– Что, тоже просили очень мало?

– Да ну, не то слово. Я собирался было его забрать, но тут некий господин напрямую предложил цену раза в полтора большую. Я не мог перебить его. И, что бы вы думали, – эти черномазые продали ему то, что должно было достаться мне. Кому бы я ни рассказывал эту историю, мне никто не верит. Не желая мириться с обстоятельствами, я увязался за этим господином, желая узнать, сколько он хочет за браслет. Каково же было мое удивление, когда он заговорил по-русски. В магазине разговор шел только на английском. В отличие от меня, говорил он чисто – акцента я не заметил. Европеец – да и только.

– И кем же оказался этот человек?

– Его звали Иннокентий.

Дарью передернуло. Второй поставщик Антона!

– Обосновался он в Арабских Эмиратах и жил торговлей. Я обещал ему приехать в гости за браслетом, но он, мягко говоря, был против. Собравшись с силами, я поднял цену с трех до шести тысяч долларов, но он не соглашался. Так, препираясь, мы узнали друг о друге, что оба коллекционируем украшения, а при случае и торгуем ими. В тот же день я встретился и с хозяином магазина – Гоги, который внимательно выслушал меня и пообещал наказать продавца. Но я до сих пор уверен, что никакого наказания не было.

– А не могло быть так, что цена на этот браслет была занижена не случайно? – Дарья повернулась на спину и уставилась в подвесной потолок.

– Такое случается. Именно за это я и люблю Восток. Если вы соображаете, что к чему, то иногда можно выцепить такую вещицу, на которой можно затем сделать тысячу процентов прибыли.

– Неужели?

– У русских коллекционеров свой взгляд на ценности, особенно здесь, в провинции.

– И вы этим пользуетесь?

– А как же, Дашенька! Милая моя! Конечно, пользуюсь!

– И на это живете?

– Живу. – Он поцеловал ее и стал потихонечку подминать под себя.

– Что? Еще раз?

– Неужели ты против?

Мысль о том, что цена на браслет в Турции и на кольцо в России занижена не случайно, не давала ей покоя. В голове скопилась масса вопросов. На часть из них должен был ответить Антон.

– Здравствуйте, больной. – Она вошла к нему в палату, которую он делил теперь с тремя выздоравливающими.

– Ты? Я думал – мы с тобой больше не увидимся.

– Это чисто деловой визит, – присаживаясь, успокоила его Дарья.

– Вижу, гостинцев нет.

– Неправда. – Она вытащила из сумочки несколько упаковок поливитаминов и аскорбиновую кислоту с глюкозой. – Вот, зашла в аптеку.

– Спасибо. Что же привело сыщика к пострадавшему от бандитской пули?

– Мне надо знать ответы на некоторые вопросы.

– Игра «Что? Где? Когда?» началась. За знатоков играет Антон Баров, за телезрителей – Дарья Данилова. Первый вопрос. – Он сделал вид, будто ударяет в гонг.

– Против знатоков играет Горидзе Георгий из Стамбула и просит ответить, почему он специально занижает цены в своем магазине?

– Знатокам необходимо подумать. – Он отвернулся от нее, а когда посмотрел вновь, от прежнего Антона – раненого парня на больничной койке – не осталось и следа. Теперь на нее смотрел деловой человек. И неважно, что вместо строгого костюма на нем больничная пижама. – Телезрители уверены, что хотят услышать правильный ответ?

– Да, – подтвердила Дарья.

– По мнению знатоков, это делается для того, чтобы получить легальный документ на ворованную вещь. При пересечении границы возможны неурядицы, все-таки речь идет о золоте. Для того чтобы вещь была куплена по всем правилам, директор выставляет ее на продажу, и в тот же день приходит покупатель, который забирает ее. Ясно, что покупатель и директор – одна команда, в то время как продавцы не имеют ни малейшего понятия о том, что происходит. Это самый простой способ легализовать ворованный товар, а цена занижается лишь только из-за того, чтоб не выкладывать слишком много. Ведь речь идет о наличных.

– В таком случае в игру вступает, – Дарье нравилось это развлечение, – директор ювелирного магазина в городе Саратове Антон Баров. Он спрашивает: почему у него в магазине лежало кольцо, которое стоило куда больше? Неужели по той же самой причине?

