— Прекрасно. У своей бабушки в Нантакете. Но на следующей неделе приезжают домой. Они должны бы отправиться дальше, прямо в школу, но их отец обещал провести с ними неделю в этом проклятом сарае на ручье, и они грозятся убежать, если я не разрешу. Ну ладно, лучше он, чем я. Я слышала, что у Кэла начались эротические сны…

— Кстати, о Томе. Он сегодня здесь? — вступил в разговор Чарли. — Я не видел его в домике для охотников. Обычно на первой охоте он появляется в „Королевском дубе".

— А я обычно — нет. Но сегодня я здесь, поэтому вы, вероятнее всего, его не увидите, — произнесла Пэт, откидывая с шеи волосы цвета бледной соломы. Глаза ее были прикрыты веками, а взгляд стал тяжелым от алкоголя. — Боится, что я все расскажу о нем.

— Расскажешь? Что? О нем нечего рассказывать, — сказал Чип, широко улыбаясь. — Все в городе знают, что кузен Том блудлив, как кот, что он лгун; танцующий и поющий романтический дурак. Том не беспокоится о том, чтобы скрывать свои поступки. Единственная его ошибка, как мне кажется, заключается в том, что он вечно женится. Замужние женщины доведут до неприятностей. Это я вам говорю точно!

— Лучше расскажи, на чем он помешан, — резко оборвала его Пэт. Взгляд ее желто-зеленых глаз был отсутствующим и мутным. — Расскажи, что он делает в лесах. Поведай, что там скрыто в глубине, среди деревьев.

— Если Том говорит, что в лесной чаще что-то есть, значит, это правда. — И в голосе Чарли прозвучало раздражение. — Никто не знает лесов так, как Том, даже ты, Пэт.

Блондинка подняла голову, и ее ястребиные глаза засверкали:

— Он заходит слишком далеко. Просто не может остановиться. Он не способен вести себя как приличный человек. И любит это поганое болото больше всего. Наверно, больше, чем Тайлера и Кэла. Я не позволю, чтобы из них сделали таких же бродяг!..

— Помяни черта, он появится… — заметила Тиш. Все повернули головы в направлении ее взгляда. Том был здесь. Это был мужчина, пришедший из моего утра. На газоне напротив веранды он захлопнул дверцу забрызганного грязью пикапа, виденного мной несколько дней назад на стоянке колледжа. Большая двенадцатиструнная гитара покачивалась на плече.

Мужчина был одет в вылинявшие джинсы, белую майку, на которой красовалась надпись: „Даунинг-стрит, 10",[35] и в грязные незашнурованные кроссовки „Найк". Его черные волосы, еще влажные, были зачесаны назад. Лицо оставалось таким, каким я запомнила его еще утром: С чертами, как у древней статуи, не красивое и не безобразное, но привлекающее внимание своей чистотой и ясностью.

Он усмехнулся в ответ на слова, сказанные кем-то из толпы, но, несмотря на улыбку, лицо продолжало поражать своей первозданной дикостью. Жуткие голубые глаза горели, как непотухшие угли. Казалось просто невозможным, что в них недавно могли быть слезы и что широкий рот мог шептать слова почтения и благодарности, обращенные к убитому животному.

Майка и джинсы облегали фигуру, как будто стали второй кожей владельца. Я глотнула воздух и уставилась в стол. Я совершенно не была удивлена, что этот мужчина и есть Том Дэбни. Что-то подсказывало мне с самого начала, что это был именно он.

Толпа окружила Тома еще до того, как дверца пикапа захлопнулась. Мужчины похлопывали его по плечу и шутливо тыкали кулаками, женщины прихорашивались и поднимали повыше головы.

Какая-то бледная дама с темно-рыжими волосами, уложенными в шиньон, что-то прошептала ему на ухо. Он громко рассмеялся и с силой притянул ее к себе за бедра. Другая, более пожилая полная женщина в охотничьих брюках и рубашке, протянула руку, нанося воображаемый удар ему в пах. Том схватил ее, отклонил назад и поцеловал в шею. Затем выпрямился, перекинул гитару вперед и проиграл несколько аккордов, при этом выделывая своими аккуратными ногами сложный небольшой танец. Толпа вокруг засмеялась и захлопала, он низко поклонился, снова повесил гитару на плечо и стал пробираться прямо к нам.

