Джулия заставила себя с критическим вниманием изучать лицо Эгида, заново открывая изъяны его характера, подмеченные раньше. Его лоб блестел от пота, капли дождя мелкими бусинками сверкали в волосах, завитках светлой бородки и на длинных рыжеватых ресницах. Голубые глаза Эгида недоверчиво прищурились, когда он ответил на ее взгляд.

Да, это было слабое лицо. Слишком чувственный рот, заостренный подбородок. Джулия никогда не стала бы доверять амазонке с такой сентиментальной и вместе с тем самодовольной внешностью. То, что может сойти за добродетели в мирное время, на войне становится пороками. Джулия хорошо помнила кодекс амазонок, требовавший жертвовать как пороками, так и добродетелями ради общего блага. Жалость, милосердие, сострадание – она видела все эти чувства на лице Эгида и презирала их.

Но благодаря преимуществу в грубой физической силе он сейчас одержал верх над нею. Если она хочет презирать его по-настоящему, то придется преподать ему урок.

– Как тебе удалось поймать меня? – спросила она. Эгид изумленно посмотрел на нее. В наступившей тишине Джулия внезапно поняла, что она должна сделать. У нее оставалось одно надежное оружие. Хитростью или убеждением она заставит Эгида отпустить ее на достаточно долгое время, чтобы воспользоваться линзами, полученными от посланца с Дуннара. После этого она сможет держать его на коротком поводке, под угрозой неминуемой смерти. И ему придется подчиниться, хотя бы ради безопасности своих друзей в андареанских подземельях.

– …Поймать тебя? – говорил он. – Разве ты не знаешь? Ты вышла из замка с закрытыми глазами и спустилась по склону. Я сидел рядом с… дверью, под деревьями. Мне хотелось поразмыслить о случившемся.

Джулия оглянулась. Они стояли в лесу, со всех сторон окруженные деревьями.

– Где мы? – спросила она. – Храм исчез?

– Да. Мы совсем недалеко от того места, где он был… но теперь его там нет.

Они тщетно искали следы храма. Боги ушли бесповоротно, оставив сомнение даже в своем существовании. Внезапно Джулией овладело чувство отчаянного одиночества и утраты. Человек привык полагаться на своих богов, даже на таких холодных, равнодушных и безличных, как Древние. Они как будто устали от людей и отделывались от них двусмысленными загадками.

Лес тоже стал каким-то зловещим и чуждым. Этот лес останется неизменным, независимо от того, выживет ли человечество или навеки исчезнет с лица планеты. Что ж… Джулия мысленно расправила плечи: она была гораздо лучше Эгида подготовлена к такому исходу. И что бы он там ни узнал от Древних, это потеряет всякое значение, как только она сфокусирует на нем свои линзы. Но что они сказали ему? Внезапно ею овладело непреодолимое любопытство.

– Что случилось с тобой в храме? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком заинтересованно.

Эгид посмотрел на нее рассеянным взглядом человека, углубившегося в воспоминания. Джулия с удовлетворением ощутила, что его руки уже не так сильно сжимают ее запястья. Еще немного болтовни, и может быть…

– Расскажи мне, – настаивала она. – Они говорили с тобой? Эгид, там действительно все было вверх ногами или мне только показалось?

– Чушь! – фыркнул он.

Джулия задохнулась от возмущения. У нее появился еще один повод расквитаться с ним, но любопытство все-таки пересилило. Она очень осторожно попробовала на прочность его хватку и повторила:

– Пожалуйста, расскажи мне, что с тобой происходило. Ты видел свет и облачные кольца?

– Да, я видел свет. – Эгид нахмурился, недоверчиво глядя на нее. – Но облачные кольца? Должно быть, у тебя что-то не в порядке с головой. Там был высокий алтарь у стены и фигуры… парившие в воздухе. Что они тебе сказали?

Джулия закусила губу и задумалась. Они? Значит, там действительно было несколько голосов? Она балансировала на краю, готовая вспомнить, кому принадлежал тот знакомый голос, но знание ускользало, как только она прикасалась к нему. Что они ей говорили? Насчет какой-то игры, теперь почти законченной. Потом они заверили Джулию, что она получит свой шанс… но какой шанс и когда? Еще они сказали, что чувства могут обмануть ее.

