Глава четвёртая. О новых встречах, эльфийских локонах и золотом орочьем характере

— Сколько же здесь людей! — раздражённо воскликнул Дирелл, в очередной раз выдёргивая полу парадного плаща из-под чьей-то ноги и одновременно бесцеремонно отпихивая плечом мешающего пройти.

— Что ж ты хотел, это людской город! — фыркнула насмешливо Тхар, проскальзывая за ним.

— И в людском городе — большая ярмарка, — завершил Ллио, который, в отличие от брата, плечо предпочитал использовать для защиты Тхар от подобных толчков.

Хотя, пожалуй, правильнее было бы назвать ярмарку огромной. Заречный, морская столица людских земель, был центром пересечения водных и наземных торговых путей, и путешественники подоспели как раз к ежегодной зимней ярмарке. Тхар, чувствовавшая себя уже гораздо лучше, решительно заявила, что дома сидеть не намерена, к тому же, давно собиралась купить бабушке бусы из зелёных кораллов, так что отправляется на Большой рынок. Ллио, разумеется, пошёл с ней. Дирелл, чувствовавший себя в гостях несколько неловко, увязался за ними. Странник остался дома, развлекать мать Радега и помогать ей. Тиля, как бы ей ни хотелось, не могла выйти на, более того, пришло время прятаться в голове Тхар. В утешение Тхар с Ллио пообещали подруге новую книгу. Сам же Радег был занят непосредственными обязанностями купца, а его мать — домом и садом.

Эти дни Ллио настолько откровенно любовался ею, что Радег уже не знал, какую из дорогих ему женщин ревновать к проклятому эльфу, не понимая, что юноша просто в восхищении от необычности её красоты. Высокая, стройная, статная, Виралина была уже не очень молода, но морщинки волшебным образом только добавляли ей очарования. Кожа, как у всех рыжих, очень светлая ("фарфоровая" — помог с определением Дирелл), на носу и щеках трогательно золотилась веснушками, большие глаза, казалось бы, невозможного у людей изумрудного цвета смотрели приветливо. Но больше всего в её гармоничном облике Ллио восхищали волосы. Среди эльфов нет рыжих, но за время путешествия Ллио с Диреллом видели людей с таким цветом волос, да и того же Радега, и им было с чем сравнить. И все проигрывали Виралине. Волосы Радега были тёмно-рыжие, по-орочьи толстые и жёсткие, а у его матери мягкой волной падали до талии густые локоны цвета, которому Ллио специально придумал название: "светло-морковно-молочно-золотистый". Дирелл нашёл определение громоздким, но весьма точным — старший брат всё же умел ценить не только свою красоту.

Когда вчера Ллио, глядя на Виралину, присевшую у клумбы срезать пару цветов в букет на обеденный стол, рассеянно сказал подошедшему Радегу:

— Твой отец — просто дурак!

Орк, на удивление, только хмыкнул:

— А я что, спорю?

Тхар пришла к тому же выводу. Подруга призналась Ллио, что мать Радега — не только красавица, но и чудесная женщина, и очень ей нравится, но слишком уж часто пытается ненавязчиво подтолкнуть девушку к мысли, что они с полуорком созданы друг для друга.

— Если она и дальше будет так упорно меня в этом убеждать, я, чего доброго, поверю! — засмеялась Тхар. Ллио только неопределённо пожал плечами, подумав, что выходят замуж всё-таки за мужчину, а не за его мать.

И сейчас Тхар была занята поисками подарка не только бабушке, но и Виралине. Когда после тёплого прощания с Цедаргом, Свилаком, Гаисхашем, Мирелой и остальными они разошлись в разные стороны, и Радег поехал на склад, а эльфов с подругой отправил прямо к себе домой, девушка насторожилась. А уж когда поняла, что глупый орк не предупредил, что домик у его матери небольшой, и что они — первые гости, за исключением его дяди, которых в этом домике приходилось принимать… Тхар отозвала вечером орка в угол и шёпотом устроила ему такую выволочку, что присмиревший и осознавший Радег только порадовался, что не слышал всего этого "в звуке".

Теперь Тхар горела желанием хоть как-то возместить женщине все неудобства, которые ей приходилось терпеть из-за свалившихся как снег на голову гостей.

