— Видимо, плохо хотела. Ты давно приятельствуешь с Нонной? Могла бы сто раз со мной встретится — при твоей-то изобретательности…

— Но я понятия не имела, что ты и есть тот самый Клим! При мне они упоминали тебя только один раз, и Сильвестр сказал, что…

— Подожди, Ида. Я не стремлюсь узнать, что обо мне говорят в мое отсутствие, и это положительно сказывается на самочувствии. Скажи лучше, зачем ты меня искала.

— Давай сначала немного выпьем. Смажем шестеренки! — и Дольская одновременно просительно улыбнулась.

Буров понял, что она врет: вероятно, Ида прекрасно была осведомлена, о каком Климе идет речь. И не особенно удивилась, когда увидела его вчера в числе гостей. А что касается ее «алкогольного» предложения, так оно не вызывало восторга: в этом доме слишком комфортно выпивалось и закусывалось, так что реальность была всегда готова уйти из-под пяток. Но превращаться в нетвердо стоящее на конечностях подобие Гогеля Собакина в планы не входит. И уходить от темы разговора тоже, хотя уже понятно, что наметки заготовленного Климом сценария "Как я буду выводить на чистую воду Иду Дольскую" пошли прахом. Буров осторожно отказался от первого «дринка», пообещав присоединиться к ритуалу позже. Тогда Ида сделала обжигающий глоток, поморщилась и поведала, что жизнь ее пошла под откос, что ей уже много лет, а она все девочка на побегушках без семьи и без дома на холме.

— Помнишь, как ты говорил, что, если я захочу, у меня будет дом хоть на капитолийском холме?

— Нет, не помню. Когда ты этой ночью легла спать, и кто в это время еще бодрствовал? Вот это хорошо бы вспомнить.

— И не проси. Я знаю, как это важно, но я никого не видела, когда уходила спать. Но ведь это не значит, что все спали, правда?!

— Не значит, но вспомнить придется. Из тех, кто припозднились, тебя никто не видел. Скажем, я отчалил в эту комнату в районе пяти утра, Эля где-то с пяти до шести, ближе к утру поднялся похмельный Собакин. Вот эти ориентиры тебе как-то помогут?

— Нет. Я ни Элю, ни Собакина не видела. Честно.

— А Тимура?

— Они разговаривали с Ромой, потом он уехал.

— Тогда другой вопрос: когда я уходил спать, я видел, что вы оба с Квасницким сидите в верхней одежде. Ты хотела уехать вместе с ним?

Ида все это время отвечала четко и быстро, всякий раз поднимая на Бурова свои, как она их уничижительно называла, болотные глаза. И почему только представители рода человеческого так тотально подвержены магическому воздействию, которое производят обыкновенные органы зрения? Ведь восприятие прочих частей тела, как ни крути, дело вкуса. Кроме того, идеальные пропорции габитуса все же не могут вызвать глубокого доверия к их обладателю. А глаза могут. Некоторые глаза. Вечный неразгаданный трюизм.

— Нет, конечно, — усмехнулась Дольская после краткой паузы. — Я просто хотела с ним покурить, перед тем, как он уедет.

— Но курить можно было и в гостиной, вчера уж точно!

— Какой же ты прагматик! Хотелось проветриться, вот и все.

Клим вздохнул: чукчи неграм не понятны! Ему бы совершенно не хотелось отмачивать плоть в октябрьской промозглой ночи.

— Тебе известно, куда и к кому отправлялся Роман?

— Нет. Сказал, что поехал зажигать в центр. Что ему тут надоело. Он вообще не любит домашние вечеринки. Тем более, в таких разношерстных компаниях.

— А какие же компании он любит?

— Он непоседа. Предпочитает, насколько я его знаю, шляться по клубам. В общем, чтобы без старперов, молодежненько, — Ида сделала глубокий глоток, горько выдохнула и потребовала, чтобы они пошли покурить.

— Ты все еще много куришь. Ради семьи в доме на холме надо курить меньше. Тем более, если не хочешь оставаться девочкой на побегушках.

Кто это тебе сказал! — фыркнула Ида и вся напряглась от полемического азарта. — Вот ты всегда любил поучать и разводить бытовую философию. Терпеть не могу! Ты не находишь, что для поп-философа у тебя слишком простая фамилия!

— А какая фамилия должна быть у философа по-твоему? — улыбнулся Клим.

— Сковорода, например! — язвительно выпалила Ида. — Или Подорога.

