В принципе это было именно так, но что-то в его тоне подсказывало ей, что он вкладывал в свои слова какой-то тайный смысл. Она прямо посмотрела на него.

– Если ты опять имеешь в виду тот вечер на пляже, то глубоко заблуждаешься, – возразила она, начиная раздражаться. – Я говорила о купальнике не в этом смысле. И ты это знаешь! Грэм… – Он отвернулся, но она схватила его за руку. – Грэм, что касается прошлого вечера…

Он сразу посуровел, на щеках обозначились желваки.

– Нам лучше забыть все, что связано с прошлым вечером. Как ты думаешь?

– Почему ты не даешь мне даже слова сказать?

Он посмотрел на нее потемневшими, злыми глазами.

– Нет никакой надобности что-то объяснять, Эрни. Ты достаточно ясно высказалась вчера. Помнишь?

Он отвернулся и продолжал спускаться по лестнице.

– Грэм! – вскрикнула она в отчаянии. Внезапно ей стало ясно, что им необходимо объясниться. Она поспешила за ним и сделала первый шаг так стремительно и неловко, что оступилась и потеряла равновесие. С жалким криком она вытянула руки, пытаясь удержаться. К счастью, Грэм подхватил ее и предотвратил падение.

На какой-то миг она прижалась к нему, вся дрожа от охватившего ее страха.

– Спасибо… Еще чуть-чуть – и я бы грохнулась с лестницы…

– Господи, ты словно нарочно пытаешься убить себя! Разве так можно? – хрипло пробормотал он.

– Грэм! Я только хотела объяснить…

Внезапно, когда сердце чуть успокоилось, она почувствовала, как волосы на его груди щекочут ей кожу, почувствовала твердость его бедер, к которым была прижата. Она сделала движение, пытаясь отстраниться и задрожав уже по другой причине. Но его руки сжали ее талию.

– Прошу тебя, успокойся! – прошептал он.

На какую-то секунду сердце у нее замерло, затем застучало с новой силой, когда она почувствовала его губы на своем затылке и его руки, охватившие шелк купальника, скрывавшего ее груди. От его прикосновения они сразу уплотнились. С легким стоном она закрыла глаза. Желание вспыхнуло, как обжигающее пламя.

– Поцелуй меня, – чуть слышно прошептал он. Оставаясь в его руках, она повернулась и прильнула к его губам.

Первый поцелуй был легким, нежным и призывным. Потом губы у нее разомкнулись, а еще через мгновение она уже целовала его со всей страстью, стараясь в то же время как можно теснее прижаться к его телу.

Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Ощущая его близость, она не сомневалась, что и он охвачен тем же огнем. Своей грудью она ощущала сильные и частые толчки его сердца. Его губы блуждали по ее лицу, по шее, там, где часто-часто пульсировала жилка.

– Поднимемся наверх…

Его голос вернул ее к действительности. Веки несколько раз дрогнули, глаза моргнули. Она заколебалась, но его губы опять вернулись туда, где были раньше, и она вновь захлебнулась желанием. Изнемогая, она, словно спасаясь от погибели, вцепилась в него, готовая отдать себя всю без остатка.

В холле послышались чьи-то шаги. Застонав, Грэм отпустил ее. Она зашаталась, но его сильная рука тут же крепко взяла ее за запястье, восстановив равновесие.

Худощавый человек с вьющимися, уже посеребренными волосами двигался к ним навстречу, широко улыбаясь.

– Грэм, мне уже доложили, что ты приехал.

Он протянул руку, а Грэм пожал ее, отвечая улыбкой. Он выглядел как ни в чем не бывало, только на щеках играл более яркий румянец, да лицо было немного напряженным. Эрни позавидовала его самообладанию. Она до сих пор не могла успокоиться. Лицо у нее пылало, к этому добавилось опасение, что незнакомый человек мог их увидеть.

Но этот человек не был Грэму чужим. Они встретились как давние друзья. Когда Эрни услышала, что Грэм называет его по имени, она постаралась сосредоточиться. Должно быть, это Том Кейтс, муж той женщины, чей портрет висит в холле. Он оказался значительно старше, чем она предполагала. Ему было, наверное, за пятьдесят…

– Значит, это Эрни. Как вы поживаете, дорогая? – Том повернулся к ней и взял за руку. – Вы отчего-то смутились, – улыбнулся он. – Но портрет моей жены был написан очень давно.

– Он… он замечательный, и… она так красива, – пробормотала Эрни.

