ШЕСТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не убивай.

Это значит:

Бог вдохнул жизнь от жизни Своей во всякое сотворенное существо. Жизнь есть самое драгоценное богатство, данное Богом. Поэтому тот, кто посягает на любую жизнь на земле, поднимает руку на самый драгоценный дар Божий, больше того — на саму жизнь Божию. Все мы, живущие сегодня, — лишь временные носители жизни Божией в себе, хранители самого драгоценного дара, принадлежащего Богу. Поэтому мы и права не имеем, и не можем отнять жизнь, заимствованную от Бога, ни у себя, ни у других.

А это значит,

— во-первых, мы не имеем права убивать;

— во-вторых, мы не можем убить жизнь.

Если случится на базаре разбить горшок из глины, гончар рассвирепеет и потребует возмещения убытка. По правде говоря, человек тоже сотворен из такого же дешевого материала, что и горшок, но то, что сокрыто в нем, — бесценно. Это душа, созидающая человека изнутри, и Дух Божий, дающий душе жизнь.

Ни отец, ни мать не имеют права лишать жизни своих детей, ибо не родители дают жизнь, но Бог через родителей. А раз родители жизнь не дают, то они не имеют права отнимать ее.

Но если родители, которые так много трудятся, чтобы поставить на ноги своих детей, не имеют права лишать их жизни, как же могут иметь такое право те, которые случайно столкнутся на жизненном пути с их детьми?

Если случится разбить горшок на базаре, больно станет не горшку, а горшечнику, который его слепил. Точно также, если убит человек, боль чувствует не убитый, но Господь Бог, Который человека сотворил, возвысил и вдохнул Дух Свой.

Так если разбивший горшок должен возместить убыток горшечнику, то тем более убийца должен возместить Богу жизнь, которую отнял. Даже если люди не потребуют возмещения, Бог потребует. Убийца, не обманывай себя: даже если люди забудут о твоем преступлении, Бог забыть не может. Смотри-ка, есть вещи, которые и Господь не может. Например, Он не может забыть о твоем преступлении. Помни об этом всегда, вспомни в гневе своем, прежде чем схватиться за нож или пистолет.

С другой стороны, мы не можем убить жизнь. Полностью убить жизнь означало бы убить Бога, ибо жизнь принадлежит Богу. Кто может убить Бога? Можно разбить горшок, но нельзя уничтожить глину, из которой он был сделан. Точно так же, можно раздробить тело человека, но нельзя ни разбить, ни сжечь, ни развеять, ни разлить его душу и его дух.

Есть притча о жизни.

В Царьграде властвовал некий страшный, кровожадный визирь, у которого любимым занятием было каждый день наблюдать, как палач сечет головы перед его дворцом. А на улицах Царьграда жил один юродивый, праведник и пророк, которого все люди считали Божьим угодником. Однажды утром, когда палач на глазах визиря казнил очередного несчастного, юродивый встал под его окнами и стал размахивать железным молотом направо и налево.

— Что это ты делаешь? — спросил визирь.

— То же, что и ты, — ответил юродивый.

— Как это? — снова спросил визирь.

— А так, — ответил юродивый. — Я пытаюсь убить ветер этим молотом. А ты пытаешься убить жизнь ножом. Мой труд напрасен, как и твой. Ты, визирь, не сможешь убить жизнь, так же как и я не смогу убить ветер.

Визирь молча удалился в темные покои своего дворца и никого к себе не пускал. Три дня он не ел, не пил и никого не видел. А на четвертый день созвал он своих друзей и сказал:

— Воистину Божий человек прав. Я поступал глупо. Жизнь нельзя уничтожить, как и ветер невозможно убить.

