— Судя по распределению тепла, туда. — Операт указал на левую грань шестиугольника.

— Техник, там есть люк?

— Нет. — Джон, наконец, подал голос.

— Куда же он пропал?

— В переборках могут быть трещины? Он просочится в любую, как вода…

— В этом секторе? — Джон задумался. — Возможно.

— Идем по следу! — решил Марк. — Порядок передвижения прежний. Эксперт, лезь на горб.

Тепловая дорожка действительно упиралась в трещину. Узкая рваная щель наискось распорола переборку.

— Плохо вы следите за своим хозяйством, — съехидничал Карел.

Джон промолчал.

— Переходим в следующую коробку, — заявил Марк. — Прищучим тварь.

— Марк, пора сообщить наружу…

— Справимся сами.

— Это не входит в задачу, — поддержал коллегу Джон.

— Может, в вашу и не входит, но сейчас вы у меня в подчинении.

— Марк, это штука опаснее «разрушителя». Если мы не…

— Слушай, эксперт, делай свою работу, а я буду делать свою. Пока мы нарыли только след, а твари и в глаза не видели. Так что вперед! Ползем к боковому люку.

Глава 6: Сачок для призрака

Пятый уровень. Лабораторные сектора города. Лаборатория сетевой службы. Павел

— Счастливой охоты, Бажен Степанович.

— И тебе, Паша.

Створки люка сошлись с глухим стуком. Оставшись один, младкор сдвинул инф на затылок и откинулся на спинку кресла, вслушиваясь в голоса многочисленных механизмов.

Лаборатория жила своей жизнью. Журчали сервоприводы и моторы, щелкали захваты. Тихо гудела стойка энергоузла. Казалось, вся эта машинерия прекрасно обойдется и без присутствия человека.

Павел хмыкнул.

«В общем, так бы оно и было, добавь сюда толику биопласта и силикона. Но пока еще мы тут главные мозги. И это правильно!»

Он всегда боялся излишне самостоятельной техники. Может быть, из-за давнего случая в ангаре. Когда он убежал от отца и его напугал случайно пробегавший мимо кибер.

Так или иначе, но Павел всю жизнь положил на улучшение контроля над многочисленной армией защитников и помощников человека. И чем дольше он работал, тем яснее ему становилось, что самостоятельности в киберах ровно столько, сколько укажет разработчик. Любая из машин без руководящей воли творца не более чем груда самодвижущегося железа.

Потому его больше всего возмущали попытки железа имитировать самостоятельность.

Павел вздохнул с сожалением, надвинул на место инф.

«Пора продолжать охоту на аномалии. Что сказал Бажен? Ищи во второстепенных параметрах. Итак…»

На столе развернулась объемная карта параметров проб.

«Что изменилось с вводом в сеть нового биопласта, кроме скорости передачи? Странно, пакеты проходят без запаздывания, переприемов нет, а мониторинг показывает рост ошибок.

Вот в чем дело! Возросло количество повторных запросов. Хотя сообщения уже приняты. А программа считает их ошибочными. Это не эхо, это именно повторные запросы. Неужели буферная память сети не очищается до конца. Знать бы еще, где она обитает.

Вот они, блуждающие команды! Информационные фантомы! Математические монстрики, давно предсказанные теоретиками!»

Павел включил мнемограф, чтобы записать сиюминутное понимание проблемы.

Створки снова разъехались в стороны. Старейшина вернулся.

— Я пока посижу у тебя, Паша.

— Пожалуйста, Бажен Степанович.

— Ну, как, успел за час что-нибудь нарыть?

— Больше сомнений, чем результатов. У вас свои фантомы, а у меня свои.

— То есть?

Павел показал раскладку повторных запросов.

— Да, что-то такое я предполагал, — кивнул старейшина. — Результат усложнения сети. Хотя, по всем расчетам пороговый уровень мы еще не перешли, но…

— Вы хотите сказать, сеть стала слишком объемной или ее топология усложнилась так, что…

— Не только. Чем больше мы приближаем параметры биопласта к идеалу, тем ближе подходим к… Знаешь, Паша, налей-ка старику сока, лучше апельсинового.

