Аманда снисходительно улыбнулась.

– Типичный случай. В моей практике такое уже бывало.

– Люди избавляются от своих проблем, вы это имеете в виду?

– Или считают, что избавились. А что испытываете вы, отменяя дальнейший курс?

– Благодарность за вашу помощь, разумеется. Вы правда очень помогли мне.

– Думаю, не я, а вы сами помогли себе. И ваше, так сказать, выздоровление произошло скорее не благодаря нашим сеансам, а вопреки им.

– Как так? – Сабрина непонимающе уставилась на нее.

Аманда улыбнулась.

– Я рада, что вы не стали слепо соблюдать контракт, когда поняли, что встретили наконец достойного мужчину. Но вы до конца уверены, что все ваши прежние страхи и сомнения в один прекрасный момент не вернутся к вам?

В том-то и дело, что Сабрина совсем не была в этом уверена и это единственное, что не позволяло ей признаться Джерри в любви. Аманда, очевидно, заметила ее колебания, потому что спросила:

– Вижу, что не уверены. Хотите поговорить об этом?

– Понимаете, – призналась Сабрина, – я перестала верить в любовь с семи лет. – Она натянуто рассмеялась. – Наверное, я подсознательно выбирала недостойных мужчин потому, что боялась: если встречу настоящего мужчину, то полюблю без оглядки, а когда он в конце концов меня оставит, не смогу этого пережить.

– Вам было семь лет, когда вас оставил отец?

– Верно. Откуда вы знаете?

Аманда усмехнулась.

– Плохим бы я была психологом, если бы не смогла понять это. Ваш отец еще жив?

– Да, и мама считает, что мне следует встретиться и поговорить с ним, тогда, возможно, это поможет мне окончательно избавиться от своих детских комплексов.

– Я склонна согласиться с ней. Прошлое имеет обыкновение проникать в настоящее.

Сабрина с силой сжала подлокотники кресла.

– Но Джерри совсем не похож на моего отца. Он не перекати-поле. Он любит свою работу и любит меня. Отец же из тех людей, кто долго не может усидеть на месте. После того как ушел от нас, он сменил не одно место работы и жительства. – Она замолчала на несколько секунд, чтобы перевести дух, потом продолжила: – Джерри я полюбила с открытыми глазами. Я больше не ребенок. Никто больше не сможет бросить меня одну. Я найду свою дорогу домой.

Аманда нахмурилась.

– Отец оставил вас где-то одну?

По какой-то причине Сабрину вдруг словно прорвало. Она стала рассказывать доктору о том, что помнила очень четко, как будто это произошло вчера.

– Побудь здесь, я скоро приду и заберу тебя, – сказал тогда отец.

Она как сейчас слышала его голос, различала щетинки у него на лице, ощущала терпкий запах крема после бритья. У него были густые темные брови и серые глаза. От него всегда пахло сигаретами и кофе.

– Ты оставайся здесь как хорошая девочка и жди меня. А сейчас мне нужно идти.

Она просидела долго, то и дело глядя на большие часы, висевшие на доме напротив. С тех пор Сабрина ненавидела такие часы. Они всегда напоминали ей о том дне.

В конце концов, когда прошло немало времени и отец за ней так и не пришел, она испугалась, что ее бросили. Одну. Навсегда. Игровая площадка была недалеко от дома, но она не шла домой, а все сидела и ждала отца. Почему-то ей тогда казалось очень важным дождаться его. Но он так и не вернулся. Потом пришла мама и повела ее домой, но она вырывалась, плакала и кричала, что должна дождаться папу, потому что он сказал, что придет.

Отец больше не пришел. Никогда.

Запинаясь Сабрина рассказала всю эту историю.

– А потом мама стала выслеживать отца, но не для того, чтобы вернуть, а чтобы напомнить о том, что он должен позвонить мне. И делала это до тех пор, пока я не запретила ей. Но Джерри совсем не такой, – горячо продолжала она. – Он не похож на моего отца. – Интересно, промелькнула у нее мысль, кого я больше хочу убедить: Аманду Картер или себя?

Джерри позвонил, что не сможет прийти.

– Срочная внеплановая командировка, – объяснил он.

Сабрина сглотнула, пытаясь подавить волну беспокойства, охватившую ее. Джерри уезжает.

