— Господин генерал, а если неудача?.. — начал капитан и осекся.

Я лишь пожал плечами:

— Прошу извинить, мне надо подготовиться.

Удобно откинувшись в кресле, я закрыл глаза и расслабился. Окружающее полностью исчезло из восприятия. Возникло ощущение свободного полета над бездной. Мысленно назвав шифр, я вызвал программу «Диверсант». Ее, впрочем, как и все остальные, записали на подкорку моего мозга в те далекие годы, когда я был курсантом четвертой ступени Академии. Но так случилось, что за все время службы, при всем разнообразии практики, пользоваться ею мне не доводилось, и я немного волновался: не утратилось ли что за столь длительный срок. Однако скоро успокоился — мысленные образы и символы, характеризующие различные блоки программы, возникали четко и в верной последовательности. Лев сменился горящим факелом, обезьяна — молнией, две волнистые линии трансформировались в сверкающий клинок, который превратился в змею… Гигантский белый орел спикировал на свою жертву, с тетивы лука сорвалась стрела, которая точно поразила черный шар, внезапно разлетевшийся на тысячу ослепительных осколков. Череда образов пропала. Процесс активизации завершился. Мое сознание, мои ощущения, рефлексы и реакции были теперь жестко скоординированы, все резервные ресурсы организма мобилизованы. Практически я был уже не человек, а хитрая, беспощадная биологическая машина уничтожения, обязанная любой ценой достичь поставленной цели и запрограммированная при любых обстоятельствах выжить. Мой напарник являлся моим вторым «я», и защищать его надо было как самого себя…

Открыв глаза, я встал, молча пожал всем руки и в сопровождении техника направился к шлюзу, где стоял небольшой гравилет-шлюпка.

Алан ждал меня в условленном месте. Обменявшись после приветствия тест-вопросами, мы убедились, что у обеих активизация прошла успешно и парой работать можно. Согласовав частоты биопередатчиков, проверили их действие: провели мысленный диалог. Затем подошли к его людям. При моем приближении все четверо поднялись и замерли «смирно».

— Вольно, сидите, — махнул я рукой, — немного потолкуем. А где пленный?

— Я запер его, когда уходил встречать вас, господин генерал, — ответил Алан. — Для ребят он опасен.

— Ладно, с ним потом… Что сейчас творится в коридорах? Ходили на разведку?

— Ходили, — вступил в разговор маленький щуплый человек, которого в первый момент я принял за подростка, но вовремя рассмотрел на его комбинезоне нашивку инженерной службы. — Я и ходил.

— Вернее, ползал, — поправил его другой.

Все рассмеялись. Настрой у этих парней был явно не трагический. Они вовсе не собирались сдаваться, а, одержав недавнюю победу, были полны решимости продолжить борьбу.

— Не перебивай, — посмеявшись вместе со всеми, одернул весельчака маленький инженер. — Посмотрю, как ты высунешь нос в коридор! — И объяснил мне: — Я отвечаю за вентиляцию корабля, вот и ползал по воздуховодам над коридорами. В большинстве — никого, но ближе к транспортным воротам по трое-четверо сидят в засадах солдаты, нас стерегут.

— И что, так можно пробраться к самым транспортным воротам?

— Нет, к сожалению. Основной рукав воздуховода там ветвится на несколько мелких, а они такие узкие, что даже я не пролезу.

— Жаль… — На мгновение я задумался. — Ну а куда-нибудь поближе мы с Аланом подкрасться сможем?

Инженер оценивающе смерил взглядом наши фигуры:

— Трудновато будет. Тесно в шахтах… Если только по главной магистрали. Но там люк прямо над засадой. Не удастся незаметно спуститься в коридор.

— Это как раз то, что нужно. — Ничего более пока не объясняя, я обратился к Алану: — Пойдем, побеседуем с пленным.

Наше появление десантник встретил унылым взглядом. По тому, как он отшатнулся от шагнувшего к нему Алана, я понял, что парню крепко досталось в рукопашной от моего коллеги. Время было дорого, и поэтому я без предисловий стал задавать интересующие меня вопросы.

— Вы сказали, что на корабле команда, собранная из разных экипажей. Среди десантников тоже есть чужие или все свои?