– Не важно, – вслух ответила Джулия. – Но х'вани меня больше не волнуют – во всяком случае не сейчас.

Она мысленно улыбнулась: в конце концов, это было недалеко от истины. Ей показалось, что она поняла, в чем заключается ее шанс. Эгид заметно ослабил свою хватку. Через минуту-другую она освободится, убежит в лес и найдет укрытие, откуда можно будет взять его на прицел дуннарского оружия. А потом… что ж, может быть, ей и не понадобится убивать его. Одной угрозы будет достаточно. Если ей повезет, она даже доберется до города, прежде чем Джейр устанет ждать и попытается выйти в космос. До сумерек оставалось еще несколько часов.

Эгид смерил ее странным взглядом.

– Ты лжешь, – сказал он. – Но может быть… ты ведь знаешь легенду, не так ли? В ней есть доля истины?

– Ты имеешь в виду, что Древние дают человеку дурной совет, если не одобряют его намерений? Не знаю… – Джулия выдержала его взгляд со спокойной решимостью. – А ты сам веришь этому?

В голубых глазах Эгида заплясали веселые огоньки, как будто он был готов рассмеяться.

– Нет, не верю. Что бы они тебе ли сказали, теперь я знаю, как победить в войне с империей.

– В таком случае, они солгали одному из нас, – холодно ответила Джулия. – Потому что я тоже кое-что знаю.

Эгид откинул голову и от души рассмеялся. Уверенный, торжествующий звук его смеха звенел в лесу, заглушив пение лягушек. Он уже почти не удерживал ее. Джулия быстро окинула взглядом местность в поисках ближайшего укрытия, стиснула зубы и рванулась в сторону. В следующее мгновение она поняла, что поспешила. Липкий, тошнотворный ужас охватил ее, когда Эгид молниеносно выбросил длинную руку и вцепился ей в плечо жесткими пальцами.

Инерция ее движения развернула их обоих, и Джулии на долю секунды показалось, что она еще успеет убежать. Но затем он крепко обхватил ее за плечи и притянул к себе с такой силой, что Джулию едва не расплющило о твердую броню на его груди. На этот раз в его объятиях не было и намека на нежность.

– Значит, ты получила неверный совет, – поучительным тоном произнес Эгид, как если бы ничего не случилось. Лишь его учащенное дыхание говорило о недавней схватке. – Древние обрекли вас на поражение.

– Почему ты так уверен в этом? – напряженно спросила Джулия.

Встретившись с нею взглядом, Эгид помрачнел. Он не был уверен. Никто из них не мог быть окончательно уверен, пока не наступит развязка последней кровавой битвы. На какое-то время в лесу наступила тишина. Листья тихо шелестели под моросящим дождем, издалека снова послышалось мелодичное кваканье лягушек, перемежавшееся со вздохами ветра. В воздухе ощущалось какое-то волшебство. Возможно, исчезнувший замок по-прежнему вздымал свои невидимые стены совсем рядом и боги наблюдали за ними с бесстрастным терпением, ожидая, когда неудачливый проситель сделает первый шаг к своей гибели.

Внезапно каждый из них ощутил благодарность за живое человеческое тепло. На мгновение они перестали быть смертельными врагами, и что-то в их объятии неуловимо изменилось, вернув полузабытое ощущение близости, испытанное на Сайрилле. Оба помнили, что лишь один мог покинуть этот лес живым, но сейчас их затопили другие воспоминания, вычеркнувшие и лес, и дождь, и даже невидимое присутствие Древних.

Некоторое время оба молчали. Они смотрели друг на друга, вспоминая прошлое. Объятия Эгида не были удушающими, и Джулия не пыталась вырваться.

– Джулия, – тихо сказал он. – Ты помнишь нас на Сайрилле?

Она молча покачала головой; ей не хотелось разрушать это настроение словами. Слова могли заставить их забыть о чувствах и возродить прежнюю ненависть друг к другу. Но Эгид, казалось, не замечал этого.

– Я знал, кто ты такая, – продолжал он. – И я собирался убить тебя. Ты догадалась?

Она кивнула, внимательно следя за его лицом.