Она попыталась быть рассудительной и убеждала себя в том, что это вполне естественно. Он же не может быть постоянно с ней рядом. У него такая работа. Нет никакой причины для тревоги и волнения. К тому же ей прекрасно известно, что любовь – это не только цветы и горячие встречи, но и разлуки и ожидание.

– Куда ты едешь? – Она постаралась говорить бодрым голосом, чтобы не выдать своего душевного смятения. Ее вновь обретенная уверенность в себе и в их взаимных чувствах была еще слишком хрупкой, и она боялась нарушить ее.

– В Европу. Недели на две, сказали.

– Когда уезжаешь?

– Сегодня вечером. Черт, – пробормотал он, – у меня тут еще куча разных дел перед отъездом, и я, наверное, даже не смогу заехать попрощаться с тобой, любовь моя. Но я буду звонить тебе как можно чаще. Обещаю.

– Ничего, – успокоила она его, хотя у самой на душе скребли кошки. – Жаль только, что ты пропустишь мой день рождения.

– У тебя скоро день рождения? Когда? – всполошился Джерри.

Сабрина невольно рассмеялась.

– Через неделю, пятнадцатого.

– Ох, милая, я ужасно сожалею, но ничего не могу поделать.

– Ну конечно, глупенький, я все понимаю.

– Я пришлю тебе подарок, – пообещал Джерри.

– Буду ждать с нетерпением, – сказала Сабрина. – А откуда взялась эта срочная командировка? Ты ничего не говорил о ней.

– Потому что сам ничего не знал до сегодняшнего дня. Это связано с моей новой должностью. Новые вклады, инвестиции в европейскую экономику и прочее.

– А, понятно. – Сабрина боролась со слишком знакомыми чувствами. Это обычная деловая командировка, и она вовсе не означает, что Джерри уходит из ее жизни навсегда. Совсем нет. Через две недели он вернется, и у них все будет прекрасно. Непременно будет.

Черт, почему же тогда так тревожно сжимается сердце, словно она теряет его навсегда? Научится ли она когда-нибудь отпускать его от себя даже ненадолго без страха потерять? Или комплекс брошенной девочки навеки въелся в ее поры, пропитал кровь?

– Не грусти, любимая, я уже сказал, что буду звонить тебе как можно чаще. И мы отметим твой день рождения, когда я вернусь. Договорились?

– Конечно. – Сабрина закрыла глаза и до боли стиснула в руке маленький пластмассовый корпус телефона.

– Я люблю тебя. Я вернусь.

Она молчала, в трубке было слышно ее дыхание.

– Ну скажи же что-нибудь. Пожалуйста.

– Я… я буду ждать тебя, Джерри.

Он облегченно вздохнул.

– Именно это я и хотел услышать. Я буду ужасно скучать по тебе, детка.

Не больше, чем я по тебе.

– Тебе некогда будет скучать.

Он усмехнулся.

– Это верно. Но я все равно буду скучать.

– Я тоже, – призналась Сабрина. Боль отпустила сердце, но тяжесть все-таки осталась, и с этим ничего нельзя было поделать. Она поверит, что он вернулся, только когда увидит его.

– Поговорим обо всем при встрече, а сейчас мне нужно бежать. Я люблю тебя.

Она знала, что это так, но все же крошечный червячок сомнения продолжал подтачивать ее изнутри, ослабляя веру.

Еще долго после того, как они попрощались, Сабрина спорила с собой, пытаясь доказать себе, что глупо сомневаться в том, что Джерри вернется к ней.

Он не такой, как мой отец, он любит меня, говорила одна часть ее сознания.

Отец тоже говорил, что любит тебя, но ушел и ни разу не оглянулся, возражала другая.

Джерри уезжает, но обязательно вернется.

Ты в этом уверена? – вопрошал недоверчивый скептик, сидящий в ней. Они все говорят, что вернутся.

Но если она так мучительно переживает недолгую разлуку, не означает ли это, что она не готова к серьезным отношениям? Нет, она не станет вести себя, как его бывшая подруга Кэтрин, и ревновать Джерри к его работе. Напротив, она будет поддерживать его и гордиться его успехами.

А две недели такой короткий, в сущности, срок. Они пролетят незаметно.