Лежащий на палубе корабля, весь пропитанный соленой водой, покрытый синяками и окровавленный, Ивар Рагнарсон был уверен в том, что контролирует события даже сейчас. Помогало то, что почти все, с кем имеешь дело, — люди глупые, слабые, хотя и считают себя непобедимыми, их силы подорваны желаниями и страстями, дружбой и амбициями.
Ивар лишен подобных слабостей. Из-за своей внешности он лишился возможности стать лидером и добиться признания. Это покончило с честолюбивыми планами и с дружбой тоже. А желания у него были… не такими, как у большинства людей.
Его брат Миккель — погибший во дворе фермы сингаэлей, один из самых больших и могучих глупцов Ингавина — и правда считал, что может быть лидером народа эрлингов, каким был их дед. Именно поэтому Миккель хотел отправиться в Бринфелл. Месть и еще меч. С мечом Вольгана в руке, говорил он, расплескивая эль из чаши, он сможет сплотить вокруг себя их народ, вокруг семейного имени. Возможно, ему бы это удалось, если бы он не был туп, как бык, идущий за плугом, и если бы Кьяртен Видурсон — человек, которым Ивар, следует признаться, восхищался, — не готовился открыто объявить себя королем в Хлегесте. Он имел неизмеримо больше веса, чем удалось бы приобрести Миккелю за всю жизнь.
Ивар ничего насчет этого не сказал тогда. Он хотел, чтобы в набег они ушли вместе. Он стремился туда по гораздо более простым причинам, чем брат: ему было скучно, и он любил убивать людей. Месть оправдывала убийство в глазах мира. Поскольку Ивару не к чему было стремиться, он не мог завоевать положение в обществе или добиться всеобщего расположения, его существование было простым в каком-то смысле.
Если заботишься только о себе, легче принимать Решения. Люди, которые тебя обидели или рассердили, должны быть уничтожены все без исключения В их число теперь входили те сингаэли из Бринфелла, из-за которых прошлой весной ему пришлось бежать по ночному лесу, а потом вернуться на корабль. Также в их числе теперь оказался этот слизняк, Бранд Одноглазый, находящийся здесь, но только после того, как он сделает то, чего хочет от него Ивар, а именно — доставит его на запад.
Сначала нужно убить кое-кого там. И ему все еще хотелось проверить, сможет ли он вытащить и разложить легкие человека на окровавленных, открытых ребрах, пока он еще жив и хрипит, захлебываясь кровью. Это сделать трудно. Нужно иметь большую практику, пока научишься делать такие сложные вещи.
Когда у тебя потребности несложные, очень просто израсходовать львиную долю имеющихся ресурсов (последний из Вольганов, наследник всего их состояния) на оплату двухсот наемников в конце лета.
Если люди не могут долго смотреть тебе в лицо, то им очень просто солгать. Эрлинги Йормсвика — самодовольны и благодушны, люди тупые, агрессивные и вечно пьяные, их на удивление легко обмануть, несмотря на прославленное искусство управлять кораблями и сражаться. Они именно то, что Ивару нужно: орудия.
Он бросил золото и серебро на деревянный стол в зале казармы Йормсвика и сказал, что прибрежная крепость Элдреда у Дренгеста еще не достроена, плохо обороняется, что там есть корабли, которые можно захватить, и только что освященное святилище, где очень много золота.
Он это видел, сказал он, когда они с братом побывали на западе весной. И дозорные, которых они захватили ради сведений, а потом убили, рассказали им перед смертью, что король со своим войском проводит лето в Рэдхилле, охотится к северу от него, оставив Эсферт беззащитным. Еще одна ложь, но Ивар умел лгать.
Кружки с элем пошли по кругу в полной дыма комнате, затем по второму кругу, пели песни о славе Йормсвика в минувшие дни. А затем спели еще одну песню, как и следовало ожидать (Ивар слышал ее слишком много раз, но заставлял себя улыбаться, словно горевал и вспоминал), о Сигуре Вольгансоне и о том великом лете, когда они напали на Фериерес и Карш, и о знаменитом набеге на храм в Кампьересе, где он нашел свой меч. Во время пения и после пили еще. Мужчины засыпали за столами, уронив головы среди лужиц эля и догоревших свечей.
