Дело в том, что одно только появление близ Турции "топал-паши" (хромого генерала), как именовали А. В. Суворова в Османской империи, отрезвляюще подействовало на самые горячие головы. Еще были свежи воспоминания о блистательных победах полководца над численно превосходящими турецкими войсками и над считавшимися неприступными крепостями. Теперь дело могло дойти и до взятия Константинополя! Правители Порты резко изменили политический курс в отношениях с Россией. Собственно, на это и рассчитывала Екатерина II, назначая А. В. Суворова командующим войсками на юге. К моменту рассмотрения проектов и смет, посланных Суворовым на утверждение в столицу, перемены в турецкой политике были очевидны. А так как в России наблюдались инфляция и финансовый кризис в результате непомерных затрат на освоение новых земель и ведение войн, то с выделением средств на строительство крепостных укреплений решили повременить. По сметам эти затраты составляли около двух миллионов рублей, и государственный казначей А. Н. Самойлов предложил Екатерине II отказать генерал-аншефу Суворову в испрашиваемой сумме, более того, рекомендовал приостановить действие всех заключенных с подрядчиками контрактов. Императрица послушалась советов и издала соответствующий рескрипт, ссылаясь на установившиеся хорошие отношения с Турцией. Создавшаяся ситуация ставила А. В. Суворова в безвыходное положение. Исключительно честный и порядочный в финансовых делах, Суворов решает продать свои новгородские деревни, чтобы на полученные деньги рассчитаться с подрядчиками (естественно, все дальнейшие работы по крепостному строительству были приостановлены). А в Санкт-Петербург срочно направляется помощник командующего по инженерной части инженер-полковник де Волан, которому все-таки удается убедить Екатерину II в необходимости частичного осуществления намеченных планов, и, таким образом, необходимость в продаже новгородских деревень отпадает. Строительство укреплений на юге продолжалось, но уже не по первоначальным планам. Да и сам А. В. Суворов в мае 1794 г. убыл с войсками в Польшу.

Что же касается представленного на утверждение "Плана Севастопольским укреплениям", то на нем в столице учинили надписи: "План Севастопольским укреплениям из коих по представлению графа Суворова Рымникского опробованных высочайшим Рескриптом в 1793 году июля в 23 день

           /   Александра

форты  —  Константина     построены

           \    Николая

Северный начат."

А против названий остальных укреплений значилось: "Прожектированный, но еще не опробирован."[13]

Таким образом, были утверждены только четыре форта, причем три из них считались построенными и подлежали реконструкции. Но о казематированных многоярусных батареях речь уже не шла.

Работы Южной экспедиции. Александровский, Константиновский и Николаевский форты. Неосуществленный проект Севастопольского порта

С 1794 г. Южная экспедиция, созданная Инженерным ведомством для строительства укреплений, приступила к работам на трех приморских фортах. О их характере лучше всего рассказывают годовые отчеты того времени. Перед нами

Из документа следует, что на строительстве всех укреплений освоено приблизительно 18 тысяч рублей, а работало ежедневно около 20 мастеровых и 250 рабочих.

Примерно такая же картина вырисовывается и при изучении отчета за 1796 г.

В 1797 г. три приморских форта были завершены и Севастопольская инженерная команда составила исполнительные чертежи этих укреплений. Александровское и Константиновское укрепления имели много общего. Каждое состояло из двух батарей, расположенных в разных уровнях. Валганги передовых возвышались на 4,5, а второй линии — на 9 м над уровнем моря. За брустверами на одном форте размещалось около сорока орудий. Направление выстрелов обеспечивало защиту акватории моря перед входом и сам проход в бухту. На обоих укреплениях были возведены казармы для размещения одной роты артиллеристов, офицерские флигеля, пороховые и зарядные погреба, а также сараи для лафетов. Тыльная часть укреплений защищалась рвами, гласисами и палисадами. Но оба эти форта оказались незавершенными. На чертежах были примечания, в которых перечислялись подлежащие выполнению работы. Среди них, например, значилась облицовка высеченного в коренной породе бруствера тесаным камнем (необходимость в облицовке была вызвана тем, что при взрывах и ударах в известняке появлялись выбоины и трещины, что придавало сооружению весьма неприглядный вид). Предстояло укрепить бермы со стороны моря крупным камнем, соединив его железными скобами, так как сильный шторм, случившийся 11 сентября 1797 г., причинил бермам значительные повреждения. Требовалось также на всех батареях временные платформы для орудий заменить на постоянные и установить палисады у рвов...

Тем не менее, укрепления были приняты в эксплуатацию, а недоделки постепенно устранялись в последующие годы.

Наиболее крупным и мощным был Николаевский форт. Его фронт вытянулся вдоль берега более чем на 500 м и состоял из трех бастионов, соединенных куртинами, в которых было прорезано около 80 орудийных амбразур. Сзади, на возвышении, находился второй бруствер, за которым при необходимости могли разместить еще 60 орудий для стрельбы через банк. На обширной территории укрепления, защищаемой с сухого пути рвами, гласисами и палисадами, располагались запасные арсеналы для всех приморских батарей. Там же находились казарма, канцелярия, кузница и прочие сооружения, необходимые для обеспечения обороны Севастополя. Николаевский форт был полностью достроен в 1797 г., но буря 11 сентября вызвала и здесь большие повреждения: почти полностью была разрушена береговая берма, сильно пострадал бруствер, обращенный фронтом к входу на рейд, волны размыли даже часть бутовой кладки. Восстановительные работы завершились только в 1799 г.