Выслушав Марину, мы несколько минут просидели, не проронив ни звука. Признаться, ее рассказ произвел на нас сильное впечатление. Нам требовалось время, чтобы его осмыслить.
— Теперь нам будет легче. Мы знаем, кто похитил Шуру. Это должно нам помочь, — прервал молчание Гера, нервно скребя подбородок. — Черт, я вчера и сегодня позабыл побриться. Весь уж зарос щетиной.
— Да, но и Денис знает, что мы это знаем. Я бы на его месте поторопился. Начал бы действовать более решительно и жестко. Хотя они и без того действуют решительно и жестко. Дальше, кажется, некуда, — заметил я. — Марина, тебе известно, где они прячут Шуру?
— Я спрашивала Дениса, но он мне не ответил. Только нагло так ухмыльнулся.
— Не удивительно. Это тайна за семью печатями. А где он сам сейчас?
— Даже не представляю. Когда я уходила от Лидки, то позвонила по телефону себе домой. Хотела все-таки его образумить. Но никто не взял трубку.
— Ясно. Отправился на свой преступный промысел, — сказал я и побарабанил пальцами по столу. — Марина, ты случайно не знаешь, кто помогал ему в похищении?
— Ой, нет. Откуда? Но, по-моему, это два каких-то молодых парня. Я как-то раз видела их с Денисом на улице. Они стояли и о чем-то втроем шушукались. Но я тогда не придала этому никакого значения.
— Сможешь их описать? — спросил я.
— Вряд ли. У меня плохая память на лица. Парни как парни. Один повыше, другой пониже. Одеты прилично, но не броско. Не красавцы, но и не уроды. В нашем городе таких тысячи, — пожала она плечами.
— Получается, что больше тебе ничего не известно, — сурово заключила Татьяна. Тон и поза у нее были прокурорские. — Что ж, не густо.
— Вспомни, пожалуйста, еще чего-нибудь, — попросил Гера. — Давай попробуй, Марина.
— Нет, у меня все.
— Да, не разгуляешься, — буркнула Татьяна. — Это очень мало.
— Извини, но ты не права. Марина и так много чего нам рассказала. Разыскала нас невесть где и рассказала, что Шуру с какими-то парнями похитил Денис. Не каждая женщина отважилась бы на такой шаг, — заступился я за нее. — Марина — молодец.
— Спасибо, Володя. Я знала, что ты меня поймешь, — произнесла она, готовая снова заплакать. — Вот вы спрашиваете, где Денис? Где Денис? Я же не желаю больше видеть его гадкую рожу. Негодяй! А как красиво ухаживал. Дарил цветы и конфеты, клялся в вечной любви. Приглашал в кино и театр. Обещал свозить летом в Турцию. И я, наивная, ему и поверила. Но кому? На проверку он оказался подлым обманщиком. Преступником! Мне стыдно, вы понимаете?! Нет, я последняя дуреха. Теперь он сам угодит за решетку и меня за собой потащит.
— Не бойся, Марина, никто в тюрьму тебя не посадит, — сказал я, успокаивающе похлопывая ее по спине.
— А вот и нет. Посадят. Сто пудов, что посадят, — всхлипнув, возразила она. — Я соучастница преступления — похищения человека. За это у нас строго наказывают.
— Осторожнее необходимо быть со случайными знакомыми, — нравоучительно заметила Татьяна.
— Я и была осторожна. Я всегда осторожна. Но откуда я могла знать, что нормальный с виду мужчина вдруг окажется негодяем?
— Увы, от встречи с негодяями у нас никто не застрахован, — сказал Гера с чувством законной гордости за то, что сам он к их числу никак не относится. Пьяница, драчун, дебошир — это да, возможно. Но чтобы негодяй — никогда!
— Верно, Гера. Никто не застрахован, — подтвердила Марина. — Они умело маскируются.
— Так-то оно так. Но где нам сейчас искать этого Дениса? — спросил он. — Черт бы его побрал!
— Хороший вопрос, — почесал я в затылке. — Помнится, ты Марина говорила, что в Москве у него есть компания по вывозу мусора. Хотя я сомневаюсь, чтоб он сидел там, на месте, и ждал нашего прихода.
— Конечно, он может быть, где угодно, но только не в своей компании, — согласился Гера.
— Нечего нам голову ломать. Пускай теперь этим делом занимается милиция. Ищет и арестовывает Дениса. Освобождает Шуру. Она для этого и создана, — сказала Татьяна.
