– Ты хочешь сказать, что он может потом вернуться и украсть их?

– Кто знает? Джекоб – живой человек. И это вполне естественно – поддаться такому соблазну. Или рассказать об этом Лу. А уж тот не упустит возможности, в этом я не сомневаюсь. – Сара провела рукой по волосам. Мокрые, они выглядели темнее обычного и казались почти коричневыми. – А так – нам не придется волноваться. Мы будем уверены в том, что деньги на месте, а это значит, что нам ничего не угрожает. – Она потерла рукой мою ступню. – О'кей?

Я кивнул.

– О'кей.

Улыбнувшись, она наклонилась и поцеловала меня в нос. От нее пахло шампунем, запах был лимонным. Я обнял ее и поцеловал в губы.

Я направился в душ, а Сара, надев свое темно-зеленое платье для беременных, спустилась вниз приготовить завтрак.

Я пустил воду и, пока она нагревалась, подошел к зеркалу, чтобы рассмотреть свою шишку. Прямо посередине лба виднелась дырочка – маленькая, не больше, чем след от выдавленного прыща. Кровь, сочившаяся из ранки всю ночь, запеклась красной змейкой.

Я разглядывал свое отражение, пока зеркало не затуманилось от горячего пара. Я попытался соскоблить запекшуюся кровь большим пальцем, потом скинул с себя пижаму. Чувствовал я себя разбитым, как бывает с похмелья, словно организм мой был заранее настроен на то, чтобы в Новый год расслабиться.

Я уже собирался ступить в душ, как вдруг заметил, что в ванной нет ни одного полотенца. Открыв дверь, чтобы достать из шкафа хотя бы одно, я застал Сару стоящей на четвереньках возле кровати, спиной ко мне, – рядом с ней на полу лежал рюкзак, пачки денег были рассыпаны по ковру.

Когда я вышел из ванной, она, обернувшись, виновато улыбнулась. Меня, словно током, обожгло подозрение. Правда, я тут же попытался отбросить сомнения, понимая, что моя реакция вызвана лишь неожиданным появлением Сары в спальне – ведь я был уверен, что она сейчас внизу, на кухне, и мне стало стыдно за то, что я о ней плохо подумал, напрасно заподозрил в предательстве.

– Мне нужно полотенце. – Я, стоя нагишом, застыл в дверях ванной, чувствуя себя при этом полным идиотом. Я никогда не был любителем расхаживать по дому раздетым. Даже перед Сарой я стыдился собственной наготы; меня смущал вид собственного тела, бледность кожи. Сара же, наоборот, очень любила обнажаться, особенно в жаркие летние дни.

– О, Хэнк, – пролепетала она, – извини. Я совсем забыла.

Но при этом так и не встала с коленей. В руках она держала пачки денег. Я сделал было шаг вперед, но что-то меня остановило.

– Что ты делаешь? – спросил я. Она кивнула на рюкзак.

– Я хотела посмотреть, не подобраны ли они по номерам.

– В каком смысле?

– Если они из банка, то должны быть подобраны по номерам серий. Тогда нам нельзя их тратить.

– Ну и что, это действительно так?

Она покачала головой.

– Нет, все купюры очень старые.

Я уставился на пачки денег. Они были аккуратно сложены в стопки, по пять пачек в каждой.

– Тебе помочь уложить их обратно? – спросил я.

– Нет, – ответила Сара. – Я их пересчитываю.

– Пересчитываешь?

Она кивнула.

– Но мы уже это сделали. Вчера вечером мы с Джекобом и Лу все подсчитали.

Сара еле заметно дернула плечиком.

– Я тоже хочу, – сказала она. – Пока сама этого не сделаю, не поверю, что здесь четыре с лишним миллиона.

Когда я вышел из душа, Сара уже была внизу, на кухне. До меня доносился звон посуды. Я опустился на четвереньки возле кровати и полез проверить, на месте ли деньги. Отодвинув в сторону один из пустых чемоданов, я увидел, что рюкзак все так же прижат к стене, как я его и оставил вчера ночью.

Я задвинул чемодан, быстро оделся и поспешил вниз, завтракать.

После завтрака я позвонил Джекобу и сказал ему, что мы должны вернуться к самолету.

– Вернуться? – переспросил он слабым голосом. Судя по всему, он только что проснулся.