Парень молчал, но стоило Алану лишь пошевелиться, торопливо произнес:

— Десятка полтора с других кораблей.

— Командир крейсера назначен только перед этой операцией или старый?

— Он наш постоянный командир.

— Что за спецкоманда? Военные?

— Не знаю. Но в одинаковых мундирах без знаков различия, вооружены и дисциплинированы. Есть свой старший. В индивидуальные контакты с экипажем не вступали. — Десантник помедлил и добавил: — Думаю, это спецслужба.

— Где разместились на корабле?

— Во время полета находились все вместе в кают-компании. Где сейчас — не знаю.

— Что ж, спасибо. — Больше вопросов у меня не было и, обернувшись к Алану, я приказал: — Наденешь его комбинезон. Я пошел к ребятам объяснить задачу. Начинаем!

Мы включили биопередатчики и ненадолго расстались.

…Впереди юрко полз маленький инженер, указывая дорогу. Мы с Аланом едва поспевали следом. Узкая шахта, что называется, жала в плечах. В довершение ко всем неудобствам в лицо ровно и сильно бил упругий поток холодного воздуха, который нес какую-то пыль, забивавшую глаза и нос. Особенно туго приходилось на поворотах, когда, немыслимо изгибаясь, мы протискивались, подталкивая и подтягивая друг друга. В отличие от нас наш проводник чувствовал себя здесь как рыба в воде и, несколько раз забываясь, уползал далеко вперед. Потом поджидал и радовал очередной развилкой впереди. Казалось, кошмару не будет конца. Я на чем свет стоит ругал себя за этот «гениальный» план проникновения в стан противника. Чтобы Алан невзначай не услышал моих мыслей, я предусмотрительно выключил свой биопередатчик. Правда, и его мысли оказались для меня сейчас закрыты, но, наверное, это было только к лучшему: думаю, Алан в самых лестных выражениях высказывал мне признательность за столь содержательную экскурсию в недра этого чертова пылесоса. А даже ругайся он в голос, я бы не услышал: в ушах шумел ветер. Передвигаться ползком в страшной тесноте стало настолько привычно, что уже возникали сомнения: сможешь ли вновь когда-нибудь ходить ногами. А ведь впереди предстояла борьба! Сейчас, когда самое малое продвижение вперед отнимало уйму сил, я с трудом представлял, как все будет, и старался об этом не размышлять.

Когда инженер впереди остановился и показал пальцем вниз, я не сразу поверил своим глазам. Осторожно приблизившись, заглянул сквозь частую решетку в коридор. Почти подо мной за углом бокового прохода прятались трое солдат. Один наблюдал, двое других сидели на полу, привалившись к стене, не выпуская, впрочем, из рук ружья-энергаторы.

Включив биопередатчик, я вызвал Алана, но ответа не получил. Кое-как изогнувшись, жестом приказал ему выйти на связь. Похоже, я был прав насчет мыслей Алана. Иначе, зачем ему понадобилось выключать свой передатчик? Как только он отозвался, я подтвердил, что сейчас атакуем по заранее согласованному плану, но сначала восстановим силы. Минут пять мы расслабленно лежали с закрытыми глазами. Наконец я скомандовал:

— Пора!

— Ребята, помогите, вытащите меня отсюда!

Солдаты вскочили, направив на решетку ружья. Сам я всего этого видеть не мог, потому что, уступая место Алану, продвинулся по тоннелю дальше, но мой биопередатчик работал и как приемник: считывал мысли и видео образы моего напарника. Благодаря этому я будто сам наблюдал за происходящим.

— Ты кто? — спросил один из солдат, сдвигая пальцем предохранитель.

— Сержант Старк, — слабым голосом отозвался Алан, — такой же десантник, как и ты. Вытащите же меня, совсем из сил выбился. Отведи пушку, а то пришибешь!

Солдат и не подумал опускать оружие:

— Я такого сержанта не знаю!

Но тут вмешался его товарищ. Оттолкнув ствол, он сказал:

— Это, должно быть, один из прикомандированных. — И, подняв голову, спросил: — Как ты там оказался? Мы заглядывали: лезть по этой норе невозможно.

Но первый солдат был бдительнее: