— У нас вся жизнь впереди! Мы с тобой сотворили нечто грандиозное. Таких партнёров ещё поискать. А завтра я покажу эти Тендерам, где раки зимуют. Несколько интимных откровений приведут их в чувство. — Он засмеялся и продолжал, как бы рассуждая сам с собой: — Кто бы мог подумать, что моя идейка принесёт такой триумф? Да, жизненный опыт никогда не повредит. И что самое забавное…

Больше Анна не выдержала. Ощупью двинулась она вдоль стены гаража, а затем, пошатываясь, к дому. Голова кружилась, гудела… «При чём тут Анна… бедняжка Анна… папенькино сокровище… таких партнёров ещё поискать… самое забавное…» Да, забавно! Книга, которую Дамьен начал с её поддержкой, когда они только поженились, стала совместным триумфом Дамьена и Джилл! А ей, Анне, в этом триумфе места нет, она даже благодарности не получит за помощь — зачем, ведь теперь он в себе уверен, теперь он на гребне… А её бросили за ненадобностью, швырнули обратно в лоно семьи.

Анна с трудом доплелась до спальни и, присев на кровать, с облегчением почувствовала, что стыд и боль прошли: их заглушила охватившая всё её существо дикая ярость. 

6 На следующее утро… 

Констебль уголовной полиции Мартин Макглинчи, сладко позёвывая, взял кружку с чаем и с закрытыми глазами откинулся на спинку стула. Сквозь дрёму он услышал телефонный звонок в глубине дома, но не тронулся с места. Мать подойдёт — наверняка, это тётя Вэл. Кто ещё станет звонить в такую рань? Охо-хо! У этой старухи телефонная трубка к уху припаяна. Сколько же люди болтают по телефону, подумал констебль, тряхнув своей пышной шевелюрой. А с другой стороны, что им ещё делать в таком захолустье? В этих богом забытых горах ничего не происходит, разве что турист какой заблудится, муж с женой не поладит или вспыхнет лесной пожар. Он отхлебнул из кружки, пытаясь стряхнуть с себя сонливость. Пожалуй, пора собираться. Не годится опаздывать на службу. Кто знает, какой вопрос жизни и смерти его там ожидает — к примеру, у кого-нибудь тачку спёрли или ещё что.

— Марти! Марти! — крикнула мать. — Тебя к телефону! Срочно!

Он кряхтя встал и поплёлся в гостиную. Мать с взволнованным видом показывала на трубку. Ну что там ещё? Прежде чем ответить, констебль снова зевнул.

— Алло… — Он никак не мог продрать глаза.

— Макглинчи!

Мартин мгновенно пробудился.

— Слушаю, сэр!

От изумления он чуть не крякнул. Саймон Тоби звонит ему домой! Небывалый случай. Просто голова кругом. Что за оплошность он совершил?

— Макглинчи, быстро в участок! Дело не терпит.

— Что случилось, сэр?

— Неприятная история в старой части Атертона. Расскажу, как приедешь. Давай поживей!

— Слушаюсь, сэр!

Мартин положил трубку и начал стаскивать с себя пижаму. Да, похоже, и впрямь что-то стряслось. Если уж старик Тоби не решается говорить об этом по телефону!.. Может, у кого нашли в сарае запасы марихуаны? Или большое ограбление? Некоторые из этих развалюх снизу доверху набиты всякими ценностями, а надёжных запоров, конечно, нет. Он побежал к себе в комнату и принялся поспешно одеваться.

Спустя минут сорок пять Мартина ожидало разочарование.

— По-моему, обычный несчастный случай, — угрюмо произнёс он, направляя машину к развилке. И покосился на шефа, неподвижно восседавшего рядом.

— Да… скорее всего, ты прав, Мартин. Но Робертс и Чан считают, что на всякий случай нам следует осмотреть труп, пока его не убрали. Так, ну-ка притормози… Кажется, здесь… угловой деревянный дом, точно. Ну и местечко! Ставь машину вот тут, за Робертсом. Ага, и доктор здесь, отлично!

Мартин поставил машину у обочины прямо против допотопного деревянного строения. Сетка забора провисла под тяжестью плетистой розы, краска на стенах почти вся облезла, а крытая железная крыша проржавела. Веранда, огибающая дом, была застеклена, и эти матовые стёкла придавали жилищу какой-то отрешённый и таинственный вид. Ворота покосившегося, окружённого кустарником гаража, что виднелся справа от дома, были распахнуты настежь.