— Замечательное предложение, — печально усмехнулся я. — Но когда наша милиция его разыщет? За это время он успеет двадцать раз убить Шуру и благополучно скрыться у себя на Украине. Еще и подельников с собой захватить. Потом помашет нам оттуда ручкой.
— Скорее всего, Володя. Но где нам самим его искать? — возразила Татьяна. — У нас просто нет иного пути, кроме как обратиться в милицию.
— Может, вы ему заплатите? — неуверенно спросила Марина.
— К сожалению, у нас нет таких денег, которые он требует, — ответил я.
— Хотите, я вам добавлю?
— Хотим. Это было бы очень неплохо. Добавляй нам тогда двести тысяч долларов. Пятьдесят мы соберем как-нибудь сами.
— Господь с тобой, Володя! Нет, столько я не могу, — стушевалась она. — При всем желании не могу.
Мы замолчали. Делать было нечего. Следовало и впрямь обращаться в милицию.
«Ай да Денис! Ай да сукин сын! Вот кого уж я никак не брал в расчет. Вот кого уж никак не подозревал. Ловко же он обвел меня вокруг пальца», — отправился я с этими мыслями в маленькую комнату за телефонной книгой, чтобы узнать номер телефона Главного управления.
И снова в это самое время затрезвонил дверной звонок.
Что за чертовщина?! Просто рок какой-то! Заколдованная эта книга, что ли?! Только пойду за ней — сразу раздается дверной звонок!
На сей раз, к нам пожаловал сосед Марек. Он едва сдерживал свое волнение.
— Привет! У меня есть для тебя важное сообщение, — не переступая через порог, сказал он и оттянул меня за руку в коридор. — Пойдем, пойдем. Ну, живее. Ты и Гера.
Мы с зятем послушно, не задавая вопросов, последовали за ним. В квартире Марека были Басмач и Кастра, смущенно стоящие в его тесной прихожей.
— Здравствуй, Вова, — проговорил Басмач и, заметив позади меня Геру, добавил: — Здравствуйте и вам.
Лицо Кастры осветила тусклая улыбка, и она дважды уважительно нам кивнула.
— Здорово! Слушай, Кастра, прекрасно выглядишь, — заметил я.
— Спасибочки. Ты кавалер.
Натурально, я безбожно преувеличивал. Выглядела она, мягко говоря, не фонтан. Весьма и весьма средне. Контраст с Татьяной и Мариной, которые остались у меня дома, был разительный. Ни одну из черт характера либо внешности Кастры я бы не включил в свой женский идеал. Разве лишь ее крайнюю неприхотливость? Да и то вряд ли.
— Откуда ранение? — поинтересовался я, имея в виду свежий синяк под ее правым глазом.
— Да вот, пришлось бабе вправлять мозги. Заснула вчера пьяная на лежанке с горящей сигаретой, — пояснил Басмач.
— Неужели? — Нет, насколько я был прав. Неприхотливость Кастры граничила с полным пренебрежением к собственной личности и жизни окружающих.
— Не ври, не заснула, — буркнула она.
— Заснула-заснула. А к чему это приводит? К пожару. Спалила бы к псам нашу хибару и себя бы в ней поджарила.
— Ты давай к моей хибаре не примазывайся. Она — не наша. Она — моя. Запомни. Что хочу в ней, то и ворочу. Твое разрешение мне ни к чему, огрызнулась Кастра. — Много вас здесь таких ходит. Охотников до чужого. Хибар на всех не напасешься.
— Ну, ты и стерва.
— Сам стервец.
— Как тебя только Крохля терпел?
— Представляете, друзья, какое дело, — начал Марек, не обращая внимания на перебранку бомжей. — Приходят они ко мне, значит, купить самогон — три бутылки. Меньше они не берут. Ну, я их и спрашиваю: не видели ли, мол, они на свалке чего-нибудь необычного? Например, не появлялись ли на ней новые люди? Они отвечают, что да — появлялись. Стоп, говорю, заглохли — и к вам. С докладом. Пойдемте ко мне на кухню. Пускай они вам сами все расскажут.
— Чего рассказывать-то? — спросил Басмач, усевшись на краешке стула, на кухне возле окна.
— Разумеется, что видели. Что знаете… Ага, понял. Сейчас, — спохватился Марек, извлек из холодильника бутылку самогона и налил бомжам по полному стакану. — Это, чтоб освежить вам память.
— Будем здоровы! За процветание и дружбу! — торжественно провозгласил Басмач и залпом осушил свой стакан. За ним, смачно крякнув, это же сделала и Кастра.