Мое лицо вспыхнуло от сложного чувства отвращения и замешательства. Я хотела вскочить и убежать. Но вместо этого, подняв недопитый стакан Тиш, осушила его до дна.

Чарли вышел навстречу Тому Дэбни, положил руку на твердое мускулистое плечо, которое я видела не больше двух часов назад напрягавшимся под тяжестью оленя.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с нашим местным сумасшедшим, — сказал Чарли. — Энди, это Том Дэбни, дикий человек с Козьего ручья. Том, это Энди Колхаун — твой новый маленький коллега. Поэтому постарайся не насиловать ее неделю-другую. Дай ей возможность сначала привыкнуть к нам.

— Миссис Колхаун и я уже познакомились, — заметил Том. Голос его был легким и музыкальным, таким, каким я его запомнила, — я перепугал ее до смерти мертвым оленем.

Я вскинула голову, жар заливал мое лицо, и почувствовала, как жжет меня взгляд Пэт. Конечно же, он не мог видеть меня на дереве.

— Я столкнулся с ней на автостоянке колледжа не так давно вечером. У меня на капоте был олень. С тех пор я не видел миссис Колхаун и думал, что она наверняка вернулась назад к цивилизации.

— Ты не говорила, что вы познакомились. — Тиш поглядела на меня.

— Мы не были представлены в тот раз, — сказала я. Дыхание как будто застревало в горле. — Я подумала тогда, что это в лучшем случае сбежавший сумасшедший.

Том Дэбни усмехнулся.

— Думаю, я буду называть вас Андреа, — размышлял он. — Мне не нравятся уменьшительные имена у женщин. И вы совсем не выглядите как Энди.

Ярость мгновенно успокоила мое прерывистое дыхание. Как он посмел, этот человек, разгуливающий голышом по лесам и лапающий каждую женщину, которую встретит? Который проносит свою эрекцию по лесам, как священный кубок?!

— Меня зовут не Андреа, а Диана, — сказала я холодно. — И не важно, нравится вам это или нет. Меня зовут Энди и никак больше. Я не отзываюсь даже на Диану!

Он молчал так долго, что я решила, что обидела его. Но вдруг он захохотал.

— Господи! Вы на самом деле Диана? Вы не разыгрываете меня?

— Никогда в жизни не стала бы этого делать. А что, Диана не подходит?

— Нет, — ответил Том, продолжая смеяться. — Диана — это великолепно. Это чудесно. Это само совершенство. Вы совершенны. Вы выглядите точно так же, как Венера Виллендорская.

Я покраснела еще сильнее, возмущенная намеком, потому что знала, что в этой слишком облегающей майке я действительно должна была походить на коренастую, примитивную маленькую богиню плодородия. Я подумала о золотистом кошачьем теле Пэт, о том, что его коричневые руки самой их кожей могут помнить ощущения от этого тела.

— Очень рада, что вы одобряете мое имя, — произнесла я таким ледяным тоном, на какой только была способна. „Мои слова звучат так же глупо, как глупо я выгляжу", — подумала я.

— Одобряю? Черт возьми, конечно, одобряю. В общем-то, я думаю, мне придется жениться на вас. Этого никак не избежать.

— Я скорее выйду замуж за козла. — Мой голос предательски дрожал.

Он расхохотался еще больше:

— А так оно и будет! Так и будет. — Все еще смеясь, он помахал нам руной и отошел от столика. Воцарилось молчание.

У края веранды Том остановился и посмотрел на меня.

— Будьте осторожны, Диана, — крикнул он.

В этот момент я все поняла. „Он знает, что я видела его в лесу голым, покрытым кровью и целующим мертвого оленя", — пронеслось в голове.

Мое унижение было окончательным. Краска разлилась по шее и плечам, я почувствовала жар даже на животе.

„Он знал. Все время знал. Непонятно как, но знал!" Вновь что-то медленное и тяжелое согрело мой пах.

— Ну теперь-то мне ясно, чем Том будет занят в этом году, — сказала Пэт. — Конечно, если Энди неравнодушна к сумаху[36] и оленьим клещам, впивающимся в задницу. Но бывает и похуже, Энди. Он, конечно, совсем свихнулся, но он — самый лучший любовник, какой у меня когда-либо был. А у меня их было достаточно!