Вечером родители неожиданно решили уехать. Рите позвонила какая-то подруга. У нее намечался день рождения, о котором Рита совершенно позабыла. Бартоло обычно ходил на праздники вместе с женой, а Бьянка сослалась на то, что ей нужно писать какую-то письменную работу. Лаура была удивлена странным решением своей семьи и отправилась было одеваться, но Рита остановила ее:

— Ну вам-то, молодые люди, нет никакой надобности торопиться. Вы можете остаться еще на денек и нормально отдохнуть. Как ты, Роберт?

Тут Лаура все поняла. Значит, мама замыслила оставить их с Робертом наедине… Что о ней подумает Роберт? Что ее мать — настоящая сводница? Девушка готова была от стыда сквозь землю провалиться.

— А почему бы и нет? — Роберт повернулся к смущенной Лауре. — Если ты не против, мы могли бы остаться. А завтра вернулись бы в Ньюсакс… В конце концов, нам действительно не мешало бы отдохнуть на природе.

Если секунду назад эта идея казалась Лауре безумной фантазией матери, то теперь она готова была расцеловать за нее Риту. Они останутся в Принфилде! Останутся вдвоем! Боже, как это будет прекрасно…

— Так ты не против? — повторил вопрос Роберт.

— Нет, — едва сдерживая радость, ответила Лаура.

— Вот и чудесно, — кивнула Рита. В ее глазах вспыхнула и тут же погасла лукавая искорка, которую заметила только Лаура. — Отдохните, как следует. Мы купили продуктов на целый батальон, так что вы не умрете с голоду. Бартоло, — повернулась она к мужу, — ты уже приготовил машину?

— Иду, иду, — засуетился Бартоло. — Пока, дочка. До свидания, Роберт. Желаю вам хорошо провести время.

Бьянка чмокнула сестру в щеку и, лукаво оглядев Роберта, шепнула ей на ушко:

— Смотри, не упусти его. Парень что надо…

Лаура оторопела от такой наглости, но ответить ничего не успела. Бьянка убежала, да и что Лаура могла сказать ей? Роберт стоял рядом и наверняка услышал бы ее ответ.

Когда машина с семейством Луни скрылась за поворотом, Лаура повернулась к Роберту.

— Ну и как тебе моя безумная семья?

— По-моему, очень даже милая семья, — улыбнулся Роберт. — Добрые, отзывчивые люди. К тому же они доверили мне тебя, а это уже о многом говорит.

— Еще бы не доверили, — усмехнулась Лаура. — В Ньюсаксе все знают друг друга. А мы с тобой — из Ньюсакса…

— Эх ты, не дала мне почувствовать себя достойным доверия человеком, — пошутил Роберт. — А я-то обрадовался…

— Так приятно видеть тебя веселым и отпускающим шутки…

— А раньше я был другим?

— Ты и сам знаешь об этом. Собственно, ты не изменился. Просто жизнь внесла свои коррективы в твой характер…

— Не жизнь, — возразил Роберт.

А почему бы и нет, в конце концов? Почему бы сейчас не рассказать ей всю правду? Он и так слишком долго держал это в себе. Сколько можно молчать? Да и потом, когда еще представиться подходящий момент? Сердце Роберта билось часто-часто… Только бы Лаура выслушала его. Только бы не убежала от него, как тогда, утром…

— А что же?

— Не что, а кто. Неужели ты не догадываешься, кто главная причина всех этих перемен?

Страх и волнение накатили удушливой волной. Лаура знала, чье имя назовет Роберт. Рейчел, конечно же, Рейчел… Ему так хочется поделиться с кем-то своим счастьем, и, кажется, на роль слушателя он приглашает ее, Лауру. Нет… Этого она уже не вынесет.

— Схожу в дом и принесу вина, — сухо ответила она Роберту.

Ее радость улетучилась, как листья под порывами осеннего ветра. А ей так хотелось остаться с ним наедине. Впрочем, чего еще она могла ожидать? Роберт честный человек. Он никогда не стал бы изменять Рейчел. Лаура была права: в ней он видел всего лишь друга. Друга и приятную собеседницу, не более того…

Лаура медленно подошла к столу. Ее иллюзии разбились вдребезги, и она словно наступала босыми ногами на их осколки. Каждый шаг причинял ей боль. Она слишком далеко зашла в своих мечтах. Эти три дня были настоящим безумием. Безумием, из которого теперь ей придется выбираться, выкарабкиваться, как из болота…

Как же это больно — любить и не быть любимой… Только сейчас Лаура поняла, что по-настоящему любит этого человека. Да, это была любовь, которую Роберт не мог разделить с ней…

— Лаура…

Она испуганно обернулась и увидела перед собой взволнованное лицо Роберта.