Павел достал из шкафчика тубу с изображением горки оранжевых фруктов и два стакана, сорвал пусковую полоску. Когда напиток охладился, разлил по пластиковым стаканам. Бажен взял свой, отхлебнул глоток.

— М да, и не подумаешь что отжат из биомассы. Однажды я пробовал настоящий, консервированный сок. И знаешь, он точно такой же, как этот.

Младкор молча глядел, как старейшина смакует напиток и, наконец, не выдержал.

— Так что там с топологией, Бажен Степанович?

— Видите ли, юноша, все зависит от того, как далеко вы продвинулись. Что за зверя вам удалось поймать в дебрях нашей любимой опекунши. Так что давай, выкладывай свои догадки.

— Я думаю, ячейки буферной памяти сети не чистятся полностью. В них зависает остаточная информация. И она порождает блуждающие команды на новые запросы у отправителя. Повторные.

— В принципе, это очень близко, но…

— А что не так со структурой?

— Уровень топологии, за которым произойдут качественные изменения, аналитики вычислили давно. Нет, Пашенька, дело в самом пластике. Чутье тебя не подвело.

— Знаете, Бажен Степанович, весь новый биопласт затребован для восстановления нулевого уровня. В связи с большими потерями инфраструктуры. Вы не думаете, что следует…

— Возможно, но выбора у нас, юноша, не много. Сам понимаешь, без нулевого колонии конец. Так что давай, разбирайся с причинами.

— Жаль, я не Адриана Келли…

Бажен вдруг рассмеялся. Увидев недоуменный взгляд ученика, пояснил:

— Вот вам яркий образчик мифологического сознания!

— То есть?

— Это миф, Пашенька. Ничего Адриана не конструировала. Она исследовала.

— Исследовала? Что?!

— Некий артефакт. Кусок структуры… между прочим, его нашел ваш покорный слуга. На Ликте. Что там вскоре произошло на самом деле, это отдельный разговор. И тебе этого знать пока не нужно. И чем ближе мы подходим к параметрам того, исходного биополимера, тем сильнее возможности нашей сети приближаются к той неведомой структуре. Мы ведь до сих пор не знаем, как работает сеть. Квантовые, вероятностные процессы, нанотрубки, особые свойства пространства. Нечто, похожее на работу нашей нервной ткани. А передача информации в голографическом режиме, цельными образами?! Это ведь, Пашенька, неотъемлемое свойство живой природы и даже разума. Но нам, в общем-то, нет до этого дела. Отличная среда передачи информации и энергии. Работает безукоризненно. Мы и общаемся с ней только через фильтры интерфейсов инфа.

— Но я всегда считал, что это разработка…

— Мы живем мифами, Пашенька. Например, все считают, что электробури порождает кварц и оксиды металлов. Но таких потенциалов порода просто не может создать. И почему напряженность возрастает с глубиной? Никто не знает. Мы не сумели проникнуть достаточно глубоко. И ты знаешь, Паша, что понять и осмыслить структуру можно, только выйдя за ее рамки. Мы живем внутри сети слежения, все наши приборы это часть ее. Все наши вычислители на нее завязаны. Мы не можем смоделировать ее функции.

Бажен снова отхлебнул сока. Павел, пораженный услышанным, молчал.

— Ты думаешь, Паша, почему наши предки покинули Ойкумену? Только не говори про изоляционистов. Это знают все. Но почему их так легко отпустили? Та же проблема — познание системы извне. Так как контакта с братьями по разуму, будь они неладны, не установили, человечество решило само взглянуть на себя со стороны. А для этого нужно было вынести свою часть за пределы. И чтобы эта часть общества стала полностью самодостаточной. Конечно, основная масса изоляционистов свято верила в Новый Эдем. Но влиятельная верхушка и не собиралась прерывать связь с человечеством. Хотели провести грандиозный эксперимент, создать новое общество. Только они и предположить не могли, что в их среде угнездилась еще более скрытая структура — «Звездные Стражи». А потом мы наткнулись на «дахейцев»…

Бажен снова замолчал, допивая сок.

— Но ведь все Стражи погибли еще в первых столкновениях…