Полисы и гражданско-храмовые общины в период эллинизма.

Город как организация свободных граждан, обладавших определенными экономическими и политическими привилегиями, играл важную роль в общественной структуре стран Передней Азии периода эллинизма. К старым греческим и восточным городским центрам преемники Александра прибавили много новых. Есть сведения, что Селевк I основал 33 города. Разумеется, большинство городов было выстроено не на пустом месте. Обычно выбиралось какое-либо местное поселение, удобно расположенное в военном и торговом отношении, его расширяли, перестраивали, объявляли полисом и переименовывали в честь царя-основателя пли его родственников: так появились Селевкип, Антиохии, Апамея, Стратоникея (две последние названы по имени цариц) и т.п. В этих городах солились македонские ветераны, греческие колонисты, гражданами их становилось местное население — или жившее здесь раньше, или переселенное из окрестных местечек. Наиболее развитые гражданско-храмовые общины (например, в Вавилонии, Палестине) сохраняли свою структуру, а их положение по отношению к царской власти приравнивалось к положению полисов.

Развитие городов не было только результатом государственной политики. Этот процесс начался в доэллинистический период и продолжался в течение ряда последующих веков; царям чисто приходилось признавать существующее положение, даруя тому пили иному выросшему городу статус полиса, Такие названии полисов, как «Лошадиная деревня», «Священная деревня», показывают, что некоторые города возникли из деревень. Каждый самоуправляющийся гражданский коллектив имел под своим контролем определенную территорию. С большинства городов, которые входили в состав эллинистических монархий, цари взимали налоги — денежные или натуральные (традиционно они составляли десятину). Кроме полисов и гражданско-храмовых общин внутри эллинистических монархий существовали территории, находившиеся под управлением наследстве иного жречества; цари признавали внутреннюю обособленность таких территорий (например, Пессинунта в Малой Азии), но взимали с них налоги в царскую казну и в известной степени контролировали их деятельность. Полисы стремились включить соседние храмовые территории в свою округу, и царя способствовали им в этом. Так, известен длительный спор Миласы с жрецом храма в местечке Лабраунда: каждая из сторон претендовала на управление этим местечком. Наконец Селевкиды (а затем и вторгшийся в эти районы македонский царь Филипп V) утвердили присоединение Лабраунды к Миласе.

Цари — и Селевкиды, и Атталиды, и представители местных династий — увеличивали земельные владения городов путем дарений и продажи царской земли, а также путем присоединения более мелких городов к более крупным. Создание крупных городских центров облегчало взимание податей, поскольку с городских территорий подать собирали полисные должностные лица, которые затем часть ее передавали в царскую казну. Но поддержка царями городов объясняется не только финансовыми соображениями: традиционная городская гражданская община была наиболее удобной формой организации свободного населения в среде зависимых эксплуатируемых земледельцев. Эти организации в период укрепления эллинистических монархий (III в. до н.э.) служили опорой царя и проводником его воли. Цари стремились поставить внутреннюю жизнь города под свой контроль, методы которого были различны: помещение военных гарнизонов, непосредственный надзор с помощью специальных чиновников-эпистатов, находившихся в городах; письма-распоряжения царей, адресованные городам. Существовали и косвенные методы вмешательства: города даровали нрава гражданства македонским военачальникам, царским приближенным и даже самим царям. Еще при жизни Александра Антигон получил гражданство в Приене; г. Баргилии сделал своим гражданином Антиоха I; некоторые города даровали гражданские права «друзьям царя». Как правило, эти лица получали еще ряд привилегий: например, важной привилегией было право входа в буле (совет) и народное собрание первыми после совершения жертвоприношений. Используя ото свое право, «друзья царя» могли первыми выступать на собраниях, оказывая влияние на настроение граждан.

В эллинистических государствах Передней Азии в меньшей степени, чем в Египте, были распространены царские культы. Однако Селевкиды претендовали на то, что происходят от Аполлона — чтобы придать «божественный» характер своей династии. В некоторых полисах устанавливались за оказанные услуги культы отдельных царей; были и частные объединения почитателей царского культа (например, почитатели Евмена II): помимо политических мотивов в установлении таких культов играла роль вера в сверхъестественные способности правителей (особенно тех, кто одерживал победы над своими противниками), надежда обрести в них богов-покровителей вместо прежних, терявших доверие полисных богов.

В период расцвета державы Селевкидов, длившийся до начала II в. до н.э., сравнительно прочный союз центральной власти с городами, использование катекий для контроля над сельской территорией обеспечивали планомерную эксплуатацию масс сельского населения. В этот период мы можем проследить известный рост производительных сил на царских и городских землях, внедрение новых сельскохозяйственных культур. Селевкиды пытались культивировать индийский бальзам; в Вавилонии и Сузиане, по свидетельству Страбона, разводили рис и новые сорта винограда. Эллинистический полис представлял собой более сложную общественную структуру, чем полис классический. Эллинистический полис контролировал сельскую территорию, часть которой находилась в собственности граждан, часть составляла общественный фонд города (пастбища, которыми граждане могли пользоваться за плату; земли, сдаваемые в аренду); кроме того, к полису была приписана территория, где располагались деревни и различного типа поселения, жители которых не пользовались гражданскими правами, подчинялись должностным лицам города д уплачивали городу подати деньгами или натурой. Иногда крупный полис главенствовал над более мелкими, сохранявшими внутреннюю автономию, но платившими налоги господствующему городу. В зависимых полисах находились должностные лица, направленные туда из полиса господствующего.

Наиболее крупные города представляли собой независимые государства. В этом отношении показательна история малоазийских владений Родоса, по общей протяженности которых (включая и некоторые острова) он мог соперничать в начале II в. до н.э. с Пергамским царством. Колонизация родосцами малоазиатского побережья началась еще в VI—V вв. до н.э. Эти древние колонии Родоса представляли собой крепости, расположенные, как правило, на возвышенностях, с которых можно было вести наблюдение за береговой линией. После образования эллинистических государств, заинтересованных в союзе с Родосом — важным центром транзитной торговли по Эгейскому морю, он значительно расширяет свои владения. От Селевка II в награду за помощь в его войне с Птолемеем III Родос получил г. Стратоникею в Карий (на юго-западе Малой Азии) с прилегающими землями. Во II в. до н.э., воспользовавшись тяжелым положением стратегов, управлявших малоазийскими владениями

Египта, Родос купил у них г. Кавн (тоже в Карий). Наконец, за поддержку Рима в войне против Антиоха III родосцы были вознаграждены большей частью Карий и Ликии, бывшей прежде под властью Селевкидов. Все эти новые владения управлялись специальными: должностными лицами, посылавшимися из Родоса, — стратегами, гегемонами и эпистатами, имевшими военные, полицейские и финансовые функции (они собирали подати с зависимого населения).

Эллинистический полис, таким образом, представлял собой иерархию общин. Сельские общины на городских территориях пользовались некоторым внутренним самоуправлением (там действовало деревенское народное собрание), имели общинный фонд и общественные земли (как правило, земли вокруг святилищ), которые находились под контролем общин: например, в надписи одной малоазийской деревни, расположенной на территории полиса, говорится о решении деревни засадить священный участок: тот из общинников, который вырастит не меньше трех деревьев и сохранит их в хорошем состоянии в течение пяти лет, будет за это чествоваться в течение последующих пяти лет на ежегодном празднестве. Кроме того, жители деревни делали взносы на общественные нужды (до 100 драхм). Земледельцы были лично свободны и имели свободу передвижения.