О, не будем вторгаться в тонкие сферы. Осторожней с этими господами, ты совсем не знаешь, о ком говоришь. Приставку «поп» вообще лучше опустить, ведь каждый вкладывает в нее свой оттенок. Мне вот что любопытно: тебя послушать, так Роман не жалует старшую возрастную группу. Но по моим наблюдениям он прекрасно ладит, например, с Нонной. И с Силей, само собой…

— Это другое, неужели ты не понимаешь! Он тут скорее по долгу службы.

А мне казалось, что они с Силей и Тимуром друзья закадычные…

— Сомневаюсь. Если честно, я не слишком вникала в их отношения, — сказала Ида равнодушно.

Чуть более равнодушно, чем следовало бы. Ведь она умудрилась вклиниться в эту компанию куда основательней, чем это свойственно рядовому сотруднику отделочной конторы. Или Клим отстал от жизни?

— Правда, что твоя фирма получила заказ еще и от Тимура, в связи с чем он пригласил тебя в дом своих родителей?

— Нет, это только обсуждалось… — слегка удивленно ответила Ида. — И вообще это Маргарита предложила.

— А как тебя вообще угораздило попасть в…интерьерную клоаку? — Буров намеренно изобразил пренебрежение, дабы вызвать негодующий подробный ответ. Но Ида и бровью не повела:

— За это хотя бы платят. — Дольская потянулась по-кошачьи и зевнула. — И, скажу тебе честно: гуманитарное образование приводит к отсутствию денег и здоровой личной жизни. Потому я решила переквалифицироваться в управдомы. Да и коллектив у нас приличный. Мы занимаемся созданием… — и тут последовало подробное перечисление услуг конторы, в которой Ида совмещала должности специалиста по рекламе и менеджера.

— Неисчерпаемы твои таланты, душенька. На фоне твоей универсальности я просто жалкий дилетант, не поддающийся профильной идентификации.

— "Кто ты теперь, с кем ты сейчас", — ехидно покачала головой Ида, которая по своему обыкновению за цитатой в карман не лезла, и главным образом, чтобы поглумиться над цитируемым автором или над собеседником. — Мы курим или нет? Или прямо здесь создаем здоровую семью?!

— Не премину напомнить, что у тебя уже была такая возможность…

Климушка, но это же было так давно. Где меня только не носило!

У тебя с Квасницким роман?

— Роман с Романом, какие трогательные предположения! Давай окошко откроем и покурим прямо тут… ты допрашивай, но не увлекайся. Я понимаю, что у тебя нет выбора. Но признайся, Климентий, ты вчера сюда неспроста приехал. Ты ж весь такой интеллигентный, обаятельный и галантный. Даже Роме умудрился понравиться! Умеешь прикинуться милашкой-умником и тихой сапой выполнять особенные поручения, я-то знаю…

— Спасибо, что не сказала "особые"! — хохотнул Клим. — Нам ни к чему попсовые детективные аллюзии. Мы же не поп-писатели, как ты выражаешься. Так что у тебя с Ромой? Надеюсь, я ему понравился не больше, чем ты?

Давай, наконец, покурим!

— Мне жаль тебя разочаровывать, Ида, но мы сейчас не будем предаваться этому любимому пороку Минздрава. Мы покурим позже. После того, как ты поделишься со мной некоторой важной информацией.

Да ты что, рехнулся, дорогой! Даже менты дают курить преступникам на допросах! Даже в тюрьме…

— Но мы-то не тюрьме. И не у ментов… пока. Просто…дорогая, — Клим с нажимом вернул Иде рискованный эпитет, — так быстрей получится.

Буров сработал на импровизации: он сам не до конца понимал, зачем ему запрещать барышне травить свой роскошный организм. Но смутно чувствовал, что элементы легкой «пытки» в разговоре с Идой не помешают. Иначе она запутает его кокетством и туманными авансами, а сама выскользнет в самый неожиданный момент, толком ничего не прояснив. Иначе говоря, им двигали благие намерения. Или так ему казалось.

Ида изумлялась недолго. Тактика «дискомфорта», как немедленно обозвал свой метод Клим, дала скорые результаты. Ида разозлилась, но изо всех сил не показывала вида, понимала, что сейчас не время. А Буров старался поддерживать в ней тлеющую досаду. В результате Клим узнал довольно любопытные подробности. Первым номером в новостях шла Муази, которая, оказывается, нанималась к Гариным не экономкой, а телохранителем их дочери! Дольская узнала об этом случайно, ведь Нонна с Силей сознательно не афишировали истинное призвание Веры Павловны.