Покачиваясь и хватаясь за стены, Слава пошел к винтовой лестнице с коваными перилами.

Журналисты прошли в указанном направлении. Перед большим плазменным телевизором стоял кожаный диван.

Картины на стенах отражали работу инквизиции. На ближайшей голую тетку цыганской внешности, держащую в руках крест, специалист по идентификации ведьм тыкал короткой иголкой в разные важные места, ища печать дьявола, но пока ничего не находил. Позади ждали в очереди остальные.

— А это что? — Валера ткнул пальцем в раму, висевшую с другой стороны от телевизора.

Там была гравюра с детально прорисованным шилом, конец которого мог уходить внутрь рукоятки.

— Специальная штука — для заказного разоблачения ведьм. Идея была в том, чтобы найти место, где ведьма не чувствует боль — обычно это и был знак дьявола. Если игла может уходить в деревянную рукоятку — ни боли, ни крови нет. Связь с дьяволом доказана.

— А нафига?

— Ну, мало ли, не дала кому-нибудь, или просто вызывала зависть… Стукачи ж не только при Сталине были… А часто все было еще проще: за разоблачение ведьмы полагались бабки. И часто, хотя и не всегда…

Договорить он не успел. Откуда-то сверху раздался удар, сразу за ним — звук осыпавшегося стекла. От сильного толчка диван слегка подпрыгнул на ламинате. Дальше последовали удары потише и непонятный шум — что-то среднее между стоном и бульканьем… Через минуту опять повисла тишина: кроме шума газа в факелах, скрипа деревьев и ветра за окном — ничего.

— Это наверху.

Винтовая лестница шла через башню. Началась гроза. Через узкие бойницы второго этажа в свете молний была видна такая же башня, расположенная с другой стороны здания. Света в ней не было, но Ершу показалось, что дверь, выходящая прямо в лес, слегка качнулась… Возможно — ветер.

— Валер, смотри… Странный поселок: охраны нет, двери никто не закрывает.

— Да кто тут может быть?.. — Валера щелкнул зажигалкой. — Так, похоже, это — дверь в спальню… Других здесь вроде и не видно… Зараза, закрыто. — Он приложился ухом к замочной скважине. — что-то булькает. Может, он воду забыл выключить?

— От кого он закрылся, интересно?

— Не знаю… Не говоря о том, что в чужом доме хозяйничать неприлично, вряд ли мы так просто сломаем дверь. Это дубовая испанская дверь… проще разнести стену из кирпичей… Что делать будем?

— Слушай, интуиция мне подсказывает, что дом выстроен примерно симметрично. Из той башни, — Ерш махнул в сторону окна, — должен быть такой же вход в спальню. Не исключено, что все это — Ерш неопределенно указал на дверь, — шутки бухого Славы. Думаешь, он просто так нес всю эту чушь про ведьм? Думает нас напугать. А сам, сука, пошел дрыхнуть со своей виселицей.

— А бульканье?

— Чистил зубы перед сном… Ладно, выйдем на улицу, пройдем через другую башню и навешаем ему звездюлей. Обещал кассету — пусть сначала найдет ее, а потом уже дрыхнет, приколист долбаный.

— Ну, хорошо… А может, он повесился?

— С чего ему вешаться? Мы же только приехали. Пошли.

Снаружи было неспокойно. Высокая сосна недалеко от замка при каждом порыве ветра трещала и все сильнее клонилась в сторону крыши. Тревожный шум леса перебивал грохот близкой грозы, дождь становился все сильнее, черная дымка подступала со стороны леса. Москвич у парадного входа выглядел грустным и одиноким.

— Смотри… Дверь во вторую башню и правда открыта. Какого х..?.

Внутренности башни были совсем темными, из за поскрипывающей на ветру двери как будто бы веяло холодом. Входить не хотелось.

— Так… фонарик у тебя есть?

— Есть… зараза, что это?

На каменных ступенях винтовой лестницы лежал смятый лист бумаги. Ерш поднял. В свете фонарика была видна нарисованная чем-то бурым пентограмма, рядом с ней — какие-то знаки, вроде иероглифов.

— Шутки Славика, блин.

— То есть?

