицей неправильных глаголов и отчего-то замялась, закрутила головой по сторонам. Оксана устремила на нее вопрошающий взгляд:

— Галя, я слушаю! Вы что, не готовы?

У Янки неприятно ёкнуло в груди, словно это она там стояла и беспомощно хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба… (Накаркала, как пить-дать, Кассандра начинающая!) Но Галя после мучительной паузы всё же начала:

— For today we must prepare… "When did you arrive?" (На сегодня мы должны приготовить… "Когда вы приехали?") Можно начинать?

— Of course! (Разумеется!) — англичанка недоуменно развела руками — дескать, что за вопрос?

Галька выразительно откашлялась в кулак и ребята опять развеселились: кажется, наступает стадия, где хоть палец покажи — и того хватит! Оксана смотрела на них с нескрываемым интересом, как на экспонаты в музее доисторического периода:

— Я вот думаю… Вы случайно не в год Лошади родились?

Юлька молниеносно включилась в игру:

— Нет, мы в год Петуха!

— Странно. Ржание у вас натурально получается…

От Оксаниного чистосердечного признания их повело уже по-настоящему, весь класс буквально взорвался от хохота. Кое-кто (Юлька, кто же еще!) валялся в изнеможении на парте, а с галёрки бесполезно пытались перекричать:

— Мы и кукарекать умеем!

— Я слышала, в коридоре, — заверила Оксана.

— Это Петя к КВН-у готовился!

— Ну всё, хватит! Раскудахтались…

В ответ раздался новый раскат хохота (в книгах его называют гомерическим). Все были настолько увлечены этой петушиной темой, что одна только Яна, пожалуй, и заметила, что Галька у доски тоже не теряет времени даром: отогнув манжет рубашки, лихорадочно читает свой "ювелирный" манускрипт, вон даже губы шевелятся от усердия! Наконец "ашки" устали смеяться и Оксана кое-как привела их в нормальное состояние. К тому времени Галя была в полной боевой готовности и застрочила, точно из пулемета:

— "When did you arrive, sir?" (Когда Вы приехали, сэр?)