И вышел вперед, пряча в рукаве волшебную палочку.

— Дорогие друзья! Высокая комиссия! Хоть меня грубо прервали, я вновь вынужден взять слово. Только что я услышал, как славное название нашего учреждения произнесли в унизительной форме — этого я не могу стерпеть. Долгие годы оставаясь в тени, в неизвестности, на второстепенных ролях, я нес тяжкое бремя, исподволь создавая славу нашего института. Но сейчас, в эту критическую минуту, настало время выйти из тени. Я принимаю на себя всю полноту… потому что, как вы сами убедились, Кира Анатольевна явно не способна… Сейчас я сделаю то, чего не смогла сделать товарищ Шемаханская.

Все смотрели на Сатанеева. В зале стояла напряженная тишина.

— И потому я считаю, что должен, вопреки своей скромности, оказаться, так сказать, на коне и занять наконец высший пост в этом здании.

Сказав это, Сатанеев взмахнул руками. Послышался нарастающий свист. Вытянувшись в струнку, зам по общим вопросам пулей взлетел в воздух и, описав дугу, исчез где-то под потолком. Женщины завизжали.

— Час от часу не легче! — Председатель комиссии развел руками. — Кира Анатольевна, что все это значит?

— Сама не понимаю, — призналась Кира. — Прошу терпения. Сейчас все выяснится.

— Мы — комиссия! — веско сказал Председатель. — Прошу не забывать. Объективность — пожалуйста, компетентность — обязательно, даже снисходительность… в отдельных случаях. Но терпение — это не наша функция.

К Кире подошла взволнованная Алена.

— Кира Анатольевна, где Сатанеев?

— Как — где? — послышался из дверей веселый басистый голос, и в зал вступил Дед Мороз с большим мешком, картонным носом и бородой из ваты, усеянной блестками. — Сидит на крыше. Сам видел! Занял высший пост на коньке, по собственному желанию!

Толпа шарахнулась к балкону, откуда была видна двускатная крыша здания. На самом гребне конька виднелась скрюченная человеческая фигура.

— Я же тебе говорил! — восторженно прошептал Ковров, обнимая за плечи Ивана. — Еще не точка! Часы еще не били!

— Немедленно снимите его! — сжав кулачки, потребовала Алена. — Я не могу допустить, чтобы мой жених торчал как петух на крыше!

— Жених? — изумился Дед Мороз, внимательно приглядываясь к происходящему.

— Ковров, Санина, — позвала Кира, — Давайте попробуем его снять. Объединим усилия.

Алена стояла рядом с Шемаханской. Ковров не торопился подходить. Кира нахмурилась, бормоча заклинания. Сатанеев начал медленно отделяться от крыши, но дико завопил со страху, цепляясь обеими руками за виток конька. Толпа ахнула.

— Я вам запрещаю! — топнул ногой Председатель комиссии. — Хватит, доколдовались! Будьте добры решать вопросы обычными средствами.

— Правильно! — весело и гулко поддержал Дед Мороз. — Предлагаю утвердить его там. Видите, как за место цепляется.

— Перестаньте шутить! — вне себя крикнула Алена. — Товарищ Камноедов, немедленно снимите его!

— Не имею права, — развел руками Камноедов. — Аполлон Митрофанович сам решил… вознестись, а я решения начальства отменить не могу.

Алена гневно и беспомощно оглянулась.

— Неужели здесь нет никого… Ни одного настоящего мужчины?

Иван, как подстегнутый, сорвался с места.

— Зачем же он, — с досадой махнул рукой Ковров. — Эх, простота!

— Ничего, все верно! — стукнул посохом Дед Мороз. — Все так и должно быть!

Маленькая фигурка ползет по крыше, соскальзывая. Толпа внизу ахает. Нина зажмуривается, но сразу вновь открывает глаза. Иван уже вплотную подобрался к Сатанееву.

— Руку давайте! — хрипит он.

— Снимите меня отсюда, — клацая зубами, твердит Сатанеев. — Снимите только… Я для вас все сделаю!

Алена с волнением смотрит, что делается наверху.

— Держитесь за меня… Так… Так… — Иван с Сатанеевым на плечах подбирается к слуховому окну.

— Спасибо… — кричит Сатанеев. — Я вас не забуду…

Оставляя мокрые следы на полу, Иван вносит дрожащего Сатанеева в зал. Перед ним расступаются. Иван опускает Сатанеева на край эстрады.

