- Не случайно, - совсем не вникая в вопрос, от-ветил Вадик.

Ребята шли по отлогому склону, раздвигая тя-желые лапы-ветви. За сплошной зеленой стеной наткнулись на уходящую вверх стену.

Ее и с трех шагов невозможно было разглядеть. Увитая плющом укрытая от глаз распластавшими-ся по камням ветвями, она притаилась в глуши не-преодолимой преградой, заставила ребят застыть перед ней в немом удивлении.

- Крепость?- обрел наконец дар речи Коська.

-А что по-твоему?- Вадик не любил гадать. Он смотрел на мир проще: есть стена, значит кре-пость. И никаких вопросов. Коська ощупывал камни.

- Под ногами такие же, из этой стены,- сделал он вывод.

- Или наоборот, стена из таких же, что и под ногами,- добавил Вадик. - Им лет пятьсот. Или тысяча.

- Та, самая?

Вадик не стал спрашивать, какая та самая. Он понял, что имел ввиду Коська и, посерьезнев, от-ветил:

- Она.

- Ее же никто найти не мог.

- А мы нашли

Горячим трепетом, торопливым возбуждением полнились их сердца. Холод, исходящий от стены был для них не холодом камня, осту«жающим до озноба, а веянием веков, прикосновением к тай-нам, откры«вающимся только им.

- Дядю Рифката бы сюда.

- Приведем.

- Залезем?

- Давай.

Попытки забраться на стену оказались безус-пешными. Высота большая, кусты хилые, а стена совершенно ровная. Даже пальцами между ка-меньями не зацепишься.

- Умели строить,- восторгался Коська.- Тысячу лет стоит и не падает.- Ему понравилось предпо-ложение Вадика, что стене тысяча лет. Он с готов-ностью принял такой возраст. Он делал находку до«роже и значимей.

- Надо вход искать, - первым сдался Вадик. - У любой стены есть или начало, или конец, или вход. А, возможно, и не один.

- Как пойдем - вместе или каждый в свою сто-рону?

- Лучше не разделяться. Вдруг стена до Китая тянется.

Сова торопилась. Она летела по длинному тем-ному коридору, ныряла в отдушины, одной ей из-вестные дымовые проходы и потайные дыры, взмывала вверх и падала вниз. Плотный паутини-стый мрак сменялся ярким до рези в глазах све-том, мертвая тишина сумасшедшими завываниями ветра в печных трубах, беспорядочным хлопаньем крыльев летучих мышей, частым топотом убе-гающих пауков-крестоносцев.

Еще один поворот. За ним приотворенные двери. Сова влетела в них и очутилась перед второй совой.

- Бабушка, опять! - Крикнула с порога, распла-сталась на пушистом ковре. Старческое дыхание со свистом вырывалось из ее клюва.

- Что опять? - открыла глаза бабушка. - Когда я научу тебя ра«портовать толково, Бу? Влетела - ус-покойся, отдышись. Как посту«пают хорошие слу-ги?

- Научи, знать буду, - приподняла голову Бу.

- За дверью! За дверью успокоятся, с мыслями соберутся, лево с правым прикинут, а посля и док-ладают! Да чтоб зазря не обеспо«коить, напрасли-ной не напужать! Ты ж не птица юная, умом не раз«умная! Как никак четвертый век разменяла, сызмальства при мне неотлучно. А все торопы-жишься. Куда, спрашиваю? Секунду выигрыва«ешь? А на что тебе секунда? Что она рядом с веч-ностью, которая дорована нам двоим - тебе мной, а мне свыше? Что? Ничто! Так сто«ит ли из-за ни-чего убиваться?

Бу покорно выслушала нравоучения, выловила паузу и вставила:

- Мальчишки, бабушка!

- Слышала, слышала я про мальчишек. Постой-ка! Да не ты ли сама мне про них докладала?

- Я, бабушка, я! Только я докладала про других мальчишек.

- И где они?

- Которые?

- Ну те, про которых ты докладала?

- Ой, потеха,- захихикала Бу. - Перепугала я их потусторонним миром. Спят, ðîäèìûå!

- И пускай себе спят. Проспятся, обо всем забу-дут. И ты о них забудь.

- ß ваша верная слуга, бабушка. Я уже забыла о них.

- Так и должно быть, так и должно, - бабушка клевала носом, засыпая. - Забыла, говоришь, а врываешься, беспокоишь меня. Али не знаешь, чем я занятая?

- Знаю, как не знать?

- ß мыслю! Ненаписанную книгу чудес рас-шифровываю.

- Но мальчишки...- возразила Бу.