— Знала бы, прихватила что-нибудь из дома, — сосредоточенно нахмурившись, девушка переходила от лотка к лотку, временами принимаясь нетерпеливо бормотать: "Не то… не то…"

— У меня тоже ничего нет, — "утешил" её Ллио. — И я до сих пор не встретил ни одного сородича, хотя бродим мы здесь уже добрых три часа. Так могли бы отрез ткани купить…

Эльфийские ткани славились на весь свет прочностью, лёгкостью и красотой, и юноша не без оснований считал, что рукодельница Виралина чрезвычайно обрадовалась бы такому подарку.

— Ллио! — неожиданно воскликнула Тхар, показывая куда-то на другую сторону запруженной людом улицы. — Вон! Эльфийка! Лови!

— Дирелл! — окликнул отбившегося от них брата юноша. Остроухая светлая макушка соплеменницы мелькала гораздо ближе к нему, чем к ним с Тхар. — Обернись!

Старший Алленгоранле послушно обернулся. И застыл, провожая взглядом невозмутимо проталкивающуюся через толпу эльфийку. Ллио оставалось только удивлённо следить за тем, как брат, совсем не по-эльфийски неизящно открыв рот и растерянно хлопая глазами, поворачивается вслед их исчезающей надежде на подарок Виралине.

— Упустил! — расстроенно воскликнула Тхар и, не теряя времени даром, принялась решительно расчищать себе дорогу локтями: — Девушка! Девушка! — и, поскольку та не замедлила шага, на весь рынок завопила: — Девушка-эльфийка! Со светлыми волосами! Вы ничего не обронили по дороге?!

Та тут же остановилась и машинально потянулась к поясу.

— Ага, вот и догнали, — обрадованно выдохнула Тхар, под присмотром Ллио наконец пробившаяся к незнакомке. — Добрый день, не подскажете, здесь кто-нибудь эльфийские ткани продаёт?

— Да, мой двоюродный брат, — растерянно ответила эльфийка. Ллио с удивлением обнаружил, что она — метис: ярко-синие глаза были явно от северных эльфов, а золотисто-пшеничные волосы, заплетённые в две косы — от лесных. Причём, судя по тому, что лесная кровь всё же перебила морскую, к высокородным эльфам относился, скорее всего, кто-то из её довольно отдалённых предков.

— А где его можно найти? — не стала терять времени Тхар.

— А, недалеко, — успокоилась эльфийка, наконец поняв причину неожиданного интереса к себе, и подняла руку: — Вон туда, потом налево, у него ярко-зелёная вывеска с надписью на нашем языке, — девушка улыбнулась Ллио и представилась совсем не по правилам эльфийского этикета: — Привет! Я Ристан, а ты? И ты? — обернулась она к Тхар и удивлённо добавила: — И что я потеряла?

— Это Ллио, я — Тхар, а там — Дирелл, — махнула рукой назад Тхар. — Это его ты потеряла, причём даже не заметив! Эй, Дирелл!

Эльф вздрогнул, словно просыпаясь, захлопнул рот и молниеносным движением накинул капюшон на волосы и для верности ещё и стянул его у подбородка, отчего вид приобрёл весьма потешный.

— Иди сюда, — замахала эльфу Тхар. — Познакомься с Ристан!

Старший Алленгоранле послушался, не отрывая от соплеменницы мечтательного взгляда.

— Дирелл Алленгоранле. Рад приветствовать вдали от дома одну из прекраснейших дочерей моего народа, — он изящно поклонился по всем правилам эльфийского этикета.

Эльфийка от такого обращения явно смутилась:

— Ристан Таллагери, — пробормотала она. — Спасибо.

— Таллагери, — задумчиво повторил Дирелл, машинально отпуская края капюшона и всё так же разглядывая почему-то занервничавшую девушку. — Кажется, я ранее не имел чести быть знакомым с членами вашей семьи, о прекрасная дева. Может, рассказ о славных деяниях вашего благородного рода…

— Это вряд ли, — возразила эльфийка, на глазах мрачнея, и Дирелл от неожиданности часто захлопал глазами. Ллио понимал брата — Ристан была во всём, начиная от имени и заканчивая манерами, слишком… человеческой, пожалуй. — Мы уже третье поколение живём в Заречном. И род у нас не слишком благородный. Моя прабабушка родила вне брака ребёнка от лесного эльфа, и ни её родственники, ни его, ни он сам не пожелали дедушку признавать. Тогда они ушли к людям. Так что если вам хочется велеречиво пообщаться с чистокровным соплеменником, то это не ко мне, — и девушка резко отвернулась и поспешила прочь.