– Да и вы не хуже, моя дорогая, – снова улыбнулся Том. – Простите, что смутил… А Грэм уже рассказывал мне о вас.

Эрни удивленно взглянула на Грэма, но прочесть в его загадочных глазах ничего не смогла.

– Вам не следует верить тому, что вы слышали, мистер Кейтс, – сказала она, но тот снова усмехнулся. Улыбка у него была теплой.

– Можете называть меня просто Том, и не стоит ни о чем беспокоиться. Я уже догадался, что вы – персона особая. Грэм всегда любил обладать чем-то красивым.

Он вновь повернулся к Грэму, и они все вместе пошли через холл, направляясь к саду. Эрни шла чуть поодаль от Грэма. Она находилась под впечатлением от слов Тома Кейтса. Что он имел в виду? Почему она «особая персона» и что же понаговорил ему Грэм? Но времени для размышлений не было, они уже вышли на слепящее солнце. Терраса была полна людей, разбившихся на группки. Они смеялись и болтали между собой, держа в руках тарелки и бокалы. Ланч был в полном разгаре. Том повел Эрни и Грэма к столику с напитками.

– Давайте, Эрни. Не угодно что-нибудь выпить? – Он махнул рукой в сторону батареи бутылок. – Шампанского, мартини или чего-нибудь покрепче?..

Но Эрни отрицательно покачала головой. Она хорошо помнила, как действует алкоголь на ее голову, тем более в это время суток. Кроме того, она ощущала близкое присутствие Грэма, его пальцы, сжимавшие ей руку. Она чувствовала, что нужно сохранить голову ясной, успокоить разыгравшиеся эмоции, определить, что произошло между ней и Грэмом. Он так поцеловал ее, словно действительно хотел ее…

О Боже! Она вдруг поняла, почему ей так нужно было все объяснить, рассказать, почему она была так расстроена из-за его обвинений, связанных с Жюлем. Только сейчас ее осенило. Она любит Грэма! Любит и хочет вновь стать его половиной, испытать пьянящее счастье, которое уже однажды испытала.

Тень, которая пролегла между ними, терзала ее. Она заслоняла солнце, несла с собой холод, пустоту и одиночество. Эрни судорожно искала дорогу назад, в то место, которое уже однажды занимала. Этим местом было сердце Грэма.

Она посмотрела на него. По настоянию Тома ей все же пришлось взять бокал с белым вином. Грэм предпочел виски и одним глотком опорожнил почти половину стакана. Теперь он с довольно мрачным видом оглядывал сад.

Как она хотела, чтобы он хотя бы одним глазом взглянул на нее! Она была уверена, он сможет понять, что написано в ее глазах. Через секунду она поймала взгляд Арабеллы, приблизившейся к ним, и сердце ее замерло.

– Грэм, наконец-то ты переоделся!

Эрни почувствовала себя не в своей тарелке, когда увидела, какими глазами смотрит Арабелла на загорелое тело Грэма. Но он, казалось, не нашел ничего вызывающего в ее взгляде. Он легонько ей улыбнулся, перед тем как окончательно осушить свой стакан, и направился к столику, чтобы наполнить его вновь. При этом он отпустил руку Эрни.

Том тоже смотрел в другую сторону, беседуя с кем-то из гостей. Эрни чувствовала, как глаза Арабеллы осматривают ее.

– Да, между прочим, Том говорил мне, что у Грэма на вилле есть гостья. Догадываюсь, что это вы.

Под холодным взглядом Арабеллы Эрни даже поежилась.

– Не ошибаетесь, – буркнула она. – Там я выздоравливаю. – Она старалась не подать вида, что раздражена. Губы Арабеллы приоткрылись в улыбке, демонстрируя белизну зубов.

– Да, я слышала. Он чувствует ответственность за вас, – проговорила она, глаза у нее зло сверкнули. – Он всегда так поступал. Правда, Грэм? – Она повернулась в сторону Грэма, который возвращался с полным стаканом. – Грэм, давай поищем тихое местечко, где можно поговорить, – промолвила она.

Эрни почувствовала, что рядом с ней оказался Том.

– Конечно, Грэм, потолкуй в Арабеллой о делах, – улыбнулся он. – А я покажу Эрни виллу.

До того как Эрни сумела запротестовать, Том взял ее под руку и повел к буфету. Она бросила растерянный взгляд на Грэма, но он остался равнодушным и, встретившись с ее взглядом, перевел глаза на Арабеллу, которая немедленно подхватила его под руку и одарила сладким взглядом.