– Нужно убедиться, что мы не оставили никаких улик, – объяснил я. Звонил я из кухни. Сара сидела за столом, вязала ребенку свитер и слушала. Деньги, которые я приготовил еще вчера, лежали возле нее.

– Что мы могли оставить? – спросил Джекоб.

Я представил, как он лежит сейчас в постели в своей маленькой квартирке, в той же одежде, что была на нем вчера, толстый, небритый; грязное одеяло сбилось в ногах, шторы на окнах опущены, в комнате – застоявшийся запах пива.

– Мы были не слишком осмотрительны, – пояснил я. – Нужно вернуться и еще раз все проверить.

– Думаешь, ты мог что-то оставить после себя?

– Лу бросил там банку из-под пива.

В голосе Джекоба зазвучали раздраженные нотки.

– Банку из-под пива?

– А я сдвинул тело пилота. Нужно вернуть его на место.

Джекоб вздохнул в трубку.

– Кроме того, мне кажется, на полу кабины могли остаться капли моей крови.

– Крови?

– Ну да, у меня же кровоточил лоб. А по следам крови можно многое определить. Это хуже, чем отпечатки пальцев.

– Господи, Хэнк, кто заметит пару капель?

– Мы не имеем права рисковать.

– Но мне совсем не хочется опять тащиться туда…

– Мы возвращаемся, – громко сказал я. – Не хватало еще, чтобы мы вляпались, и все только из-за твоей лени.

Голос мой прозвучал свирепо, я даже сам не ожидал от себя такой напористости, однако это произвело должный эффект. Сара удивленно взглянула на меня. Джекоб примолк.

Я приободрил Сару улыбкой, и она опять уткнулась в свое вязанье.

– Я заеду за тобой, – сказал я Джекобу. – А когда мы управимся, можем заскочить на кладбище.

Джекоб издал глухой звук, похожий на стон, который постепенно выкристаллизовался в речь.

– Хорошо, – произнес он.

– Через час.

– Мне позвонить Лу?

Я на мгновение задумался, уставившись на Сару, занятую крохотным желтым свитером. У меня не было ни малейшего желания провести утро в обществе Лу, учитывая мою неприязнь к нему.

– Нет, – сказал я. – Ему ни к чему ехать с нами.

– Но я могу рассказать ему?

– Конечно, – ответил я. – Мы же в одной упряжке. Не хватало еще, чтобы у нас появились секреты друг от друга.

Мы никак не могли сообразить, как замаскировать деньги так, чтобы их не заметил Джекоб. Необходимо было спрятать пятьдесят пачек, и задача была равносильна тому, чтобы обложить меня пятьюдесятью маленькими книжками в мягком переплете. Мы набили карманы, засунули деньги в перчатки, носки, под ремень; но вскоре некоторые части моего тела начали подозрительно выпирать, я заметно располнел, даже, можно сказать, опух, а своей очереди ждали еще несколько пачек, оставшиеся на столе.

– Мне кажется, у нас ничего не выйдет, – проговорил я наконец.

Мы все еще торчали на кухне. Я был в куртке и, начиная потеть, все больше раздражался. Набитая деньгами одежда сковывала меня, каждое движение давалось с трудом, и я был похож на робота. Работали мы оба в перчатках, что добавляло усталости.

Сара отошла на несколько шагов и внимательно оглядела меня с ног до головы. По ее лицу нетрудно было догадаться, что то, что она увидела, ее не обрадовало.

– Может, тебе лучше нести их в сумке?

– В сумке? – удивился я. – Но это невозможно. Что я скажу Джекобу?

Я расстегнул куртку, и на пол, одна за другой, шлепнулись три пачки. Сара, присев на корточки, принялась подбирать их.

– Может, нам отнести сумму поменьше? – предложил я.

Она пропустила мои слова мимо ушей.

– Я знаю, что мы сделаем, – проговорила Сара и, развернувшись, быстро вышла.

Я остался дожидаться ее, стоя посреди кухни, словно чучело с нелепо торчащими в стороны, негнущимися руками. Когда она вернулась, у нее в руке был маленький рюкзачок.

– Это для младенцев, – пояснила она и продемонстрировала рюкзак мне. Он был сшит из фиолетового нейлона – спереди, в виде аппликации, красовался динозаврик из комикса. Сара, казалось, была очень довольна своим творением. – Я кроила его по каталогу, – похвалилась она.