«Директор писал крупно и разборчиво, как учитель чистописания» — в окончательном варианте, «…как учитель русского языка» — в советском варианте. Тузик систематически не посещал не «Музей истории Управления», а авиамодельный кружок. «Кто мне судья? Я — директор, глава», — думает Перец. В советском варианте вместо «глава» — «единоначальник». В «Проекте директивы о привнесении порядка» тоже некоторые нюансы звучали по-другому. Вместо «сокращаются непроизводительные расходы» — «сокращается переписка», вместо «идеал организованности» — «общий дух организованности», вместо «взыскание» — «наказание». Дата Директивы: вместо «месяца… дня…» — «октября 19..». Имена — вместо X. Тойти — Иванов, вместо Ж. Люмбаго — Сидоров, а собаковод Г. де Монморанси прежде был безымянным.
Домарощинер имел два блокнотика, Домарощенных — две тетрадочки.
Директиву о привнесении порядка Алевтина называет Директивой о хаосе. Неразбериха (по мнению Алевтины) в окончательном варианте: «…какие-то люди ходят везде и меняют перегоревшие лампочки»; в советском варианте: какой-то человек ходит и чинит «мерседесы» (для нового поколения добавим: «мерседес» в данном случае — это не автомобиль, а счетная машинка). Алевтина предлагает: «…проведи совещание с завгруппами, скажи им что-нибудь бодрое…», в советском варианте предложение более скромное: «…прими двоих-троих…»
Обилие таких мелких, но ярких поправок текста позволяет предположить, что когда-нибудь будет опубликован и вариант «советского Управления» полностью, а литературоведы, как следует изучив все варианты УНС, порадуют читателей своими исследованиями и напишут не одну диссертацию…
Окончательный текст Стругацких был несколько сокращен при первой публикации: сборник «Эллинский секрет» (Лес) и журнал «Байкал» (Управление). Вторая публикация — через двадцать лет — в журнале «Смена» содержала полный вариант текста, который печатался по рукописи Стругацких. Следующие публикации (книжные) почему-то использовали сокращенное первое издание, полный вариант был восстановлен при работе над собранием «Миров» и окончательно дополнен (по рукописям и черновикам) в СС «Сталкера».
В «Беспокойстве» (в издании «Миров» и далее) издатели с разрешения Б. Н. Стругацкого изменили Мировой Совет на Всемирный совет, так как в завершающих цикл Полудня повестях (ЖВМ, ВГВ) он именуется именно так. Хотя как раз здесь правильность замены под вопросом, так как «Беспокойство» относится скорее к ранним произведениям цикла (ПXXIIВ, ПКБ), где название этого органа — «Мировой Совет».
И в дополнение к сказанному. Интересен тот факт, что при первом разговоре с Перецем Домарощинер делает записи при беседе в два блокнота — малый и большой, доставая один и пряча другой. Позже Алевтина говорит: «У Домарощинера есть два блокнотика. В один блокнотик он записывает, кто что сказал — для директора, а в другой блокнотик он записывает, что сказал директор». То есть еще на первых страницах дается понять, что Перец — претендент в директоры Управления и это известно Домарощинеру. Постоянно меняя блокноты, он как бы сомневается, будет ли Перец директором. Если перечитывать УНС с учетом этого предположения, то по тексту видно, что все окружение Переца знает, что, во-первых, кого выберет Алевтина, тот и будет директором, и что, во-вторых, Алевтина выбрала Переца. Становится оправданным многое: вопрос Кима: «А ты где был? У Алевтины?» (он-то знает, что Перец еще не был, иначе бы здесь не сидел, но вопросом подталкивает Переца к Алевтине), комендант выгоняет Переца из гостиницы (ему здесь не место, ему место — у Алевтины), Алевтина появляется в библиотеке с Тузиком (который ни одной юбки не пропускает, но в данном случае смотрит на Алевтину только с сожалением — не его эта дама, она выбрала Переца)… Получается, что и в Управлении, а не только в Лесу женщины управляют миром… Впрочем, оставим такие заключения литературоведам-интерпретаторам. УНС своей абстрактностью дает массу материалов для таких выводов, как истинных, так и ложных.