— Лаура… — повторил он ее имя, словно оно было заклинанием. — Я хочу сказать тебе одну вещь… Ты меня выслушаешь, правда?

Его глаза умоляли ее, призывали к вниманию. Лаура не хотела слушать его, но не могла отказать. Она обреченно посмотрела на Роберта. Что ж, пусть говорит…

— Я… Я… Мне всегда было тяжело говорить. Ты знаешь об этом. Но в последнее время мне стало легче, гораздо легче. И не только говорить, но и дышать, двигаться, жить… Я начал чувствовать эту самую жизнь во всех ее проявлениях… Я больше не ощущаю себя автоматом, колесиком, винтиком какой-то машины. Я — человек… И за все это я благодарен…

Лаура зажмурила глаза, словно боясь получить пощечину. Она, затаив дыхание, ждала, когда же он скажет: "Рейчел". Но Роберт молчал, почему-то оттягивая неизбежное.

— Может быть, ты откроешь глаза? — спросил он у Лауры. — Мне и без того трудно говорить…

Лаура открыла глаза, из которых готовы были покатиться слезы.

— За все это я благодарен тебе, Лаура… Ведь именно ты помогла мне увидеть мир по-другому, ты раскрыла во мне те черты, которых раньше я не замечал… Или боялся замечать… И я… Я люблю тебя, Лаура. Я полюбил тебя еще в школе, и все эти годы думал только о тебе. У меня была женщина, но это в прошлом. И я никогда не говорил ей, что люблю ее…

До Лауры с трудом доходил смысл тех слов, которые, сбиваясь и повторяясь, говорил ей Роберт. Неужели все это так? Неужели он действительно любит ее?

— Тебе неприятно то, что я говорю? Ты не хотела бы, чтобы я испытывал к тебе эти чувства?

Роберт опустил глаза. Зачем это все, если она стоит сейчас ошарашенная и молчаливая? Зачем он сказал ей то, что нужно было держать в себе? Ее молчание наполняло душу холодом и пустотой. Роберту не хотелось больше говорить. Ему хотелось развернуться и выйти из дома, оставив Лауру наедине с этим гнетущим молчанием. Но сил не хватало даже на это.

— Прости, — прошептал он, поворачиваясь к ней спиной. В глаза стучались непрошеные слезы, а ему совсем не хотелось, чтобы Лаура видела, как он плачет.

— За что? — наконец пришла в себя Лаура. — Мне не за что тебя прощать. Я тоже люблю тебя… Правда, не так давно, как ты… Но я думала, что у тебя связь с Рейчел…

— С Рейчел я порвал сразу, как только встретился с тобой в "Нитях Ариадны", — повернулся к ней Роберт. Душа потихоньку отогревалась, и он чувствовал, как пустота заполняется теплом и радостью. — Я все рассказал ей, умолчав лишь, что девушка, которую я любил все эти годы, — ты.

— А она…

— Сказала, что попытается быть мне другом.

— Удивительное великодушие… — съязвила Лаура, почувствовав болезненный укол уже неуместной ревности.

— Давай забудем о ней. Я так долго ждал этого момента…

Роберт прижал ее к себе, и на секунду сердце Лауры перестало биться. Она все еще не могла поверить в то, что этот мужчина — ее Бобби Джу. И когда он коснулся ее губ своими горячими губами, она не смогла закрыть глаза, потому что ей хотелось убедиться в том, что этот поцелуй — не сон. Да, это не было похоже на сон. Лаура чувствовала, как внутри нарастает желание. Как оно разгорается, воспламеняет каждый миллиметр души и тела… Ни с одним мужчиной она не чувствовала ничего подобного. Пламя, смешанное с нежностью. Сладость, соединенная с горечью. Мучительное и сладкое предчувствие наслаждения, которое мог ей открыть только Роберт.

Лаура жадными глотками пила этот коктейль любви и страсти. Она полностью отдала себя настойчивым и нежным прикосновениям Роберта. А он ласкал ее, одновременно снимая с нее одежду. Он раздевал ее и с восхищением смотрел на то, как ее тело становится все более открытым и доступным для него. То, о чем недавно он не мог и помыслить, открылось для него во всей красе. Лепестки одежды были разбросаны вокруг стола. Словно кто-то гадал на прекрасном цветке, имя которому — любовь…