– Ответ знатоков. – Антон приподнялся на кровати чуть выше и теперь почти сидел. – Директор увеличил цену на все закупленные изделия на пятьдесят процентов, не вникая, какое кольцо должно стоить дороже, а какое дешевле.

– Третий раунд. Дарья Данилова из того же Саратова спрашивает: значит ли это, что директор магазина не преступник?

– Ответ знатоков: директор честный коммерсант.

– Тогда вопрос номер четыре от коллекционера Берестова, опять же из Саратова: как полагают знатоки, почему к Гоги за дорогим браслетом, который стоил у него очень мало, пришел некто Иннокентий из ОАЭ?

– Ответ знатоков – вероятно, они знакомы.

– Тогда ответ на вопрос номер три вызывает сомнения. Может ли быть чистым директор магазина из Саратова, если директор магазина в Стамбуле и коллекционер из Эмиратов люди явно нехорошие?

– Похоже, меня крупно имели несколько лет подряд. – Ему уже не хотелось играть.

– Тогда последний вопрос. Назовите мне человека, который чаще других покупает у вас украшения. – Дарья затаилась. Антон мог и не знать.

– Не знаю, – покачал он головой.

Ее настроение сейчас напоминало проседающий под ногами грунт.

– Но, вероятно, знает Валя. Она-то постоянно работает.

– Давно она к тебе заходила?

Баров ответил немедленно:

– Только в тот раз, когда звонил Гоги. Ты могла бы съездить к ней, она сейчас в отпуске – до тех пор, пока я не вылечусь.

– Я, конечно, прокачусь, но если честно, то мне кажется, что ехать некуда.

– Ты думаешь, она мертва?

– Нехорошо, конечно, но обстоятельства дела на другие мысли как-то не наводят. – Она почувствовала, что ей снова стало плохо. Снова страшно. – Давай адрес.

– Я тебя прошу, будь поосторожнее.

Собрав волю в кулак, она попрощалась с Антоном и понеслась в гости к Вале.

Валя жила в двухэтажном доме в старом центре города. Чтобы подняться к ней на второй этаж, надо было войти во двор и по прогнившей деревянной лестнице подняться на высокое крыльцо. Войдя в дом, пройти по узкому темному коридору, вдоль стен которого стояли какие-то прохудившиеся ведра и тазики, затем найти лестницу, ведущую на второй этаж, и по скрипучим ступенькам добраться наконец до квартиры номер четыре.

У японцев четверка означает смерть. Дарья это знала, но надежда умирает последней.

Постучав в тонкую дверцу, она терпеливо стала ждать, что произойдет. Так как ей никто не спешил открывать, она повторила. Тишина. Пришлось еще раз.

Соседняя дверь застонала, и совсем седая старушонка высунула голову в плохо освещенный коридор.

– Чего стучите? – пропела она. – У Вальки второй день тихо. Ейный барин в отпуск ее отправил, может, уехала куда?

– Вы не знаете куда?

– Опосля того, как она забыла принести мне хлеба, мы с ей не общаемся.

– Думаю, это серьезно, – согласилась Дарья. – А у вас чисто случайно нет ключа от ее квартиры?

– А как же нет. Есть! У нее ж стиральна машина, я у нее с бельем вожусь.

– Логично. Тогда, может, откроете?

– Вам зачем? – Она уже выползла наружу полностью. – Я вас не знаю. Вы кто такая?

– Я подруга того самого барина. Впрочем, могу и не заходить. Вы сами войдите и посмотрите, все ли в порядке.

– Никак, случилось чего? – Старушонка была маленькая, сухонькая, но, судя по ее высказываниям, весьма вредная.

– Посмотрите, пожалуйста, – несколько настойчиво предложила Дарья.

– Ты, дочка, не сходишь мне за хлебом?

– Схожу, только откройте дверь.

– А откуда я знаю, что ты не воровка?

– А вы и не знаете, но дверь-то открыть надо.

Препирательства закончились победой Дарьи. Шамкнув губами, бабуля скрылась у себя в каморке минут на пять. Когда она появилась снова, в руке у нее белел листочек бумаги.