«Второе нашествие марсиан»
ВНМ, пожалуй, одно из самых неоднозначных произведений АБС. Как и ХВВ, оно не дает ответа, кто же тут прав, за кем истина (потому что правда у каждого героя своя). Неоднозначно оно и потому, что практически все произведения АБС написаны так, что читатель, прочитав или перечитав в очередной раз какое-либо из произведений АБС, может сделать свой собственный вывод, примкнуть к тому или другому мнению или, по крайней мере, стать над процессом и попытаться понять — почему? что плохо? что хорошо? Прямых ответов Авторы никогда не дают, но, ставя перед читателем проблему, заставляют его самого в процессе или уже после прочтения давать оценку происходивших событий. Обычно читатель сам придумывает ответ, правильный для него. Иногда бывает и так, что, взрослея или меняясь в результате каких-то жизненных событий, читатель переосмысливает свои взгляды, из-за этого меняется и трактовка перечитанного произведения, и, соответственно, выводы после чтения.
Возможно, кто-то, прочитав ХВВ или ВНМ, точно так же сделал для себя определенные выводы, примкнул к тому или другому лагерю… Но рано или поздно осознаешь, что на главные вопросы этих произведений не существует однозначного ответа, потому что сам БНС в «Комментариях» пишет по поводу ХВВ: «Наше отношение к этому миру, как к АНТИУТОПИИ, переменилось. Мы поняли, что этот мир, конечно, не добр, не светел и не прекрасен, но и не безнадежен в то же время, — он способен к развитию», — и по поводу ВНМ: «И кто все-таки в нашей повести прав: старый, битый, не шибко умный гимназический учитель астрономии или его высоколобый зять-интеллектуал? Мы так и не сумели ответить — себе — на этот вопрос».
В архиве АБС сохранилось несколько страниц (рукописных и напечатанных на пишмашинке), по которым можно увидеть самое начало работы по созданию ВНМ.
Подробный план повести на пяти страницах содержит описание событий пяти дней из жизни главного персонажа, который по имени еще не назван. Отсутствуют имена и у других персонажей. Но вот что интересно — хотя план в пунктах практически ничем не отличается от самого текста ВНМ, вывод из происходящего главный герой делает совсем другой.
1. Описание ночного взрыва. Связи с городом нет.
2. Начало: нынче я точно узнал, что она путается с секретарем. Ночью был взрыв, и она…
3. Утром к городу по дороге пошли машины с солдатами.
4. Идет в магистратуру, по дороге встречает людей, разговоры о ночном взрыве: восстание; война; взрыв заводов с горючим; маневры; иллюминация по случаю годовщины чего-то.
5. Магистратура, разговор с секретарем, косвенно узнает, что нет связи с городом. Вопрос о пенсии.
6. Идет к аптекарю. Разговор с аптекарем насчет марок.
7. Толпа на площади, выясняется точно, что был взрыв заводов, ругаются, что седьмой раз пропили деньги, отпущенные на строительство стадиона, то-то в магистратуре волнение, у всех рыло в пуху, вскрылись тайные связи городского архитектора с торговцем наркотиками. Полицейский приходит, вмешивается в разговор и, когда ему не удается доказать свою бредовую точку зрения, он всех разгоняет.
8. Пошел в бар. Размышления о качестве вина. О владельце бара. О музыке от радиолы.
9. Возвращаясь домой, застает секретаря, любезничающего с дочерью. Перепалка с секретарем. Намеки секретаря на экономку. Дома сидеть не любит, его доводит экономка, хуже жены.
[Рукописно: 1) Показать где-то молодежь: «Марсиане? Бред… Скучище», и — хлоп водки.
2) Размышления о жизни: скучно, ничего не происходит.]
1. Утром, едва вышел за ворота, встретил приятеля, который сообщил, что напали марсиане. Только что были в магистратуре.