Бабочкозавр жестом когтистой лапы остановил Акселя, пытавшегося заговорить, повернулся к присутствующим хвостом и торжественно поплыл к морю. Все двинулись за ним, тревожно озираясь. Такое начало ничем не походило на дружелюбие Смертёнка — и мальчик испытал невольное разочарование, надеясь до последней минуты, что за ними явится он. Их проводник, копируя повадки «натуральной» бабочки, то и дело опускался на какую-нибудь веточку или цветок, которые даже не гнулись под его тяжестью. Когда дошли до пляжа, Аксель и Кри невольно покосились влево. Но под деревьями царил беспросветный мрак.

Вместо того, чтобы двинуться к знакомой полянке, где жила одинокая лужа со звездой в центре, бабочкозавр порхнул к морю и опустился на не менее хорошо знакомый Акселю шезлонг. Все окружили его и замерли, ожидая новых инструкций.

— Ну вот, — тихонько прорычал он на чистейшем немецком языке. — Здесь нас никто не увидит и не услышит, как бы ни пытался. Вы понимаете, конечно, что я говорю о враждебных духах, — важно прибавил проводник. — Извините, что я летел так медленно, но у нас, бабочек, свой обычай. То и дело тянет сесть на цветок по старой привычке…Над морем всё будет быстрей, обещаю вам!

— У вас, бабочек? — удивлённо переспросила Кри. — А мне показалось, вы тираннозаврик! Я вас и в «Парке юрского периода» сколько раз видала, и в атласах разных…

— Кри! — многозначительно кашлянул Аксель, и добавил взглядом: «Не перечь!»

— Но крыльев-то у меня, надеюсь, не было в этих ваших парках или где там ещё? — самодовольно прорычал бабочкозавр и медленно раскрыл перед носом девочки обе пары крыл — верхних и нижних. Верхние напоминали косые коричневые треугольники с золотистым отливом, а нижние — лепестки розы с чёрными разводами.

— Да, крыльев не было, — поспешно признала Кри. — Извините…

— И есть за что! Я — самый изысканный ящер на свете, ибо прежде всего я — бабочка виноградный сфинкс. Если и есть кто-либо, выдерживающий со мной отдалённое сравнение — например, мой брат, сфинкс олеандровый, который доставит вас назад, — то лишь для того, чтоб лишний раз напомнить, чего ему не хватает…

— А не хватает ему — быть вами? — угадал Аксель.

— Раз уж ты это понял, не буду спорить… Ну, а сейчас не пугайтесь, я вынужден принять свой рабочий вид, чтобы достойно выполнить возложенную на меня миссию…

И он начал пухнуть на глазах, быстро закрывая светящейся тушей кроны ночных деревьев и луну. Его страшная, качающаяся из стороны в сторону морда с гигантскими клыками и горящими глазами была не очень-то приятным зрелищем, так что предупреждение было не лишним; тем не менее все невольно попятились. Сделавшись ростом с соседнее оливковое дерево, монстр якобы спохватился и заявил, что для столь малых существ он, пожалуй, перестарался (хотя Аксель мог поклясться, что он щеголяет своими размерами нарочно). И начал уменьшаться. Наконец, достигнув размера, среднего между огромным носорогом и не очень большим слоном, виноградный тираннозавр решил, что, кажется, хватит.

— Вас проглотить, или предпочитаете морскую прогулку на свежем воздушке? — совсем уже по-домашнему спросил он. — В смысле, верхом?

— Верхом, верхом! — хором закричали все (и вовсе не из любви к кислороду).

— А мы не свалимся? — осторожно сказала Дженни, когда чудище, сложив разноцветные крылья, опустилось перед ними на колени, а на его горбатой спине возникли три седла без всяких подпруг, но со стременами.

— Не бойся, — сказал Аксель. — Ты прирастёшь к седлу намертво. И ни дождя, ни ветра, ни воздушных ям. Кроме того, мы уже невидимы, ни один рыбак или турист нас не заметит, даже если наша…мм…бабочка…хвостиком собьёт с него панаму.

— Трезвое понимание обстановки, — кивнул сфинкс.

Дженни поджала губы, однако, когда Аксель подсадил Кри в переднее седло, приняла его помощь и дала подсадить себя в среднее, вдев ногу в стремя. Виноградный бабочкозавр, видя их возню, уменьшился ещё, пока наконец его не оседлали все.

— Готовы? — пророкотал он. И, не дожидаясь ответа, расправил цветные паруса и взмыл высоко в воздух.

