Следующий урок не заставил себя ждать.

Новеньких определили на постой в казарму. Двадцать часов в сутки их гоняли, кормили, учили, кормили, опять гоняли и снова кормили. Сон был одним из предметов обучения. Сержант Кики вполне достойно могла представ-лять доблестные вооруженные силы на службе в концен-трационном лагере. Помня ее первое участие в своей судьбе, Наталья старалась не давать повода для после-дующих вспомоществований. На одном из построений агента похвалили. Инструктор улыбнулся открытой улыб-кой, протянул руку для поздравления. Наталья протянула свою нежную и белую для ответного рукопожатия и… оч-нулась в больничной койке с переломленной переносицей.

Она хорошо выспалась и отдохнула. И усвоила новое правило:

Не верь тому, кто смотрит на тебя с улыбкой.

Их, правил и уроков, за годы службы в элитном подраз-делении было много. Все вместе они сформировали гото-вого ко всему агента экстракласса. Утешало сознание того, что, если в элитном так издеваются, что же творят в обыч-ном?

После сдачи экзамена на политическую зрелость, ей оп-ределили сугубо личное спецзадание, да такой степени сложности, что и в страшном сне не приснится: забросят ее в дикую Россию. И пока она не раскроет все сто процентов их секретов в квадрате сто на сто километров от места ее дислокации (дальше были границы ответственности дру-гих секретных агентов), не получит родительского проще-ния и, вместе с ним, права вернуться домой, в лоно люби-мой семьи и не менее любимой Родины.

В ее личном деле до сих пор хранятся: аттестационный лист выпускницы, тест на профессиональную пригодность и варианты поведения в сложных ситуациях. Вот некото-рые схемы.

"Добрая и спокойная внешне, — надо отдать должное инструкторам школы, не зря они ели хлеб налогоплатель-щиков, — Наталья настолько безжалостна и жестока внутри, что даже собственные родители иногда побаиваются дочь. Собаки обходят ее стороной, оглядываются и рычат ей вслед. А когда понимают, что сбежать не удастся, добро-вольно поднимают вверх лапы и роняют к Натальиным но-гам скупые собачьи струйки. Холодная расчетливость, ум, железная выдержка сделали ее настоящей терминаторшей среди людей…

Но все эти качества она ловко скрывала под маской простушки. Ни один человек никогда бы не догадался, с кем он имеет дело. Ее улыбка настолько обезоруживающа, что невольно хотелось плакать и задыхаться от нежности. Глядя на это милое создание, некоторые мужчины просто таяли от ее шарма и обаяния. Она, словно дорогой парфюм в магазине, манящий и привлекающий покупателя, ловила в свои сети любого…

Заполучить нужную информацию для Натальи не со-ставляет особого труда и если, вдруг, человек, с которым она контактирует, о чем-то догадается, она способна без промедления его тихо и бесшумно ликвидировать. Опас-ность очередной раз обойдет ценного агента стороной, а в город поступит очередная партия сочных беляшей, так го-рячо ценимых любителями. Особенно хорошо Наташе удаются "колбаски" в тесте из нежных девичьих пальчи-ков — это было и остается ее фирменным блюдом".

Все аналитики спецшколы были едины в выводах: вы-растить такого монстра удалось по трем причинам. Первая — высокий интеллектуальный уровень развития. Чем выше ты находишься, тем больнее падать. Она упала — ниже не-куда, потому могла позволить себе встать над моралью любого общества. Второе — жесткое, даже правильнее бу-дет сказать — жестокое обращение с ней и другими курсан-тами сформировали животное предвидение опасности, мгновенную, не останавливающуюся перед любыми мето-дами, готовность отстоять и защитить свою жизнь. И третье — высокий уровень профессиональной подготовки в горячо любимой шпионской школе.

Насколько желаемые результаты тестов и аттестаций совпадали с реальной картиной жизни агента Натальи, мы узнаем из следующих глав.

НЕ ЛЮБИТЕ, ДЕВКИ, САЛО

Вы, прочитав заголовок этой главы, зададитесь резон-ным вопросом. А за что же не любить его, Мику Сало? Чем он перед вами провинился? Красавец, миллионер, один из лучших гонщиков Формулы 1. Да за такого не глядя мож-но замуж или на Канары! Только он парень разборчивый, еще не каждую позовет.

Но не о нем мы, не о Мики, а о простом интернацио-нальном, которое еще недавно босиком бегало по загону и довольно хрюкало о сытой жизни.

Наталья — откуда такая бюргерская привычка, вроде в чистом английском роду ни в одном прямом либо кривом колене галлов к саксам и близко не подпускали, — любила шпик и прочую жирную свинину. Сызмальства приметили эту слабость. Как с ней ни боролись, разумно полагая — от-клонение от нормы портит породу и плохо сказывается на урожайности и карьере, — и убеждали, и обманывали, и прятали за семью замками. Ничего поделать не могли. По-ка ушлый секретарь папаньки-лорда не раскопал в истории рода некую графиню Мэри из графства Стюарт, третью жену прадедушки Скруджа, от которой и пошли все сего-дняшние потомки. Жила она в далеком семнадцатом веке, привязанности имела сходные с привязанностями Натали, судьбу немного странную, если не сказать более — таинст-венную. Надо же, через четыре столетия, шестнадцать по-колений, если считать по родословной, выплыли дурные повадки феодализма. Жаль, папа-лорд был сильно занят своей важностью и службой, мама-лордочка была занята собой и своей неуемной любовью ко всем, кого кто-то уже любил, а она еще нет. Если бы они нашли время поближе познакомиться с жизнеописанием своей древней прамате-ри и посмотреть, что еще кроме сала, имело место быть у бабульки в достатке, может, по-другому бы судьба распо-рядилась их дочерью. Но… что сало, то съели.

Эта привязанность к нежному и сытному продукту и предопределила ее извилистый путь в Россию. Не кон-кретно сам путь, а дорогу, которой ей следовало следовать.

Стала Наталья любимой и единственной дочерью Ма-ни и Миколы Чесалы, украинских инженеров, сбежавших от бескормицы с угольного Донбасса в сытую, хоть и гряз-но-холодную после самостийной, уральскую столицу. Не столицу вообще, а только черной металлургии. Прямо в сам город, прямо на известный металлургический комби-нат.

Собственный послужной список и густое засилье са-лолюбимой родни на руководящих и около постах помогли сначала пристроиться с краешку, а потом и поглубже влезть.

У Мани и Миколы, истинных хохлов, продавшихся в свое время англичанам опять же за пресловутое сало, за-плывшая жиром совесть была нерастопляемо спокойна. Честно скажем, не какие-нибудь мелкие попрошайки, де-шевка, помани пальчиком и на коленях поползут. Прода-лись они за большое количество. Ловкая Маня и хитрый Микола выторговали для себя ровно один кило, нет — одно кило, нет — одну килу… не важно, главное в том, что с мо-мента их официально задокументированной вербовки Ма-ня могла ежедневно, без ущерба для внутреннего семейно-го бюджета, выставлять салолюбивому семейству цельный килограмм вкусной свинятины на каждое присутствующее за столом родное хохляцкое рыло.

А легализоваться в тогдашнем сэсэсэре было проще простого. Это только наивные кагэбэшники считали, что придуманная ими паспортная система закабаляла весь на-род и делала каждый его шаг по перемещению в родном советском пространстве подконтрольным и отслеживае-мым.

Как мы уже признавались, Маня и Микола Чесалы приехали на Урал. С ними прибыла пока еще беспаспорт-ная Наталья, всей документальной ценностью которой яв-лялось свидетельство о ее нарождении на свет в одна ты-сяча девятьсот семьдесят шестом году (так Натали стала на три года моложе самой себя, что, для женщины, весьма приятное действо). И запись в паспорте у батьки да и у мамки. Устроились на работу, получили жилье, прописа-лись. Дочке по свидетельству о рождении выдали паспорт с фотографией и прочими атрибутами гражданина СССР. В то же время истинная Наталья Чесало, которая ни за что не хотела уезжать со своей любимой родины, осталась жить при бабушке, в ее хате, с полученным по случаю слу-чайной утери при переезде дубликатом свидетельства о рождении, по которому она, по месту жительства у бабуш-ки получила свой паспорт, и тоже на Наталью, и тоже на Миколовну Чесалову. И стало их две, одинаковые, хотя и не похожие ничем, кроме одинакового шестнадцатилетне-го возраста, но нам вторая, которая подлинная, ну никак не интересна, нехай в своей хате с бабулькой бульбу с клец-ками хлебает и свиноматкам хвосты крючком на бигуди завивает.