Само слово НАСТРОЕНИЕ исходит из ИСТИННОЙ РЕЧИ, и его звучание гораздо больше, чем тот смысл, который мы вкладываем в него сегодня. Настроение — это способ настройки, это врата в иные миры. Есть множество мест, в принципе доступных для нас, и когда течение жизни проносит нас близко от одного из них, мы воспринимаем его на энергетическом уровне как особое состояние души, которое подходит именно для этого места. Если бы мы смогли удержать это настроение, принять ту форму, которая заложена в нем, то мы действительно переместились бы в реальности. Ощущение, что еще чуть-чуть — и весь мир вокруг нас преобразится, наверняка знакомо большинству из вас. И это ощущение вас не обманывает.
Проблема в том, что это происходит гораздо чаще, чем мы считаем и что это происходит помимо нашей воли и в обход нашего сознания. До тех пор пока у человека есть некий минимум личной силы, некий минимум «светимости», он способен к путешествию. Засыпая или задумавшись, мы всегда получаем шанс «пробудиться» в другом мире. И если этот мир очень похож на наш, то переход становится реальностью. Но приняв новую форму, мы забываем все, связанное со старой, и поэтому не замечаем никаких изменений в окружающем нас мире. В результате какая-то часть нашего «я» умирает, а инстинкт самосохранения лежит в; основе нашего существования. И поэтому что-то внутри нас почти всегда противится возможности перехода.
Механизм прост — мы никогда не осознаем глобального, космического значения НАСТРОЕНИЯ и пытаемся привязать его к каким-то конкретным ситуациям. Вернее, здесь есть маленькая разница: мы охотно миримся с беспричинной радостью, но состояние печали мы должны обязательно соотнести с каким-то поводом. Причина в том, что состояние радости связано с укреплением той формы, в которой мы пребываем в данный момент времени, а печаль означает, что настало время перемен. Но стоит нам найти
конкретный повод, как наше изначальное НАСТРОЕНИЕ искажается, лишается своей изначальной гармонии, и переход оказывается невозможным. Мы остаемся там где были, в очередной раз упустив тот шанс, который нам представился.
Важно то, что состояние «грусти» не только предупреждает нас о близости конца (малой или большой смерти нашего "я"), но и указывает на возможность альтернативы. Если бы v нас не было выбора, грусть была бы бессмысленной. В действительности выбор есть почти всегда, и только от нас зависит, воспользуемся мы им или нет. Мы можем сохранить частичку своего «я», закрепив свои связи с угасающим процессом, а можем изменить свое место в реальности, оказавшись вновь "на восходе дня". Но в последнем случае какая-то частичка нашего «я» окажется утраченной. Разумеется, если нам не удалось сформировать внутри себя устойчивый центр, сохраняющийся при любых изменениях реальности.
С практической точки зрения все достаточно просто. Состояние грусти всегда состоит из трех компонентов: ПЕЧАЛЬ — желание удержать ускользающее, ТРЕВОГА — ощущение близости барьера, точки перехода и СОПРИКОСНОВЕНИЕ С ИНЫМ — неосознаваемый, но непосредственно ощущаемый образ нового мира.
Последний компонент может проявляться в двух формах: ПРЕДВКУШЕНИЕ ПЕРЕМЕН, когда вы осознали неизбежность происходящего и готовы встретить новое утро, каким бы хмурым оно ни было, и СТРАХ ПЕРЕМЕН, который отбрасывает вас назад, заставляет цепляться за то, чего уже почти нет. И именно здесь находится "точка возврата".
Эту схему проще понять па конкретном примере, хорошо знакомом каждому. Беспричинная ГРУСТЬ па исходе дня… В некоторые периоды года, в некоторые дни СУМЕРКИ действительно становятся мостом между мирами, и именно в эти дни ощущение ГРУСТИ, потерянности становится очень сильным. Но мы не привыкли жить в состоянии печали, вернее, нам не нравится так жить, не нравится настолько, что мы цепляемся за любой способ справиться с этим состоянием. И мы всегда находим этот способ. В простейших случаях это сладости, алкоголь или секс, здесь, сейчас и немедленно. Но чаще мы ищем какую-то зацепку в будущем, которая позволяет нам смириться с настоящим: планируем дорогостоящие покупки, карьерный рост, летний отдых и т. д., и все это только для того, чтобы найти какой-то конкретный смысл, какую-то цель, которая позволила бы нам существовать в прежнем мире. Нас касаются холодные крылья перемен, а мы, вместо того чтобы взлететь, начинаем лихорадочно мастерить себе костылики, позволяющие нам удержаться там, где все пути уже закрыты.