Ерш презрительно тряхнул листком:

— Нечто подобное я видел в книге по практической магии. Знаки, буквы — вроде бы, на древнееврейском — кажется, такую дрянь рисуют, когда хотят кому-нибудь напакостить. Не удивлюсь, если этот придурок встретит нас наверху в саване или столкнет с лестницы гроб… А я, блин, все удивлялся, почему он о деньгах ничего не говорит!.. Думал, он так приподнялся, что несколько сотен за копию кассеты роли для него уже не играют… Вот подумай: разве нормальный человек будет жить в доме, полном виселиц и дыб? Извращенец, мать его!..

— Да? А в чьем компьютере сохранены все сайты по истории пыток, садизму и некрофилии?

— Это — для работы… Хрен с тобой, ладно: Слава — наш человек, но всему должен быть разумный предел!.. Ладно, пойдем. Он ждет.

Подниматься по темной лестнице было все же как-то неуютно. И у профессионалов есть нервы. «Все, — подумал про себя Ерш. — Если и здесь дверь закрыта — садимся в машину и едем домой. Хрен с ними со всеми — с придурком Славой, кассетой и ведьмой-солисткой. Заработаем как-нибудь по-другому. На наш век сюжетов хватит…»

Но бросать это дело было пока рано. Когда в свете фонарика показалась такая же дубовая дверь, сразу стало заметно, что она слегка приоткрыта… Внутри было темно, и что-то слегка поскрипывало… Валера посветил фонариком во внутрь.

Судя по виселице, это была действительно спальня. Сооружение высотой метра три, стояло около огромного шкафа-купе с наполовину выбитой стеклянной дверью. На, слегка покачиваясь, висел Слава. Шея была неестественно вывернута, язык высунут. Последняя его шутка удалась.

Повеяло холодом. Ерш вспомнил, что обычно бывает при появлении призраков. Потом заметил приоткрытое окно: видимо, Слава проветривал комнату после испытаний кальяна.

Ерш задумчиво смотрел на слегка покачивающегося от сквозняка Славу:

— Так… Звонил я ему на городской; АОНа у него точно нет. Надеюсь, отпечатки пальцев мы нигде не оставили?

— Где оставили — вытрем. Но что тут произошло?

Ерш осмотрел виселицу. Устроена она была просто: веревка крепилась на деревянных балках, соединенных в форме «П». На уровне где-то метра от пола находился помост, широкий люк в котором открывался от рычага, находящегося тут же.

Ерш подошел поближе.

— Смотри…

На полу лежало несколько коробок с видеокассетами. По видимому, Слава достал их с самых верхних полок шкафа и перед смертью искал нужную.

Раскрыта была только одна — та, где фиолетовым фломастером был выведен номер прошлого года. Таким же фломастером на каждой было помечено, что там снято… Коробка была заполнена почти до предела, лишь одной кассеты не хватало. Согласно списку, приклеенному сбоку, на ней должен был быть «Концерт РЖ, 2005».

— Все это очень похоже на убийство…

— Но зачем?

— Может быть, на этой кассете что-нибудь по-настоящему неприличное.

— Может, только вряд ли. Я говорил со Славой — как я понял, его пригласил для съемок кто-то из знакомых… Славик еще по телефону говорил мне, как предчувствовал, что дело кончится пьянкой и общей дракой — потому и не стал брать с собой дорогую цифровую камеру, взял старый Panasonic, хотя и профессиональный… А то, что его позвали снимать — вполне логично. Денег у них особенных не было — зато оказались общие знакомые, да и поехал он, в основном за компанию и из любопытства: концерт на ночном кладбище — это заинтриговало, извращенец был известный…

— Хорошо. Почему его тогда убили?

— Убили?… — Ерш задумчиво оглядел Славу. — Возможно, и убили. Но как ты все это себе представляешь? Солистка, которая не успела накраситься перед съемками, прокралась сюда и затащила стокилограммового мужика на виселицу… И все это — практически в нашем присутствии, в полной тишине… Шум, как я понимаю, возник, когда Слава, уже висел тут и вышиб ногами зеркальную дверь в шкафу.

— Да, сложно… Получается, он повесился сам? Что-то он не похож был на самоубийцу.

— Не похож… Хотя… Если люк открыт — вешаться здесь довольно удобно. Нужно залезть на край помоста, сунуть шею в петлю — и вперед. Вопрос в том, как удалось сделать так, чтобы человек сам залез на виселицу?