- Опят мальчишки! Спят далеко отсюда! Я уже перенесла их! И что они тебе так дались?

- Так идут же они!

- Сонные?

- Другие идут!

- Совсем другие? - бабушка открыла один глаз.

- Совсем-совсем другие!

- Что же ты мне всякими глупостями голову забиваешь, а само го главного не говоришь?

- Я и начала с самого главного. Да вы меня в сторону увели. Ох, день сегодня! Свет что ли пе-ревернулся? Так и лезут, так и лезут. Никак дыра, или гнездо где-то объявилось. Плодятся в нем и прут один за другим. И все парами, парами. Назло мне! За сто лет столько людей не видывала, как за один неполный день. А ну как и энти не послед-ние, что тогда?

- Погодь кудахтать, куренок суетливый, - прервала трескотню бабушка. - Давай по по-рядку. Мальчишки идут?

- Не идут, пришли уже!

- Почто не усыпила?

- Я пыталась...

- Что за словцо такое выдумала? "Пыталась!" Ты не смела ко мне явиться до выполнения прика-за! Инструкцию забыла?

- Ничего не забыла я! - оправдывалась Бу. - Выслушайте меня, бабушка! Дайте два слова спокойно сказать.

- Говори, кто тебе не дает?

- Я скажу!

- Скажи.

- ß скажу, если вы обещаете не перебивать меня.

- Молода еще условия ставить! Как я велю, так и будет! - стро«го отчитала бабушка. Бу смирилась.

- Оправдывайся!- позволила бабушка.

- Не спят мальчишки.

- Не говори глупостей!

- Я все перепробовала! И потусторонний мир им показывала, и сон нагоняла, и вертыши-перевертыши с ног на головы ставила. Идут, как ни в чем ни бывало.

- Что заметила?

- Есть у них какая-то сила, которую моя сила не может победить.

- Врешь! Человеки они! Нет у человеков си-лы больше моей! Нет и быть не может!

- Сама знаю, что не может. Но, бабушка! Я все перепробовала! Даже первую и вторую сту-пень включала. И с заду наперед подходи«ла. И шиворот-навыворот накукоживала. Все одно обмишурилась. Хоть бы один глазок на двоих сомкнулся. Вокруг них летает поле недос«тупности. Я видела его! Сон отталкивается от мальчишек и ко мне возвертается. Я, нали, с вет-ки дважды падала. Чуть клюв не рас«шибла, кры-лышки не поломала. Еле живая осталась!

Бабушка быстро-быстро перебирала перышки на крылах, что-то просчитывала. Нашла нужное, выдернула, обжевала кончик. Остаток в одно ухо вставила, из другого приняла.

- Все ли ты мне сказала?- спросила строго.

- Как на духу, бабушка!

- Мальчишки?

- Двое, Коська и Вадик.

- Что делали?

- Ой, - хихикнула Бу. - Дети есть дети! Камни разглядывали. Камни им понравились.

- Чем?

- А ничем! Подозрительные, говорят, камушки.

- Подозрительные?

- Ага. От крепости, говорят, или от монастыря.

- Откуда они знают?

- Дак я ж говорю - сила у них какая-то есть! Надо, говорят, собрать их и в город увезти.

- Кого собрать?

- Да камни эти дурацкие! Сто веков они никому не нужны были.

- А в город зачем увозить, не говорили?

- Как не говорить, говорили, очень даже гово-рили.

- Ну?

- Строить собираются чего-то.

- Здесь ломать, в городе строить... Непонятно. И подозрительно! В мои впадения приходить? Бесправно хозяйничать? Не дозволю! Никому не дозволю! Иди!

- Бабушка! ß бессильна перед ними!

- Бессильна? Ты бессильна? - Бабушка моли-лась, крылья ее слож«но ладони сомкнулись на гру-ди. - Я всесильна! Мне все подвластное Она соби-рала крылами воздух, катала из него шар, ужимала - шар с футбольный мяч, с яблоко, с ягоду вишни, черемушину. Подкинула над собой. - Бери, дейст-вуй!

- Как?- спросила Бу, глотая ягоду.

- Как хочешь! Я дала тебе силу всех сил! По-шла, пошла! Их не«льзя допустить за стену. Нель-зя! Все разрешаю! Все! Даже третью ступень раз-решаю! Слышишь? Испугай! Замани в подземе-лье! Сбрось в колодец! Крышу на головы урони! Прощаю! Все наперед прощаю! - Слова-заклинания толчками выбрасывали Бу из хором. Она не летела, катилась кувырком по той же доро-ге, которой летела недавно.