В конечном счете, взгляд Бэкона был таким, что все истины известны только благодаря Откровению: как философские истины, так и таинства религии. Граница между естественными и сверхъестественными истинами стерта, так как все они происходят из Откровения. Разум сам по себе не способен к познанию истины: независимую философию, которую разрабатывали варвары, Бэкон отрицал. Его философия, по сути дела, была скептической по отношению к чистому знанию. Он использовал опытные методы, но отмечал, что опыт возможен только благодаря Откровению.

Значение Роджера Бэкона. Этот последовательный исследователь эмпирических фактов был косным представителем старой августиновской и мистической школы. Он не пошел с новым течением, которое в философии стремилось отделить знание от веры; он отказывался от философии в пользу веры. Работая в тяжелых условиях и обладая достаточно нетерпеливым характером, он не принял непосредственного участия в развитии науки, ибо он — может быть, даже больше, чем его современники, — привязывал фантазию к фактам. Однако его программа всетаки смогла существенно повлиять на ее развитие.

Бэкон был явным дуалистом в методе: естествознание было для него исключительно областью опыта, а философия — областью веры. В Новое время дуализм такого рода нашел бы много сторонников, но в XIII в. он был исключением, и даже двойным: как в трактовке естествознания, так и философии. Несмотря на это, Бэкон не оказал большого влияния на современников, но зато ученые Нового времени оценили его программу эмпирической науки, и хотя они не были знакомы в подробностях с его иллюминистической философией, видели в нем провозвестника новых времен.

Родственные мыслители. Вторая группа последователей эмпириков поддерживала не августинизм, а возрожденный в то время неоплатонизм. В середине XIII в. выдающимся представителем этой позиции был Витело, первый философ, который был связан с Польшей. Он был неоплатоником-метафизиком и ученым-естественником в одном лице. В конце столетия появилась группа естественников-неоплатоников на западе Германии. Основными ее представителями были Ульрих из Страсбурга (ум. в 1277 г.) и Дитрих из Фрейберга (род. ок. 1250 г. — ум. ок. 1310 г.), автор ценного трактата о радуге. Оба они были представителями доминиканского ордена. Интерес к естественнонаучным исследованиям среди немецких доминиканцев пробудил Альберт Великий, который также познакомил их с неоплатоническими доктринами. Поэтому эта группа мыслителей получила название «школы альбертистов».

Св. Фома из Аквина

Появление христианского аристотелизма в XIII в. стало переворотом в христианской философии, ибо на протяжении более тысячи лет эта философия строилась на основе платоновского идеализма, а теперь ее фундаментом становится перипатетический эмпиризм. Христианский аристотелизм не мог быть копией греческого аристотелизма, но должен был стать новой философской системой, аналогичной ему. Эта система явилась результатом деятельности Фомы Аквинского, и с момента создания она получила название томизм. Раньше всех она была воспринята доминиканским орденом, и ее сторонники в XIII в. представляли «доминиканскую школу» («младшую» — в противоположность «старшей», которая еще была верна августинизму).

Предшественники. Примером для Фомы был Аристотель. У него он воспринял:

1) понимание познания как рецептивного процесса; на этом основании Фома построил свою эмпирическую теорию познания;

2) понятие доказательства, на котором он основывал разграничение знания и веры;

3) понятие причинной связи событий, на котором основывался его взгляд на соотношение Бога и сотворенного им мира;

4) понятия действия (или энергии) и потенции, а также понятия формы и материи; на их основе Фома строил теорию души и тел, психологию и философию природы;

5) понятие меры, на котором строилась его этика.

Сверх того, эти понятия были дополнены другими. Прежде всего, это были понятия сущности и существования, на которые опиралось различение Бога и сотворенного им мира.

Система Аристотеля привлекала средневековых мыслителей своей логикой, трактовкой познания, философией природы. В то же время его теология и психология казались правоверным философам неприемлемыми, поскольку в них отсутствовало признание того, что мир сотворен во времени, что душа бессмертна, что событиями руководит Божественное Провидение. И только Фома из Аквина сумел продемонстрировать, что философия Аристотеля созвучна с этими и всеми другими положениями христианской веры.

Разделяя принципы аристотелевской философии, Фома вынужден был противопоставлять их платонизму как в его августиновской, так и в неоплатонической версии, то есть он должен был бороться как со старой схоластикой, так и с новыми течениями, которые были вызваны к жизни влиянием философии арабов. Однако по многим проблемам он был согласен с Августином: действительно, он отвергал его психологию и теорию познания, но поддерживал и продолжал его идеи в теологии. В учении об атрибутах Бога его источниками в одинаковой степени были как Августин, так и Аристотель, и сверх того еще христианские неоплатоники, такие как Псевдо-Дионисий; ранние схоласты, такие как Ансельм; мистики, такие как Бернар. Их идеи, так же как и многие идеи Фомы, явились, по большому счету, историческим синтезом.

В свою очередь, некоторые мотивы томизма берут начало из неоплатонических источников. На вопрос, как построен мир, Фома отвечал в соответствии с Аристотелем, а на вопрос, почему он так построен, отвечал, что такой мир совершенен. Это была точка зрения, которая восходила уже не к Аристотелю, а к Плотину. У него также томизм заимствовал иерархическую концепцию мира как ряда все более совершенных видов бытия. Можно сказать, что основание этого ряда вплоть до человека понималось в томизме по-аристотелевски, а вершина — по-неоплатоновски. Используя идеи неоплатоников, Фома ни разу не переступил той границы, которая отделила христианскую ортодоксию от пантеизма.

Непосредственные предшественники. Томистский переворот подготовили те ученые XII в., которые восприняли только такие разделы аристотелизма, как теория универсалий (например, Абеляр), или генетическая теория познания (например, Жильбер). Таких философов в начале XIII в. было уже достаточно много. К ним принадлежал, например, Петр из Гибернии, учитель молодого Фомы на факультете свободных искусств в Неаполе, который обратил его внимание на философию Аристотеля. Но прежде всего, однако, тем человеком, кто еще до Фомы очень много сделал для создания христианского аристотелизма, был его учитель в Кёльне Альберт Великий.

Альберт, прозванный Великим (1193–1280 гг.) — немец из рода князей Болынтедских, учился в Падуе, с 1223 г. — доминиканец, проходил обучение также во многих немецких городах, с 1245 по 1248 г. провел в Парижском университете, а с 1248 г. работал во вновь созданном университете в Кёльне. Альберт неоднократно привлекался для исполнения церковных обязанностей, сначала как папский легат, епископ, но, однако, вскоре он сложил с себя эти обязанности и вернулся в Кёльн к преподавательской деятельности. Обладая большими и разнообразными познаниями и талантами, Альберт пользовался авторитетом и в глазах потомков был несколько отодвинут на второй план своим великим учеником. Результатом этого признания было прозвище Великий, которое он получил единственный среди всех схоластов.

Его работы состояли в значительной мере из комментариев к трудам Аристотеля, а также Псевдо-Дионисия и Ломбарда. Кроме того, он написал «Сумму теологии», а также отдельные работы: «Природа и возникновение души», «О единстве разума против аверроистов», «О причинах и возникновении всеобщего» и т. д.

Система христианского аристотелизма является как бы общей заслугой Альберта и Фомы. Альберт признал превосходство философской системы Аристотеля над той системой, которой до его времени пользовались христианские ученые, и начал приспосабливать ее к христианскому учению. Но одновременно с учением Аристотеля он воспринял и неоплатонические философские доктрины, которые отбросил только Фома для того, чтобы пойти в направлении подлинного аристотелизма. Альберт не был также свободен и от августинизма (признавал «семена разума», множественность форм, душу как субстанцию, иллюминацию как условие познания). Тем не менее, по многим позициям он указал новый путь. Первым отделил область религиозных таинств (каким является, например, Святая Троица) от тех истин, которые доступны разуму. Альберт первым сказал, что одни истины являются проблемами теологии, другие — естествознания (теология, в принципе, не содержит ничего физического). Он ввел в схоластику XIII в. компромиссную концепцию универсалий, которую обнаружил у арабов (Авиценна), возродил забытый предыдущими поколениями космологический способ доказательства существования Бога. От него, по-видимому, исходил импульс к исторической интерпретации Аристотеля, примененной впоследствии аверроистами.