Гость с Кавказа бредет по бесконечному коридору, пытаясь делать на стене зарубки металлическим уголком портфеля. Вдруг его внимание привлекают мокрые следы, оставленные Иваном.

— Люди! — восклицает он. — Здесь прошли люди! — И бросается по следу.

— Позвольте пожать вашу руку! — проникновенно говорит Ивану Сатанеев. — Как только меня утвердят директором, я объявлю вам благодарность в приказе.

— Вот это по-сатанеевски! — хохочет Дед Мороз. — С размахом, дешево и мило!

Вокруг смеются. Сатанеев непонимающе озирается.

— А вы что скажете, Алена? — обращается к Саниной Дед Мороз.

— Я? — Алена, вздрогнув, оглядывается. Все смотрят на нее. — Разве нужно обязательно говорить?

Снисходительно улыбаясь, она направляется к Ивану. Толпа расступается перед ней. Сатанеев бросается за ней вслед:

— Очаровательница, подождите!

Кира тоже делает шаг навстречу Алене:

— Санина! Остановитесь!

— Иди, милая, иди! — преграждая дорогу Шемаханской, рокочет Дед Мороз. — Ты меня слушай, сейчас мое время!

Алена приближается к Ивану. Сатанеев пробивается сквозь толпу с явным намерением задержать ее. Ковров ловко подставляет ему ногу. Сатанеев падает, вытянув вперед руки. Из его рукава вылетает волшебная палочка, скользит по паркету и упирается в ботинок стоящего на пороге представителя Кавказа.

— Люди! — шепчет он, жмурясь от яркого света. — Наконец-то я нашел вас!

— Я ведь говорила, что в новогоднюю ночь сбываются даже несбыточные мечты? — сдержанно улыбаясь, говорит Алена.

— Да! — боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть мгновение, едва слышно шепчет Иван.

— Ну, так вот… — Алена поднимается на цыпочках и тянется губами к губам Ивана.

— Очарова… — блеет в ужасе, стоя на корточках, не успевший подняться Сатанеев, но не успевает договорить до конца.

Раздается удар грома. В зале меркнет свет, сверкает молния.

— Опять! — стонет толстяк из комиссии, закрываясь руками. — Опять они колдуют!

— Я же запретил! — возмущается Председатель.

— Артиллерийский полигон! — хнычет худая женщина.

— Ах, как хорошо! — шепчет в дверях кавказец. — Люди, гроза, еще бы дождик пошел…

Мгла рассеивается. Алена стоит в объятиях Ивана.

— Что со мной? — Она проводит ладонью по лбу.

Иван подхватывает пошатнувшуюся девушку.

— Теперь все хорошо, Аленушка. Аленушка, все прекрасно! Алена обводит зал сияющими глазами.

— Товарищи! — звонко кричит она. — Друзья! Это мой жених… Мой муж! Это он, мой Иванушка!

Все бегут к ним, обступают тесным кругом, слышится смех, приветственные возгласы и восторженный визг Верочки и Катеньки, обнимающих Алену.

— А вот — моя невеста! — громовым голосом провозглашает Дед Мороз, указывая на Киру.

Он срывает с себя бороду и оказывается Кивриным. Происходит отлив толпы. Теперь все окружают новую пару. Комиссию носит туда-сюда в людском водовороте.

— Послушайте, — говорит совсем растерявшийся Председатель. — Это не институт, а дворец бракосочетаний какой-то!

— Ничего, ничего, — вертя головой на толстой шее, уговаривает толстяк, — Может, хоть на свадьбе покормят.

— Убирайтесь вон! — Гневно сверкая глазами, Кира вырывается из объятий Киврина. — Вон со своим картонным носом! Шут, имперсонатор! Я все знаю!

— Что, что вы знаете? — удерживая ее с такой же страстностью, спрашивает Киврин.

— Вы в Москве Алену ждали!

— Я?! — От неожиданности Киврин выпускает Шемаханскую.

— Да! Ждали до последней минуты!

— Я по магазинам бегал до последней минуты! — возмущается наветом Киврин. — Подарок искал по твоему заказу! Полное собрание фантастики! Был еще дополнительный том, но я его на этот костюм поменял, чтобы к тебе проникнуть!

И он вытряхивает из мешка к ногам Киры груды одинаково переплетенных книг.

— Неужели… — говорит потрясенная Кира. — Неужели меня обманули?