В Америке, в городе Чикаго жили по соседству двое мужчин. Один из них польстился на богатство своего соседа, пробрался ночью к нему в дом и отсек ему голову, затем сунул деньги за пазуху и отправился восвояси. Но лишь вышел он на улицу, как увидел убитого соседа, который шел ему навстречу. Только на плечах у соседа была не его голова, а его собственная голова. В ужасе убийца перешел на другую сторону улицы и бросился бежать, но сосед опять оказался перед ним и шел ему навстречу, похожий на него, словно отражение в зеркале. Убийцу прошиб холодный пот. Кое-как добрался он до своего дома и еле пережил эту ночь. Однако следующей ночью ему опять явился сосед с его собственной головой. И так было каждую ночь. Тогда убийца взял награбленные деньги и бросил их в реку. Но и это не помогло. Сосед из ночи в ночь являлся ему. Убийца сдался суду, признал свою вину и был сослан на каторгу. Но и в темнице убийца не мог сомкнуть глаз, ибо каждую ночь видел соседа с собственной головой на плечах. В конце концов, он стал просить одного старого священника, чтобы тот. помолился Богу за него, грешного, и причастил бы его. Священник ответил, что прежде молитвы и причастия он должен сделать одно признание. Осужденный ответил, что он уже признался в убийстве своего соседа. «Не то, — сказал ему священник, — ты должен увидеть, понять и признать, что жизнь твоего соседа есть твоя собственная жизнь. И ты, убивая его, убил и самого себя. Поэтому ты и видишь свою голову на теле убитого. Этим Бог дает тебе знак, что твоя жизнь, и жизнь твоего соседа, и жизнь всех людей вместе, есть одна и та же жизнь».

Осужденный задумался. После долгих размышлений он все понял. Потом он помолился Богу и причастился. И тогда перестал дух убитого человека преследовать его, а он стал проводить дни и ночи в покаянии и молитве, повествуя остальным осужденным о чуде, которое ему было открыто, а именно, что человек не может убить другого, не убив себя самого.

Ах, братья, как ужасны последствия убийства! Если бы это можно было описать всем людям, поистине не нашлось бы безумца, кто покусился бы на чужую жизнь.

Бог пробуждает совесть убийцы, и его собственная совесть начинает точить его изнутри, как червь под корой точит дерево. Совесть грызет, и бьет, и грохочет, и рыком ревет, как бешеная львица, и несчастный преступник не находит покоя ни днем, ни ночью, ни в горах, ни в долинах, ни в этой жизни, ни в могиле. Легче было бы человеку, если бы вскрылся его череп и рой пчел поселился внутри, чем поселится в его голове нечистая, растревоженная совесть.

Поэтому, братья, Бог и запретил людям, ради их же покоя и счастья, убийство.

«О, Господи Предобрый, как сладка и полезна всякая Твоя заповедь! О Господи Всесильный, сохрани раба Твоего от злого дела и мстящей совести, чтобы славить и восхвалять Тебя веки вечные. Аминь».

СЕДЬМАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не прелюбодействуй.

А это значит:

Не имей незаконной связи с женщиной. Поистине, в этом животные более послушны Богу, чем многие люди.

Прелюбодеяние разрушает человека телесно и душевно. Прелюбодеи обычно искривлены, как смычок, прежде старости и завершают свою жизнь в ранах, муках и безумии. Самые страшные и самые дурные болезни, которые известны медицине, есть болезни, которые умножаются и разносятся среди людей прелюбодеянием. Тело прелюбодея постоянно в болезнях, как смрадная лужа, от которой все с отвращением отворачиваются и бегут с зажатым носом.

Но если бы зло касалось только тех, кто это зло творит, проблема была бы не так страшна. Однако она просто ужасна, когда подумаешь, что болезни родителей наследуют дети прелюбодеев: сыновья и дочери, и даже внуки и правнуки. Воистину, болезни от прелюбодеяния есть бич человечества, как тля для виноградника. Эти болезни больше чем любые другие тянут человечество назад, к упадку.

Картина достаточно страшна, если иметь в виду только телесные муки и уродства, гниение и распад плоти от дурных болезней. Но картина дополняется, становится еще страшнее, когда к телесным уродствам добавляется уродство душевное, как последствие греха прелюбодеяния. От этого зла душевные силы человека слабеют и расстраиваются. Больной теряет остроту, глубину и высоту мысли, которые имел до болезни. Он растерян, забывчив и чувствует постоянную усталость. Он не способен больше ни на какую серьезную работу. Характер его совершенно меняется, и он предается всевозможным порокам: пьянству, сплетням, лжи, воровству и так далее. У него появляется страшная ненависть ко всему доброму, порядочному, честному, светлому, молитвенному, духовному, божественному. Он ненавидит добрых людей и старается изо всех сил им напакостить, очернить их, оклеветать, навредить им. Как настоящий человеконенавистник, он и богоненавистник. Он ненавидит любые законы, и человеческие, и Божьи, и оттого ненавидит всех законодателей и хранителей закона. Он становится гонителем порядка, добра, воли, святости и идеала. Он — как зловонная лужа для общества, которая гниет и воняет, заражая все вокруг. Тело его — гной, и душа его тоже гной.