— Пошевеливайся, Мартин.

Констебль вылез из машины и, запирая дверцу, мимоходом глянул на дом, возле которого он припарковался. Этот ещё в хорошем состоянии. В окне мелькнула чья-то рука, поспешно задёрнувшая штору.

Пока они с Саймоном Тоби пересекали дорогу и по узенькой бетонной тропинке направлялись к парадному входу, Макглинчи расправил плечи и придал лицу надлежащую официальность. Действовать надо умело: ведь если всё это серьёзно и он хорошо себя проявит, то, глядишь, переведут в Литгау, Пенрит или даже в Сидней. Тоби постучал, а он тем временем нащупал в кармане блокнот.

Дверь отворилась; выглянул долговязый мальчик с круглым испуганным лицом.

— Сержант уголовной полиции Тоби. — Голос шефа звучал вовсе не строго. — Ну что, сынок, неприятности у вас?

Мальчик повернулся, но ручку двери не выпустил.

— Ма-а! — заорал он.

Послышались приближающиеся шаги.

— Мам, это… — начал мальчик.

— Не волнуйся, дорогой.

Высокая темноволосая женщина встала в дверях рядом с мальчиком и, обняв его за плечи, вопросительно поглядела на пришельцев. Она была бледна и явно встревожена, но держалась подтянуто и как будто излучала некую внутреннюю силу. Мальчик в её присутствии сразу приободрился.

Саймон Тоби улыбнулся как можно радушнее.

— Сержант уголовной полиции Тоби, а это констебль Макглинчи. Стало быть, вы миссис Элизабет Тендер?

Он подождал, пока она кивнёт.

— Нам необходимо осмотреть дом, миссис Тендер, и опросить присутствующих. Таков порядок.

Женщина распахнула дверь, пропуская их. В доме было прохладно и пахло чем-то затхлым. Вдоль веранды стояли раскладушки, кругом валялись дорожные сумки и чемоданы. Сквозь матовые стёкла пробивался тусклый солнечный свет.

— Видите ли… у нас гости… — объяснила женщина. — Прошу простить за беспорядок. Это мой младший сын Родни. Мм… Я думаю, вам сначала следует осмотреть… там, снаружи. Доктор уже здесь. Он во дворе с вашими людьми.

Она провела их через холл в довольно неприглядную гостиную. Сидевшие там люди сразу смолкли и проводили их взглядами до чёрного хода.

— Благодарю, миссис Тендер. Дальше мы сами.

Женщина что-то пробормотала и вернулась в дом, прикрыв за собой дверь. Полицейские спустились по ступенькам и двинулись по мокрой от росы лужайке. Мартин, заслонив глаза от солнца, окинул взглядом сад.

Поодаль, в просвете густых ветвей, он различил две фигуры в синей форме. Они наблюдали за третьим, одетым в спортивное пальто, который склонился над чем-то, прикрытым белой простынёй. При виде Тоби и Макглинчи он выпрямился и помахал им.

— Привет! — откликнулся Тоби и подтянул пояс.

Мартин шёл за ним, отводя от лица ветки, пока не добрался до старой тенистой яблони — пожалуй, такую огромную он видел впервые. У её подножия в траве лежало толстое распиленное бревно: видимо, много лет назад его положили, чтоб на нём сидеть. Раскидистые ветви спускались до самой земли, образуя вокруг ствола зелёный шатёр. Там-то, под этим шатром, и лежало то, ради чего они все здесь собрались. Контуры вырисовывались под простынёй весьма чётко. У Мартина от этого зрелища засосало под ложечкой. Из-под простыни выглядывал носок резинового сапога, в складки её забилось несколько потемневших яблочных огрызков.

— Ну, что тут у вас? — небрежно бросил Тоби.

Человек в полицейской форме, ни слова не говоря, наклонился и приподнял простыню. В нос ударил запах камфары, смешанный с чем-то кислым, тошнотворным. Остекленевшими глазами, с перекошенным от ужаса ртом на них глядел Дамьен Трелор. Он был мёртв — в этом сомнений быть не могло.

Из окна кухни Кэт наблюдала, как завёрнутое в белую простыню тело осторожно положили на носилки и, пристегнув ремнями, понесли прочь. Она повернулась к Джереми.

— Господи, как бы вырваться отсюда? Не хочу больше видеть этот дом! Поедем прямо сейчас!..