Разумеется, это полная бессмыслица. Через неделю или через месяц после покупки автомобиля или занятия важного поста ощущение грусти и пустоты вернется, но это срабатывает в том, чтобы вернуть нас к исходной точке. А если это повторяется раз от раза, то у нас вырабатывается некий условный рефлекс, полностью блокирующий нашу способность к переходу.
Иногда ГРУСТЬ становится настолько сильной, что никакие костылики уже не спасают. Тот энергетический боаз который несет в себе НАСТРОЕНИЕ, по своей силе становится равным привычному образу, который мы носим в себе. Мы оказываемся как бы между двух миров, и печаль сменяется тревогой. Беспричинное беспокойство, когда мы не знаем, что делать, но не можем и сохранять покой, — совершенно адекватное состояние. Действительно когда мы оказываемся "меж двух стульев", мы почти ничего не можем сделать. Вернее, единственное что мы можем, — выбрать тот «стул», тот мир, который нам по сердцу. Но поскольку мы этого не осознаем, наша активность, наша энергия устремляется в другую сторону.
Если нам удается, мы находим конкретную причину для нашей тревоги. То есть находим в своей жизни одно или несколько "слабых мест", одного или нескольких врагов и связываем с ними наше НАСТРОЕНИЕ. Конечно же, они не имеют никакого отношения к истинным причинам, но это помогает почти всегда. Здесь мы переходим на уровень альфа-ритмов, на уровень нашей образной картины мира. Она всегда достаточно противоречива для того, чтобы в ней можно было найти повод для любых тревог. И при этом она достаточно податлива для того, чтобы мы могли «решить» все наши проблемы. Что-то нам не удалось, кто-то нас мало любит, в конце концов — жизнь проходит, а мы еще ничего не успели. И эти переживания полностью возвращают нас "во вчерашний день", блокируя возможность дальнейшего движения вперед. Мы ищем выход там, где его нет, но где есть множество знакомых нам приятных побрякушек. Жизнь не сложилась, но зато мы можем съесть что-то вкусное, напиться, попробовать заняться сексом, купить очередную ненужную вещь и т. п. То есть, найдя конкретные поводы для печали, мы всегда находим и конкретные поводы для радости. А раз все они связаны со "вчерашним днем", любое движение становится для нас бессмысленным.
Бывает, что этот механизм не срабатывает, и тогда мы начинаем «суетиться» — совершать множество бессмыс пленных и ненужных поступков и действий до тех пор, пока не израсходуем всю свою энергию. А в отсутствие энергии переход невозможен.
Но если нам удастся удержать состояние тревоги в его общей форме (то есть не связывая его с конкретными ситуациями) какое-то время, то наступает ощущение соприкосновения. Иная реальность становится ближе, чем наш повседневный мир. Мы еще не можем видеть ее, но ощущаем ее присутствие. Это — ощущение неизбежности перемен, ощущение того, что мир сдвинулся и остановить его почти невозможно. И тогда возникает последний барьер — СТРАХ ПЕРЕМЕН. «Я» большинства людей настолько неустойчиво, настолько привязано к конкретной реальности, что при ее резком изменении оно может полностью разрушиться. И эти люди боятся ПЕРЕМЕН больше всего на свете. Они готовы на все, чтобы сохранить привычный мир — на боль, на бедность, на унижения, даже на смерть, и они по-своему правы, так как ПЕРЕМЕНЫ для них — это нечто большее, чем смерть. Для этих людей переход почти невозможен.
Но есть и другие люди, в которых почти нет страха. Они не боятся перемен, они вожделеют их. Эти люди всегда готовы к приключению, и когда они ощущают СОПРИКОСНОВЕНИЕ, то у них появляется шанс изменить всю свою жизнь.