Утром Ивар официально заплатил наемникам столько, чтобы им имело смысл плыть в земли англсинов, даже если их там ждет не слишком большая добыча. Он задел их гордость — это было так просто! — напомнив, как давно уже они не бросали вызов Элдреду на его собственной земле.
Можно завоевать славу, окрасить мечи кровью, сказал Ивар, прежде чем темная зима снова придет на северную землю и закроет широкие морские дороги. Пусть твои слова звучат как музыка, и слушатели будут плясать под твою песню, даже не глядя тебе в лицо, — такое открытие он для себя сделал.
Правда, это просто. Людей легко обмануть. Нужно только ясно представлять себе, чего ты от них хочешь. Ивар всегда это представлял, тем более сейчас. Брина ап Хиула и всех членов его семьи должны уложить обнаженными, лицом вниз, еще живыми, в грязь и слякоть их собственного двора, а Ивар разрубит их одного за другом. Ап Хиул жирный, как летний боров, его нужно будет рубить глубоко. Но это нормально, это не представляет трудности.
Обряд кровавого орла был последним актом мести за убитого брата и деда, с грустью скажет он. Чистый обряд, устроенный в честь воронов и орлов Ингавина и в память о роде Вольгана, из которого он остался последним. После него нить оборвется. И люди это выслушают, и у них сделаются грустные лица. И даже станут прославлять его за это у зимних очагов.
Забавно. Но чтобы это произошло, ему нужно привести эти корабли к берегам сингаэлей. Это было самой сомнительной частью плана, не считая удачи, которая улыбнулась ему, когда он наткнулся на тех купцов с конем сегодня в начале дня. Не случись этого, и он бы опоздал на корабль и остался бы на враждебном берегу один. Возможно, ему следует подумать об этом. Возможно, Ингавин или Тюнир все же выказали свое расположение бледному, маленькому, кособокому человеку. И что это может значить после стольких лет?
Ивар отвлекся. Потом. Сейчас нужно заставить эрлингов отправиться на запад. Это непросто. С самого начала Бранду Леофсону или любому другому вождю не имело никакого смысла вести пять кораблей в такое время года ради скудной добычи, которую сулил набег на Сингаэль в последние годы. Ивар это знал. Поэтому сказал, что они отправятся к Элдреду, туда, где англси-ны уязвимы и где много добычи. Теперь же придется положиться на свой язык и глупую жажду славы в глазах Ингавина, чтобы заманить наемников дальше на запад. Раз уж они забрались так далеко, будет потерей репутации вернуться назад с пустыми руками…
Солнце клонилось к западу. Ивар ждал, как всегда, вечерних теней, которые изменят цвет моря и неба. Тогда ему станет лучше, зимой ему тоже лучше. Холод и темнота не угнетали его; его место было именно там.
Люди считают его слабым. Они ошибаются, все они, почти без исключения, невероятные глупцы. Иногда он размышлял о том, не думал ли так же и его могучий дед — которого он никогда не видел и не знал, погибший в Льюэрте до рождения Ивара, — подобно волне снова и снова сталкиваясь с людьми, которые годами ничего не могли с ним поделать, пока все не кончилось у того западного моря.
Видят боги, у него достаточно причин убить Брина ап Хиула. Сначала он займется женщинами, думал Ивар, и пусть толстяк смотрит, связанный и беспомощный, обнаженный среди дерьма на своем собственном дворе.
Это приятные мысли. Необходимо держать их в голове и стремиться к этому, не позволять себя отвлечь.
— Теперь вставай, — сказал Бранд Леофсон, внезапно нависая над ним своим могучим телом. — До начала совета ты объяснишь свою ложь.
Ивар этого ждал. Легко предвидеть поступки людей. Ему только и нужен был шанс заговорить.
Рагнарсон медленно поднялся на ноги. Потер подбородок в том месте, куда пришелся удар, хотя теперь ему было почти совсем не больно. Но полезно казаться маленьким, хрупким, не представляющим ни для кого опасности.
— Я подумал, что вы не захотите сделать то, что мне было нужно, — промямлил он. Глаза он держал опущенными. Отвернулся в сторону, покорный, как побежденный волк. Он наблюдал за волками на зимнем снегу и учился у них.