Такую морскую прогулку впрямь стоило совершить! Конечно, с голубым космосом ничто не могло сравниться, но в земном небе сегодня царила не тьма, а аквамариновый блеск — наверно, потому, что ночь стояла лунная. На несколько минут дети даже забыли зловещую цель своего путешествия и только бездумно ухали, когда чудовище закладывало очередной вираж. Тёмные воды внизу казались вымершей фиолетовой пустыней — лишь раз или два вдали мелькнули белые щепочки судов. Минут через десять горизонт начала застилать сизая туча невероятных размеров, подёрнутая белыми облачками, и ящер взял курс на неё.

— Там, кажется, буря… — тихонько заметила ему Кри, которой всё же стало неуютно.

— Это не буря, — был ответ. — Это Майорка.

И чудище помчалось во весь опор. Впереди уже ясно виднелась километровой высоты гора с голой белокаменной вершиной. Подошва горы была покрыта пятнами плюшевой тёмно-зелёной растительности и светлыми песчинками домов. А ещё ниже, у самой полосы прибоя, спал небольшой бело-розовый городок, и другой городок — из белых яхт с торчащим лесом мачт — спал перед ним у причалов.

— Где мы? — спросил Аксель у тиранносфинкса.

— У пика Галаццо. Во всём Средиземноморье есть только два колодца в Подземный Мир — здесь, да ещё в Сицилии. Духи не любят моря, так что ими редко пользуются…Но для вас, как я понимаю, это и хорошо.

— Мы вообще-то думали, — сказал Аксель, надеясь узнать побольше, — что за нами придёт какая-нибудь…Смерть. (Кри и Дженни вздрогнули).

— Сме-ерть? — удивился их проводник, на секунду даже зависнув в воздухе. — А вы кто — звёздные духи? Не много ли чести?

Яхты, городок и подошва горы мелькнули под ними за какую-то долю секунды. Ящер пронёсся над довольно крутым склоном, который был покрыт низкорослыми деревьями и жёсткими пучками травы, и приземлился на каменистой площадке перед голой стеной уходящего ввысь хребта. Дети слезли со спины тиранносфинкса, поблагодарили и, разминая ноги, огляделись. Днём отсюда открывался, должно быть, великолепный вид на море и добрую половину острова — но и ночью это было очень впечатляюще! Впрочем, сфинксозавр не дал им времени на осмотр достопримечательностей.

— ДЕНОТРЕФФ! — гаркнул он, стукнув лапой по площадке, так что камень содрогнулся. Бугристая поверхность разверзлась и с зловещим шорохом поползла к основанию утёса. Миг — и в ней затемнел круглый колодец, слишком хорошо знакомый Акселю и Кри.

— Лифт уже идёт, — сообщил ящер, заглянув в колодец. — Он доставит вас на нужный Ярус. А там вас встретят…

— Кто? — жадно спросил Аксель, жалея, что почти ничего не успел узнать.

— Понятия не имею, — как он и ожидал, ответил ящер. (Но, в отличие от какой-нибудь птерокурицы — Амалии или Беттины фон Краймбах-Каульбах, которая поспешно прибавила бы: «И не должна иметь!» — ответил с явной досадой. Видно, кто-то заботился, чтобы он не заболел от излишних сведений — причём заботился, хорошо разбираясь в его здоровье). Знаю только, что из осторожности у самого лифта вас встречать не будут…

— Но мы же невидимы, правда? — встревожилась Кри.

— Так-то оно так, но если кто пронюхал о вашем прибытии, он может вовремя наложить контрзаклятия, и ваша невидимость исчезнет незаметно для вас. Идите по Ярусу, и первая же открытая дверь — ваша.

— Ну, а если другой дух случайно откроет совсем другую дверь? — опасливо уточнила Дженни.

— Такого быть не может, — отрезал виноградный тираннозавр, из чего Аксель сделал вывод: «Значит, или дверь ближняя, или наш агент на этом Ярусе — самый главный. А если…он там один? Да нет, это вряд ли». — Итак, моя миссия успешно завершена! До свидания, Ваши…

— …Малолетства, — ехидно подсказала Дженни, заработав два укоризненных взгляда и один довольный.

— Благодарю! Надеюсь, по окончании вашей, также успешной, миссии мой брат благополучно встретит здесь Ваши Малолетства — когда пригласивший вас дух его вызовет. И мы с вами ещё прогуляемся в какое-нибудь более фешенебельное место для совместного отдыха после победы Вселенной Хас… — Виноградный бабочкозавр вновь усох до размеров персика и приготовился вспорхнуть, но Аксель, повинуясь неясному тревожному импульсу, окликнул его: